Роковое влечение (СИ) - Мельникова Надежда Анатольевна - Страница 23

Он двигался по ее животу вниз, поглаживая и кусая, принялся с азартом мять бедра и ягодицы. В ответ она шептала грязные пошлости, которые смешили и одновременно заводили еще сильнее.

— Вот такая ты мне нравишься, — прохрипел Антонио и провел языком под коленной чашечкой, резко согнув ее ногу.

И это была неправдой, она нравилась ему любой. Опьянённые близостью друг друга, они не замечали шум океана, ветер, шепот листвы, пение птиц и крики животных. Под ним стонала податливая распутница, глядя на которую, хотелось всего и сразу. Так много эмоций, что, кажется, еще одно движение и он полностью забудет, кто он и где. Мир вокруг завертелся, пульс зачастил, сердце билось о рёбра. Все, чего хотелось — это еще плотнее чувствовать их соединение. Антонио ощущал себя очень остро, горел, когда входил в ее нежное лоно. Нет, уже не входил, дико вбивался, трахал, теряя разум, совершенно забыв, что собирался быть аккуратным.

И снова горячие губы, терзающие ее несчастный, опухший и покрасневший от поцелуев рот. Ульяна мешала ему думать, она сбивала с толку. Он собственнически вжимал ее в свое тело, жадно двигаясь. Мурашки бежали по спине, а в ногах появилась мучительная слабость. Антонио менялся… они оба менялись.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он никогда не хотел узнавать ее, но узнал уже так много, что понятия не имел, куда теперь все это деть. Пугало то, как он нуждался в том, чтобы трогать, брать, присваивать. Но еще страшнее чувствовать, привязываясь к ней.

И когда, казалось, что ближе уже просто не может быть. Он дернулся, желая обнять еще крепче. А Ульяна нежно улыбнулась, произнеся три слова, которые он никак не ожидал от нее услышать:

— Я люблю тебя.

Антонио не двигался, нависая над моим телом, удивлённо рассматривал, будто своими словами я подтвердила существование НЛО. Мягко улыбнулась, любуясь красивым, мужественным лицом. Кожа все еще горела от его поцелуев, внутри сладко ныло, а в животе порхали бабочки размером со слона. Сама не поняла, как произнесла заветные три слова. Ну ведь не преступление совершила? Виновата лишь в том, что поддалась соблазну, кинулась в омут с головой, и теперь даже просто дышала с трудом. Меня переполняли чувства, и я произнесла самое простое, что пришло в голову. Здесь и сейчас, я правда любила этого сильного и смелого мужчину, иначе никогда не стала бы рисковать жизнью ради него. Незабываемые, замечательные минуты, проведённые вместе, часы полные взаимопонимания — все это вскружило голову. Я прикипела к своему загадочному пирату без прошлого и настоящего, которого знала и в то же время, не знала совсем.

— Это не смешно, Ульяна! — встал Антонио, выпуская меня, дав возможность выползти из-под массивного мужского тела. — Не понял, ты издеваешься надо мной или что?

Антонио прожег меня тяжелым и темным взглядом, поразив странной реакцией. Наши глаза встретились, и я поежилась. Он сомневался, нахмурил брови от внутреннего напряжения; факт — ещё не овладел Антонио собой настолько, чтобы он мог громко и бурно выразить радость. По крайней мере, я на это надеялась. Но может мне все это показалось? И только мне хорошо рядом с ним, а он просто пытался выжить? Его глаза, в которые я так любила смотреть, всегда спокойные, уверенные и умные, какие-то глубокие, в тот момент показались тревожными и колючими.

— Мне нужно в туалет, — недовольно промычала и заелозила на листьях.

Постелью нам служили всё те же пальмовые листья и мягкий мох.

Я почувствовала, проснувшись, как он проверял мои руки и ноги, мне так нравилась его забота, она грела теплее костра. А ведь раны ныли, доставляя бесконечную боль. Я крепилась, нарочно скрывая от Антонио, что в местах повреждения на руках ощущалась токающая боль, а это означало, что внутри образовался гной, и протяну я недолго. Но расстраивать пирата не стала, попросив ещё немного нашей сладкой близости. Мне нравился этот мужчина, который даже в такой тяжёлой обстановке не терял присутствия духа, боролся, дрался с любым препятствием, встававшим у нас на пути. И никогда не думал о себе, только о нас.

Но раз уж мои чувства вызывали у него такое отторжение, то и на раны жаловаться я не буду.

— Зачем ты это сказала? — никак не унимался пират, до молний в глазах поражённый дерзостью моего признания.

Я отвернулась. Для чего люди признаются в чувствах? Наверное, потому что не могут сдержаться… Немного обидно, что мои слова вызвали столь негативную реакцию.

— Сказала, потому что хотела, — пробурчала я, пытаясь встать.

Оперлась на локти, раскорячилась, стараясь удержаться в вертикальном положении. Антонио не помогал мне, стоял неподвижно, заметно злился. Я утонула в его нежности, страсти и заботе одновременно, вот я и сказала то, что почувствовала.

— Так не бывает, слишком быстро.

Он продолжал меня рассматривать с суровым интересом, будто невесть откуда взявшийся призрак. С некоторой долей ужаса, а может быть, восхищения, не знаю. Понятия не имею, какая из южных кровей взыграла в моем пирате, но он размахивал руками, возмущаясь.

— Меньше, чем две недели назад ты любила профессора! Я не хочу больше слышать этого!

— Помоги мне сходить в туалет!

Теперь уже разозлилась я. Антонио подставил мне плечо, заглянул в глаза, будто пытался найти там тайный смысл моих слов. У меня сложилось впечатление, что он слышал это сотню раз и мне попросту не поверил. Но несмотря ни на что он жутко нравился мне и когда так забавно ругался, я поджимала губы, скрывая улыбку.

— Я не дам тебе умереть, но не обязательно врать для этого, — как-то слишком грубо прихватил меня за спину пират. — Мне это не нравится!

— Ты можешь хоть лопнуть от злости, но того, что я чувствую этого не изменит, — вцепилась я в его бок, как бы случайно царапая кожу.

— Тоже мне учёная. Разве ты не должна быть прагматична и относится ко всему с научной точки зрения.

Мы поковыляли к выходу.

— Ты доставил мне массу физического удовольствия, Антонио, так что мои чувства вполне объяснимы с научной точки зрения, — огрызнулась.

Антонио смотрел вдаль. В его глазах я выловила отражение каёмки морского горизонта с маячившим на нём, на фоне голубого неба, контуром огромного военного корабля. А к берегу мчалась моторная лодка.

Сердце дёрнулось от страха вверх и тут же спикировало вниз, прямиком к голодному желудку.

— Прятаться нужно? — с опаской взглянула я на своего пирата.

Не понимала радоваться или умирать от страха.

Глаза Антонио сузились, он облизнул нижнюю губу, но промолчал и отчего-то сильнее прижал меня к себе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мое сердце трепыхалось в груди, хотелось обнять Антонио, прокричать, что все получилось и нас наконец-то спасут, вызволив из плена необитаемого острова. Но любимый пират молчал. По непроницаемому мужскому лицу трудно было понять, о чём он думает, и я вдруг резко осознала, что сейчас у меня заберут моего Антонио, которого никогда больше не увижу. Я судорожно пыталась вспомнить, есть ли в Индонезии смертная казнь. Для военных шедший рядом со мной мужчина — нарушивший закон преступник, а для меня самый лучший, храбрый и потрясающий человек на свете. Меня больше не заботило его прошлое. Я просто хотела быть с ним, ужаснуло понимание того, что я согласна остаться на острове, только бы в его крепких объятьях… Пусть дадут нам еды и воды, сообщат родственникам о нашем благополучии и катятся ко всем чертям, лишь бы Тони все так же подставлял мне свое сильное плечо.