Разыскивается миллионер без вредных привычек (СИ) - Шайлина Ирина - Страница 46

— Пусти!

Мне совсем её отпускать не хочется. Но не насиловать же её, упрямую! Может просто… заставить её передумать? Я поймал её лицо за подбородок. Она перестала ерзать, пытаясь высвободиться и одновременно удержать на месте свою футболку.

— Настя, в чем дело?

— Это все… неправильно.

— А раньше правильно было?

— Ты не понимаешь… Я может, мимо твоего дома сто раз за весну проехала. А ты меня не видел. Не видел, в упор. Получается, я тебя против воли заставила обратить на себя внимание.

— Но, когда я обратил, мне же понравилось… то, что я увидел.

Мне её терзаний было не понять. Какая разница, кто кого первым увидел? Я не понимаю, почему мне можно было Настю, а теперь стало нельзя. Я сейчас стану ногами топать, и кричать, как ребёнок в магазине, тыча в Настю пальцем — хочу, хочу! Может, даже, разревусь, если поможет. Вообще, цель оправдывает средства. А пока решил идти по менее унизительному для себя пути — Настин рот был совсем близко, и я просто его поцеловал.

Настя пахла моей зубной пастой. И ещё чем-то неуловимым, от чего голова кружилась, а вся кровь отливала вниз, к паху, оставляя мозг беспомощным и неспособным соображать. Может, её кожа выделяет какой-нибудь феромон, на который я несусь, как бык на красную тряпку? Она отвечает на поцелуй. Отвечает, но недолго. Потом упирается ладонями в мою грудь и вынуждает меня отодвинуться. Я покоряюсь, отрываясь от неё буквально со стоном. Шагаю назад, она смыкает ноги, пряча от меня полоску трусиков между ними. Черт, отчего она такая упрямая?

— Не нужно, — говорит она, а я почти её ненавижу. — Наверху твой сын спит…

— Ну и что? Тысячи супружеских пар делают новых детей, пока старые спят в соседней комнате.

— Но мы то не делаем ребёнка… в том то и дело. У нас все… несерьёзно. И неизвестно, что завтра будет. Слишком… зыбко.

Спрыгнула со столешницы и ушла. Господи, на что она намекает? Что замуж хочет? Пожалуй, я не настолько хочу секса! Правда мой организм был с этим не согласен. Он был готов хоть сейчас под венец. Особенно, когда я заперся в своей ванной, пустил воду в раковине, на всякий случай, и дрочил. И представлял, что она снова сидит на мраморной, наверняка холодной столешнице, ноги её разведены в стороны. Только в моих фантазиях она не убегала, а позволяла мне сдвинуть в сторону полоску белых трусов… Блядь!



Я сам себя раздражал. Оргазм позволил только уложить член на место, с тем, что происходило если пустить его внутрь Насти, вообще никакого сравнения не было. Я был обижен, да. Очень зол на Настю. Тем более она, вынудившая меня дрочить, спокойно напевала на кухне готовя завтрак. Я решил прибегнуть к шантажу.

— Я заведу любовницу, — мрачно сказал я.

Настькина спина в моей футболке напряглась. А потом… Настя рассмеялась. Она вообще много смеялась сегодня утром. Мне вдруг стыдно стало, что я на нее давлю. Целоваться лезу. Распускаю руки. Даже пытаюсь шантажировать. Нет, Насти мне не перехотелось. И попыток затащить в постель я не оставлю. Просто надо будет… аккуратнее. А то, как слон в посудой лавке. Возьму измором. Я шагнул к ней, тихонько обнял со спины, отметив, что Настя надела шорты. Она снова напряглась.

— Извини, — попросил я прощения, понимая, что страшно лицемерю, и снова полезу распускать руки, как только появится возможность. — Просто ты пахнешь так… у меня крышу сносит.

— Дымом? Твоим шампунем? Кондиционером для белья?

— Собой, — поправил я. — Вкусно.

Она немного расслабилась в моих руках. Правда, дистанцию старалась соблюдать. А я подумал — все равно сдастся. Пусть не сегодня. Завтра… я подожду. В конце то концов, дрочить я научился ещё в юности. Справлюсь.

— А от тебя спермой пахнет, — протянула Настя.

— Черт, я же умывался!

Она снова засмеялась. Я пил кофе, который она мне налила, искоса на неё поглядывал. Все же, диковато было видеть её на своей кухне, в своей футболке, босиком… Диковато, но приятно. Если бы ещё была добрее к несчастному, измученному спермотоксикозом мужчине… Ничего, и на моей улице перевернётся грузовик… с сексом.

На этой ноте я и допил кофе. Вышел в прихожую, раздался треск — козленок каким-то образом распахнул двери террасы и теперь летел на кухню смешно выстукивая копытами по паркету.

— Способности к взлому у него явно от хозяйки, — сказал я.

Подхватил портфель с документами. Выходя из дома слышал, как она смеётся. А на улице солнце светило, первый раз, дней за десять. Видимо, и правда, связь.



Здесь я чувствовала себя спокойно, как дома, и это даже пугало. Легла в постель в первую ночь. Чистая большая комната — я уже отвыкла от такого простора, и чистотой пахнет. И щекочет осознание того, что Егор рядом совсем, буквально за стеной… конечно, не все было так идиллично, как мне хотелось. Звонила мама. Три раза звонила, выносила мозг. Стас звонил пять раз, правда, я трубку не взяла.

— Сплю на новом месте, приснись жених невесте, — шепнула я.

И правда, новое ж место. И привычка детская осталась, и неважно, что жених вроде как и не нужен. Самое обидное, какие мне только сны не снились, а в эту ночь — ничего.

Проснувшись, я долго и старательно вспоминала, но так ничего и не вспомнила. А дальше начались хлопоты — извиниться перед всеми собачьими хозяевами. Сто раз позвонить маме, которая уверена в том, что меня похитили и удерживают силой. Самым сложным было разобраться в себе. Разбиралась я усиленно, не жалея мозговых клеток. Утешительных выводов ноль — я осталась бесплодной девицей почти тридцати лет, без дому, без мужа, без денег и без официальной работы. Поэтому свое хорошее настроение я никак не могла объяснить.

— Пошли гулять, — потрепала я Никитку по голове. Надо заглянуть с ним в парикмахерскую! — Лето же, а мы дома сидим.

— Да я уже привык…

Бедный ребёнок! Вот в моё время никто по домам не сидел, гуляли во дворе целой кучей. Поводок у меня уже был — наведалась и купила утром. Сахарок на поводок реагировал нормально, да и вообще из моего козла получилась образцовая собака, правда, неровно дышащая к сладкому. Гулять с Никитой было хорошо. Рядом с его отцом я чувствовала стеснение, а вот с ребёнком — болтай с ним о чем угодно, и никаких забот. Солнце снова светит, Никитке нравится вести козленка на поводке и ловить удивлённые взгляды окружающих.

— Любишь в гости ходить?

— К кому?

— Ну, к соседям, например.

— А зачем ходить в гости к соседям?

— Ох уж эти миллионерские дети! — вздохнула я. — С тобой надо срочно что-то делать. Пошли в гости. К соседям.

Никитка остановился, придержал козленка на поводке, посмотрел на меня удивлённо.

— К дядьке с газоном?

— К тетьке с ребёнком.

У Тани явные сборы. Я снова отодвинула подругу на задний план, и теперь мне было очень стыдно. Чемоданы было видно даже с террасы — они загромождали половину холла. Я привязала козленка к перилам, и мы вошли. Вопли Тотошки слышно было издалека. Не иначе обедает. Я не ошиблась.

В кухне тоже кавардак, какие-то коробки. Зато пахло вкусно — едой.

— Про меня вспомнила? — удивилась Танька. — Надо же. А это кто? Соседский мальчик?

— Никита, — поправила я. — Это Никита. Я теперь вроде как тоже того… няня.

— Да иди ты! — округлила глаза Танька.

С этого момента кормежка ребёнка пошла гораздо быстрее. Причина одна — Таньке хотелось сплетничать, а делать это при моем подопечном неловко — он гораздо взрослее Тотошки. Я решила воспользоваться ситуацией и тоже покормить своего ребёнка, благо еда у Тани всегда вкусная и полезная. Никитка стеснялся, мялся, на Тотошку смотрел даже испуганно чутка, но есть я его усадила. После обеда вышли на улицу, во внутренний дворик. Тотошка был в восторге от Сахарка. Он так искренне радовался, что заразил энтузиазмом даже Никиту. Вскоре они носились по лужайке с криками, а козленок за ними. Идиллия. Танька вынесла по банке пива, и мы расположились на террасе.