Охота на бабника (СИ) - Мельникова Надежда Анатольевна - Страница 29

- Спасибо. Это было неплохо, - осмотрелась я, вытянув шею. - Черт, куда это мы заехали? Я даже сумку с собой не взяла, - хихикнула, - ты вернёшь меня обратно? Девчонки будут волноваться.

Стас выгнулся, застегивая штаны.

- Значит, это было неплохо? - громко выдохнул Болконский, прищурившись.

- Ну да! Знаешь, когда долго нет секса, все эмоции обостряются и кажется, что прям вообще неплохо все.

Он молчал, повернулся ко мне и смотрел, будто не узнавал.

- Знаю, - спокойно ответил Стас.

Отвернулся, взглянул перед собой, как-то странно сжал руль, а потом резко повернулся ко мне, поджав губы. Он явно злился, понять бы ещё почему. Болконский хотел быть внутри меня, я ему позволила, теперь ненавязчиво пытаюсь слиться. Чем опять недоволен этот человек?

- Значит, - я снова улыбнулась, -  мы свернули налево, поэтому сейчас повернем обратно и... Хотя здесь мы не развернёмся, придется сдавать задом.

Болконский скрипнул кожей руля. Я чувствовала его давящую злость всем телом.

- Я решил, что мы проведём какое-то время вместе, в моем доме.

- Ой, нет, Стас, у меня же работа, - я продолжала изображать роль деревенской дурочки.

- Работа значит, - набычился он, играя желваками на скулах, но больше ничего не сказал.

- Ну да.

- А как же "я твоя, Болконский"?

 Я широко улыбнулась, удерживая ворот разорванного платья. Да что с ним, черт возьми, такое? Разве он не должен радоваться, что я самоуничтожаюсь, не затрагивая его личную жизнь?

- Ой, ну, Стас, ну ты, как маленький, ей богу, ну в порыве страсти чего только не скажешь? Будто у тебя такого никогда не было?

Болконский так резко дёрнул машину с места, что она забуксовала, комья земли полетели в стекло.

- Оу, полегче, ковбой, я толкать машину не смогу. Потратила все силы.

Но толкать машину не пришлось, Стас вылетел на трассу и, вдарив по газам, поехал в противоположную сторону от ипподрома, туда, куда мы ехали изначально.

- Эй, Болконский, я же сказала, что мне надо вернуться на работу.

- Мы поедем ко мне! – железным тоном ответил миллиардер, не глядя на меня.

- Нет, - покачала я головой, скрестив руки на груди. - Мне нужно возвращаться на работу.

И тут Стас психанул. Он так долбанул по рулю, что взвизгнул сигнал, а я даже вздрогнула, перепугавшись.

-  Госпожа Добровольская, ты хотя бы представляешь, сколько женщин мечтали бы оказаться на твоём месте? Чтобы я повёз их в свой загородный дом и предложил им провести время наедине? - он уже кричал, не пытаясь сдерживаться.

Я подняла руки, от чего ткань платья упала, оголив мою грудь, он жадно осмотрел откровенный бюстгальтер, а я все вернула на место и рассмеялась:

- Князь, тебе корона не жмёт?!

- Ладно, - зарычал Болконский и развернул машину, совершив невероятный маневр, чуть не врезавшись в трактор, что спокойно полз по трассе. - Ты невыносима!

- Ты, знаешь ли, тоже не подарок.

Мы домчались до ипподрома даже быстрее, чем добрались до леса.

- Вот здесь, пожалуйста, останови, – спокойно улыбнувшись, сказала я.

Стас резко затормозил, а потом перегнулся через меня, и открыл дверь, толкнув ее. Его машина умчалась, а я осталась стоять, придерживая свое разорванное платье.  Было очень больно, внутри ощущалось дикое давление. Я была уверена, что со своей Яной он общается совсем иначе. Но была в этом и положительная сторона, по крайней мере, его бросила я, а не он меня.

Глава 34

- Разве то, что я ее трахнул не должно было означать мою победу?

Стас закатал рукава белоснежной дизайнерской рубашки, а затем установил чурбак на колоду, чтобы большая часть сучков осталась внизу. Болконский зрительно отыскал трещину на торце распиленного бревна, со злостью повернул, направляя всю мощь топора на обрубок дерева. После чего, широко расставил ноги, замахнулся и ударил, но топор застрял в полене, попав на сучок. Стас взбесился еще сильнее и повернул топор вместе с поленом обухом вниз, с силой ударив им о колоду. Очень толстые чурбаки Стас колол не посередине, а откалывая плахи ближе к краю.

- Не нужно прикладывать много сил, Станислав Эдуардович, - курил неподалеку истопник, охранник и дровосек в одном лице, скрестив ноги и внимательно наблюдая за тем, как расслабляется хозяин, ругаясь сам с собой.

Болконский обожал этот дом из кедрового бруса, что источал непередаваемый аромат, тонких хвойных ноток. Ощущение прочности дерева и благородный цвет бревен обычно успокаивали Стаса. В этом коттедже он чувствовал некое единение с природой, которого в городе найти было невозможно. Но сегодня не помогало даже это. Не нужно было ее выпускать из автомобиля, не стоило потакать ее глупостям, сделать, как он решил, и точка! Но, когда Добровольская стала говорить, что в их потрясающем сексе не было ничего особенного, у него, почему-то, перед глазами появилась красная тряпка.

 Он и так подпустил ее слишком близко, а получил черт-те что в ответ. Болконский заключал миллионные сделки, а додуматься сразу, что Алина притворяется, не смог. Надо было закрыть машину и плюнуть на все, что говорит эта зараза. Но всегда степенный, рассудительный и хладнокровный в делах фирмы, он будто тупел рядом с Добровольской. Эмоции, сплошные эмоции, которыми он не владел, находясь возле нее.

Раньше не было так сложно. Вот баба, вот кровать, вот коктейль, выпила и легла, раздвинув ноги. А то и сразу несколько красивых, сексуальных телок, готовых ради него на все. Получил освобождение, расслабил тело и вернулся за рабочий стол. Как же было хорошо и спокойно, когда среди своих рабочих проблем, сквозь череду разнообразных бизнес вопросов не нужно было обдумывать каждое слово девицы по имени Алина. Он делал, что хотел, голова была свободна. А что теперь? Теперь он должен гадать, вправду ли не впечатлил ее как любовник, или она притворилась, играя в очередную игру.

- Вот уж не думал, что когда, наконец-то, трахну ее, буду чувствовать себя еще паршивей, чем до этого, - Стас покачал головой и снова размахнулся, щепки полетели в разные стороны.

Пот лился градом, руки ныли, но он продолжал колоть дрова. Его гребаное тело рвалось к ней. Вернуться на ипподром и уговорить поехать в этот дом, где они могли бы весело проводить время. Но гордость и тщеславие заставляли махать топором. Да он лучше сдохнет, чем подойдет к этой стерве еще раз. Сколько можно бегать за ней?

- Смотри-ка, какая фифа, «было неплохо», надо же… Да тебя в жизни никто так не трахал. Небось без света, под одеялом и по воскресеньям, раз в неделю. Видел я всех твоих «мужиков». Показал бы я тебе еще парочку таких «неплохо», да больно надо.

Тем временем опытный дровосек, пуская кольца густого и вонючего дыма дешевых сигарет, продолжил обучение:

 -  Просто поднимите колун над головой и опустите с разгоном — его тяжести достаточно для того, чтобы он сделал свое дело. Да и заготовку дров лучше делать зимой все же… Зимой сокодвижение в дереве почти прекращается, и оно легче пилится и колется тоже. Тогда брёвна, как стеклянные.

Болконский расколол очередную чурку и, тяжело дыша, опустил топор, потому что в заднем кармане штанов зазвенел телефон.

- Что?! – заорал он в трубку, увидев имя Яны. – Нет, я не умер, раз подошел к телефону, - попытался он успокоиться, но получалось плохо. - Просто упал и все. И мне очень жаль, что ты не смогла приехать на соревнования.

Стас нажал отбой, отшвырнул топор ногой и вытер лоб, а затем двинулся к дому, пошатываясь. Той горы, что он наколол за полчаса, хватило бы на растопку десяти каминов.

Но мысли снова и снова возвращались к Алине, злость постепенно утихала, его мучали воспоминания…Она стерва, конечно, но как же с ней было хорошо: страстная, горячая, ни на кого не похожая… Ненасытная и сладкая на вкус. Самое главное, ведь призналась, что принадлежит ему. И он почувствовал это, тело не врало, она отдавалась так, что аж ток искрился по её венам. А впереди была вторая половина субботы и воскресенье... И тут, когда он уже поднялся на крыльцо, в его голову пришла гениальная идея. Он ведь богатый..., хм, и властный..., а значит, может делать все, что ему угодно. Болконский улыбнулся, копаясь в записной книжке телефона.