Вторая попытка (СИ) - Шайлина Ирина - Страница 28

— Ты береги себя, — сказала уже в дверях, цепляясь за косяк, чтобы не вцепиться в него. — Уезжай. Сколько можно играть в кошки-мышки с Эльзой.

Он промолчал. В прихожей было так тихо и темно, что на мгновение я испугалась — а вдруг его уже нет, просто исчез? А я стою, говорю сама с собой…

— Ты…ты ещё придёшь? — не удержавшись, спросила я.

— Приглашаешь? — усмехнулся он.

И я услышала его удаляющиеся шаги.

— Тебя правда зовут Адам? — крикнула вслед.

— Да, ты угадала.

Постояла минуту, закрыла за ним дверь, пошла к окну. Прежние его следы уже замело, теперь он оставлял цепочку новых, но ведущих прочь от меня.

Бельё пахло им, я прижала к себе подушку и провалилась в сон без сновидений. А утром, когда проснулась, лампочки в люстре приветливо горели, словно и не было тёмной прошлой ночи. С полочки в ванной на меня смотрел тест с до сих пор различимыми четкими полосками. Вот и есть, зачем жить. Может, научиться вязать пинетки?

Днём мне позвонили в дверь. Я опасливо посмотрела в глазок — не Эльза ли? Её общества я переела. Но на меня смотрел совершенно незнакомый щуплый паренек.

— Кто?

— Служба доставки.

Я открыла. В руках у паренька был огромный букет нежно розовых пионов. Крупные цветы истончали тонкий аромат, пахли зелёным солнечным июнем, первой клубникой, счастьем.

— Спасибо…

— Распишитесь.

Я приняла букет, расписалась, с трудом удерживая его одной рукой. Подняв голову увидела Сашу, он спускался по лестнице и, увидев меня, приостановился. Взмахнул рукой, приветствуя, и грустно, проницательно улыбнулся. Я улыбнулась в ответ и закрыла дверь. В конверте записка. Всего два слова. «Никогда не поздно». Не поздно что? Любить? Прощать? Рожать в конце концов? Ненавидеть? Я отложила записку в сторону. Не буду думать. Буду наслаждаться заглянувшим на огонёк летом.

В ближайшие дни меня ждало несколько открытий. Первое — у меня растёт грудь. Конечно, она могла бы вырасти и пораньше, лет эдак на десять, но если словами Адама, то никогда не поздно. Я улыбнулась, раскладывая новое нижнее бельё. Теперь я примеривала эту фразу ко всему. Второе — я научилась быть одна и получать от этого удовольствие. Не ожидая, не прислушиваясь, наслаждаясь тишиной и своим обществом. А самое главное открытие меня ещё только ждало. Я как-то не задумывалась, кто в моём животе, какого пола, для меня главным было выносить и родить, не заглядывая в будущее. А теперь талончик УЗИ просто жег карман. Скоро, совсем скоро. Я вертелась перед зеркалом, смотрела на все ещё плоский живот и думала со страхом, боже, а вдруг их там двое?

Наступила весна. Однажды утром я проснулась и поняла, что за окном март. Вспомнилось как ждала этой весны, вскочила с постели. Чистила зубы и притоптывала ногами в нетерпении. У отражаемой меня горели глаза. Оделась, выбежала на улицу не дожидаясь лифта, пробежавшись по лестнице, звонко отсчитывая ступени шагами.

— Блин, — вырвалось у меня, когда я выбежала из подъезда.

— Что не так? — спросил Сашка вынимая из багажника сумку. — Привет.

— Привет, — я приуныла. — Все не так. Где весна?

— Запасись терпением. На календаре только первое марта.

Я запаслась. Просыпалась, шла гулять — нет весны. Только грязные сугробы вокруг, дворники с усталым видом отбивающие с тротуаров лёд. Солнце решило, что хватит нас баловать и скрылось за пеленой плотных серых туч. Но я гуляла, упрямо, назло себе ленивой. Мне хотелось свернуться на диване с книжкой, или закрыть глаза, проваливаясь в мечты, а я отрывала свою попу и тащила её на морозный воздух. Зато вернулась бодрость духа — я давно не чувствовала себя так хорошо. Цельно. Адам, Эльза, они отодвинулись вдаль, в прошлое, где им и место. Если Адам бывало и навещал меня во сне, его глаза-омуты, руки, рождающие истому в теле, то Эльза слава богу не снилась. И не явилась ни разу после той пьянки. Может стыдно стало…хотя, откуда у неё совесть.

Я возвращалась с очередной прогулки. У моего подъезда мучилась одна из соседок. Техника, расчищавшая дорогу от снега, толкнула его к сугробу у подъезда и завалила пандус. Называется, помогли. И теперь девушка мучилась, пытаясь втащить внушительную коляску по ступеням.

— Давайте, я вам помогу, — подошла ближе я. — Говорите, где держаться.

Коляска была не тяжёлой, скорее громоздкой, и вместе мы справились за пару секунд.

— Спасибо, — выдохнула соседка. — Скорее бы уже лето, хоть в слинге ребёнка носить. Меня Лена зовут, я из шестьдесят третьей.

— Женя, — я пожала протянутую руку. — Из пятьдесят пятой. Приятно познакомиться.

Лена улыбнулась открыто, приветливо. Я подумала, что раньше, погруженная в постоянное, томительное ожидание Алика, в свои переживания, даже не обращала внимания на тех, с кем живу рядом. А теперь Саша вот, Лена…

Лена вкатила коляску в лифт и посторонилась. Я собиралась подняться по лестнице, но Лена приглашающе указала на свободное пространство рядом с коляской, и я вошла в лифт. Он загудел поднимаясь. Коляска была повернута так, что я заглядывала прямо в неё. Из неё раздалось кряхтение.

— Проснулся, — улыбнулась соседка. — Семка.

Откинула полог. Внутри, в кульке меха лежал ребёнок. Естественно да, не гирю же в коляске возить? А я вот удивилась. Малыш кряхтел и ерзал, пытаясь освободиться из плена тёплой одежды, щечки его покраснели, рот недовольно сморщился. «Так вот они какие, младенцы», — подумала я, доселе совершенно ими не интересовавшаяся.

Про Семку я благополучно забыла. Но на следующее утро, когда я только налила и собралась выпить первую за утро чашку чая, уже почистила себе мандарин, он сам о себе напомнил. Робко, коротко прозвенел звонок. Я уже по нему поняла, человеку, беспокоящему меня в такую рань, неловко, Эльза бы звонила минуты три, ещё и дверь пнула.

— Привет, — растерянно поздоровалась я, увидев на пороге Лену.

В её глазах беспокойство, в руках — Сема. Он был завернут в одно лишь одеяльце и казался меньше в размерах, чем вчера.

— Женя, прости…меня вызвали на работу. Я в декретном, да, но там форс-мажор, требуют всех, я не могу отказать, я такую работу больше не найду.

— И? — спросила, уже понимая к чему все это.

— Ты не могла бы взять Сему на час? Уже едет моя мама, но она с другого конца города пока доберётся…а мне уже лететь нужно.

— Ну, хорошо…

Я приняла извивающийся кулек, инструкции и сумку со всем, что Семе за час могло пригодиться. Сумка была внушительной, наверняка, Сема очень проблемный товарищ. Проблемы начались сразу, как только захлопнулась дверь за Леной. Сема ерзал и норовил выпасть из рук. Я расстелила на полу одеяло и положила ребёнка в центр — отсюда он точно никуда не упадёт. Кулек закряхтел, заерзал, развернулся и Сема предстал передо мной, во всем великолепии своих шести килограмм. Забарахтал ручками-ножками с невозможной скоростью, открыл рот и заплакал. Громко, очень громко.

— Женька, дура, на что ты подписалась, — прошептала я, смотря на багрового от натуги ребёнка, имея ввиду и то, что согласилась нянчиться с дитем, которого вчера увидела первый раз в жизни, и свою беременность.

Ребёнок кричал. Порой даже визжал истерично. Я носила его на руках, совала ему бутылочку, прыгала с ним, пела. Он не сдавался. Я залезла в гугл, пытаясь понять, отчего ребёнок кричит не переставая, уже двадцать минут, и начиталась такого, что волосы встали дыбом. Появилось стойкое желание вызвать скорую, гугл просто кричал, что малыш страдает сотней страшных болезней разом.

— Если ты не заткнешься сейчас же, я вызову врачей! А они делают уколы! — громко сказала я, чувствуя себя дурой.

Как ни странно, ребёнок прислушался. Посмотрел на меня внимательно, вытянул губы трубочкой и сказал что-то, очень похожее на агу. А я додумалась позвонить маме.

— Мама, привет. Если ребёнок кричит и кричит, что с ним делать?

— Привет, Женя, — удивилась она. — Чей ребёнок?