Разыскивается миллионер без вредных привычек (СИ) - Шайлина Ирина - Страница 43

Во вторник Егор не приехал, ни утром, ни вечером, хотя я ждала. Я напомнила себе — у него работа и ребёнок. Ревновать и к первому, и ко второму глупо. А ночью у меня случился кризис. Чем бы я не болела, зараза именно этой ночью решила устроить переломный момент. Трясти от холода меня стало уже к восьми вечера. Мама позвонила, словно чувствуя, что мне плохо, мне удалось успокоить её, сказать, что вялая просто от того, что спать хочу. Градусник показывал тридцать девять и два. Решила, что если пройдёт ещё три полоски вверх, то вызову скорую, но температура замерла на этой отметке, не сдвигаясь ни выше, ни ниже.

К девяти я сдалась и решила затопить печь. Дрова были сложены в сарайчике рядом с домом. Поленья казались тяжёлыми и норовили выпасть из рук. Чтобы принести заметное количество, пришлось сходить четыре раза, пытаясь не обращать внимания на накрапывающий дождь. Козленок ходил за мной следом дома, но на улицу добровольно выходить отказывался — стоял на веранде и терпеливо ждал, когда вернусь.

Дрова были сухими, но гореть отказывались. Я извела три номера роман газеты, и только тогда они согласились гореть. Занимались медленно, словно нехотя. Я села рядом с печкой, приоткрыв заслонку и пыталась отогреть руки. Наконец, дрова занялись, затрещали. Я закинула ещё пару поленьев, напилась лекарства, привезенного Егором, и легла спать.

Снилась мне снова чепуха. Наверное, я пересмотрела Гарри Поттера. Мне снилось, что я в мантии, в колпаке и в руках у меня волшебная палочка. Я верчусь, пытаясь понять, к какому факультету я вообще принадлежу. Я хорошая девочка, мне нужно в Гриффиндор! Но времени мне почти не дают, меня настигает резкий окрик профессора Макгонал.

— Козёл! Вам нужно превратить человека в козла! Не зевайте!

И тут я понимаю, что передо мной стоит Егор. Совсем голый, прохладно, кожа мурашками покрылась. Озирается испуганно, причинное место руками прикрывает.

— Ну зачем же в козла? — робко возражаю я. — Он же идеальный. Таких беречь нужно…

Я стискиваю в руках волшебную палочку. Она гладкая, холодная, но чувствуется, что внутри неё скрыт огонь, немалая сила, заточенная в куске дерева. Я тоже озираюсь пищу пути отхода. Егора надо спасать! Но куда бежать не знаю — огромный кабинет со сводчатыми потолками уставлен столами, я даже не знаю, где выход. Кругом знакомые из фильмов лица, все дети, и я тут, магл переросток.

— Неумеха, — фыркает да моей спиной Гермиона.

Взмахивает своей палочкой. Я кричу — неееет! Но мой голос тонет в смехе десятков детей. А Егор на моих глазах превращается в козленка. Маленького, беленького. Глаза лиловые, ресницы длинные.

— Егор, Егор! — зову я.

— Бээээээ, — отвечает Егор.

И его блеянье на разные лады отдаётся в моей голове, грозя разорвать барабанные перепонки. Всё вокруг крутится, лица смешались, чьи-то смеющееся рты, горгульи на стенах и оглушающее блеянье.

— Хватит! — крикнула я и проснулась.

Полноценного крика не получилось, так, полузадушенный писк, горло пересохло, охрипло. Меня чуть потряхивало от температуры. Плюс козёл решил, видимо, меня разбудить — прихватил зубами мою косу и тянул за неё. Не столько больно, сколько неприятно.

— Кыш, — велела я, и косичку обслюнявленную отобрала.

Села на постели и поняла, почему так в горле першит — по комнате клубами плавал сизый дым. Из прихожей, куда выходило жерло печи доносился сильный треск. Я опасливо шагнула туда и ахнула — на полу, у печи уже занялся деревянный пол, догорал оставленный в углу веник, весело полыхал ковёр.

— Вот теперь-то и пришло время пожарных, — вспомнила про Таньку. — Накаркала.

В коридор ступить было страшно, хотя и нельзя сказать, что огонь занял его полностью. Пламя только входило в силу. Здесь ничего, чем можно залить — кран с водой на кухне, а у меня только полстакана мерзкого лекарства. Я нашла свой телефон, потом вздохнула, настраиваясь, и разбила стулом окно. Так же красиво, как в фильмах не получилось трахнуть пришлось раза три, я даже испугалась, что стул скорее развалится, чем окно разобьется. Но разбила. Вытащила осколки, чтобы не пораниться, накинула на раму толстое одеяло — вряд-ли я убрала самые мелкие. И вылезла, прихватив своего спасителя.

Только когда приехали пожарные, я в полной мере осознала, что могла умереть — лекарственный сон был очень крепким. К тому моменту уже вяло искрила крыша — разгореться, как следует, огню мешал дождь. Пожарные сматывали шланги, когда я осознала ещё одну вещь.



— Теперь мы с тобой бездомные, — сказала я козленку.

Огонь погасили уже полностью, опасности повторного возгорания не было, но я все равно вошла в дом с опаской. Прихожая почернела и обуглилась. В потолке образовалась дырка, в которую залетали редкие капли дождя. Очень пахло дымом. Комнаты от огня не пострадали, но воды пожарные не пожалели — залили все, что увидели. Нет, я понимала, это их работа, но сейчас мне не на что даже присесть было. Я подобрала с пола стул, которым била стекло, и уселась на него, стараясь не обращать внимания, как мокрое дерево холодит кожу.

— Подождём до утра.

Козленок подошёл, и словно успокаивая, ткнулся важным носом в мою ладонь.

Про собак я забыла. Вообще начисто, не подумав даже, будет с ними Егор гулять или нет. Теть Лены не было дома, остальные соседи поглазели на работу пожарных и рассосались. Так что до самого рассвета я сидела на мокром стуле и жалела, что нельзя затопить печку, раз она сгорела. Как только встало солнце, я начала вытаскивать вещи из дома на просушку, благо, дождь наконец кончился.

За этим меня вернувшиеся из города соседи и застали.

— Просто в моем доме прогорела небольшая дырочка, — пожала плечами я на их вопрос.

Лето на дворе, протяну как-нибудь. Я понимала, что я вру. Что не смогу жить в своём домике по крайней мере до тех пор, пока не залатают крышу и не перекроют пол в прихожей. Деньги у меня на это были. Пока… мне казалось, что я продолжаю тратить больше, чем зарабатываю, хотя в последний месяц покупала лишь еду да тесты на беременность.

Я согласилась попить у соседей чай. Меня немного знобило, горячий чай я пила с удовольствием. От дальнейшей из заботы я отмахнулась и, как выяснилось, зря. Для них, супружеской пары пенсионного возраста я олицетворяла всех заблудших детей в мире сразу. Поэтому поступили они неожиданно для меня, хотя мне то стоило это предугадать… Они позвонили моим родителям.

Мама с папой приехали как раз, когда я пыталась вытащить диван на улицу. Диван был достаточно лёгким, раньше я тягала его до дому без проблем. Однако, насквозь пропитанный водой он значительно потяжелел. Прибавим к этому узкий дверной проем — мне было не просто. Даже жарко стало, в кои-то веки, несмотря на прохладный ветерок.

— И почему ты не позвонила?

Мамин голос меня буквально парализовал — так и осталась стоять неприлично выпятив задницу. Потом бросила попытки вытащить диван, выпрямилась, отряхнула руки, обернулась. И окунулась в океан родительской заботы.

— Ты могла погибнуть! — воскликнула мама.

— Я планировал продать этот дом подороже, — пробубнил отец. — Ты что-нибудь от него оставила?

Как так получилось, что мне скоро тридцать, а я до сих пор побаиваюсь своих родителей? Не боюсь, нет. Понимаю, что любят меня. Но не знаю, как избежать излишней опеки. Как объяснить им это, не обидев? Как сказать, что я никогда не повзрослею, если они не позволят мне это?

О моем будущем мы не говорили целый час. Все это время они мне помогали. Папа позвонил, договорился насчёт ремонта — только через две недели. Пока залез закрывать дырку в крыше куском рубероида. Мама помогала снимать провонявшие дымом шторы и выносить на улицу постельное белье. Дом был мокрым насквозь, я не представляла, как в нем жить сейчас можно. Козлик, вопреки моим опасениям маму умилил. Я думала она будет кричать и топать ногами, но она только потеребила его лоб и сказала, что он прелесть. Прелесть резво скакал за нами по дому, уже не опасаясь выходить на улицу. Окреп буквально на глазах.