Проданная (СИ) - Ратникова Дарья Владимировна - Страница 3

Травник выпрямился, и его холодные глаза впились в неё, рассматривая и изучая.

— Ты, правда, из дворянского рода? — Голос мог заморозить кого угодно. Диара вздрогнула и поёжилась, чувствуя себя неуютно под этим пристальным взглядом. Стало тоскливо до боли. Если бы ей хотя бы улучить минутку и написать Эдмону… Но молчание затянулось, и травник нетерпеливо постучал по столу костяшками пальцев.

— Да.

— Откуда ты?

— Из Гаста, — она не видела смысла лгать. Холодные хлёсткие вопросы ложились словно пощёчины.

— Как ты оказалась в Империи?

— Меня продала тётка. — Ей показалось, или в глазах травника мелькнуло какое-то человеческое чувство?

— Ты хорошо знаешь имперский?

— Да, — опять утвердительно ответила она. Речь шла о письменном имперском. Говорили что в Империи, что в Королевстве, где был её родной Гаст на одном языке.

— Тогда будешь заниматься учётом всех покупателей, приходящих ко мне. Я покажу тебе форму для отчёта. Приёмные часы начинаются с полудня. Гастин покажет тебе, где находиться приёмный зал.

И травник махнул рукой, показывая, что ей, наверное, сейчас надо удалиться. Диара постояла немного, помялась, а потом всё-таки развернулась и вышла. Она хотела бы задать этому травнику вопросы — какие у неё права, может ли она отправить письмо и выйти в город, но один его вид навевал страх.

До полудня оставалось ещё несколько часов. Чем ей занять себя до этого времени? В своём поместье она бы направилась в библиотеку или на прогулку. Но вряд ли здесь ей такое будет позволено. Надо привыкнуть — она ведь рабыня. Вот только Диара не хотела привыкать. Привыкнуть — значит смириться и потерять рано или поздно себя.

Поскольку никто её не держал, она отправилась бродить по дому. Может быть, узнает что-нибудь интересное для себя. Дом как будто вымер, или, может быть, давно был мёртв. Кроме звука шагов, неожиданно гулко отдававшихся в тишине, Диара больше ничего не слышала. Это рождало ощущение какой-то странной обречённости. Как будто она здесь совсем одна и почему то это пугало больше, чем мысль о том, что она теперь рабыня. Это просто не укладывалось в голове.

Диара задумалась и медленно свернула в какой-то полутёмный коридор, да так, что сама потом не могла понять, где находится её комната и как туда вернуться. В коридоре пахло травами, сильнее, чем во всём доме. Здесь прямо витал аромат, пряный, своеобразный, он почему-то неожиданно понравился ей. Словно, ведомая, она медленно направилась туда, откуда исходил запах.

За углом обнаружилась приоткрытая дверь. Диара заглянула в неё. Она сама не могла понять, что ей двигало. За дверью находилась лаборатория. Всё выглядело так отлично и в то же время неуловимо похоже на ту лабораторию, где творил её отец — прирождённый механик. Из-под его руки выходили механические заводные куклы и танцующие девушки, да такие искусные, что даже король заинтересовался. Мечтой отца было создать самодвижущуюся повозку и он даже начал работу над ней…

Лаборатория в этом доме до неожиданности была чем-то неуловимым похожа на отцовскую. Расположение полок, такой же беспорядок бумаг на единственном столе и травы, везде травы. Она сделала несколько шагов вперёд и принюхалась. Голова неожиданно закружилась.

Шаг, ещё шаг. Запах исходил от небольшого котелка, стоявшего на маленькой, импровизированной печке. Он дурманил и навевал такие приятные воспоминания. Вот отец жив, вот ещё жива мама. А вот Эдмон. Они вместе гуляют возле пруда. Шаг, ещё шаг. Картины были такие живые, как будто она и правда вернулась в прошлое. Вот же стоит отец. Она видит его наяву. Диара протянула руку и в тот момент, когда она почти дотронулась до фигуры отца, кто-то грубо дёрнул её за руку.

Она вздрогнула. Миражи рассеялись. Она стояла посреди лаборатории рядом с печкой, на которой кипел котелок. Сейчас котелка на печке не было, а напротив неё стоял травник. Диара взглянула на его лицо и тут же опустила глаза, не желая встречаться взглядом с рассерженным хозяином.

— Что ты делала в моей лаборатории? — Если бы голосом можно было убить, то она была бы уже мертва.

— Я просто зашла, — тихо ответила она и добавила, не ожидая ответа, — здесь очень вкусно пахло.

— Это дурман-трава. Она очень опасна. Впредь не смейте входить в мою лабораторию без разрешения.

И травник кивнул ей, видимо ожидая, что она уйдёт. Диара не стала испытывать его терпение и покинула лабораторию. Выйдя за дверь, она ускорила шаг. Встреча с травником почему-то оставила двойственные чувства.

С трудом найдя свою комнату, она улеглась на кровать. Всё, что произошло с ней за последний день, было так странно. Почему то она перестала испытывать страх. Да, Диара до сих пор не понимала своего хозяина, но бояться его вдруг перестала. Может быть, это виновата дурман-трава? У неё до сих пор немного кружилась голова. Эх, если бы существовал такой эликсир, позволявший повернуть время вспять…

Кажется, она уснула, потому что внезапно очнулась от скрипа открывающейся двери. Опять к ней зашли без стука.

— Пойдём в приёмный зал. Господин Эурелиус ждёт. — Надо же, а Гастин всё-таки умеет говорить. Голос у него был тихий и немного хрипловатый. Выглядел слуга так же невозмутимо, как и вчера. Интересно, травник его тоже купил?

Диара встала и попыталась привести себя в порядок, насколько это было возможно при отсутствии зеркала. Отряхнула помятое платье, пригладила волосы и вышла в коридор вслед за слугой.

Спустившись вниз, она услышала, как часы пробили полдень.

— Ты опоздала, — услышала она холодный голос, когда Гастин открыл дверь и впустил её в приёмный зал. Диара хотела пролепетать что-то вроде, что она больше не будет так делать — такую оторопь вызвал внезапно у неё и сам приёмный зал и присутствие рядом — рукой можно дотянуться — травника, но она смолчала. Зачем оправдываться, если не требуют оправданий?

Приёмный зал был большой комнатой, скорее всего гостиной, переоборудованной для других целей, и выглядел очень мрачно. Уставленный склянками со снадобьями и эликсирами, он отталкивал своим негостеприимством. Как будто травник специально хотел произвести впечатление на покупателей. В самом конце зала стоял стол, за которым сидел сам хозяин, а сбоку — маленький столик, который, видимо, поставили специально для неё, с тетрадями и пером с чернильницей на нём. Окна в зале были закрыты ставнями, а свечи тускло горели только над столами. Зал терялся в полумраке. И не сказать, что на улице полдень. Неужели она теперь все оставшиеся годы просидит безвылазно в этой темноте? Уныние затопило горячей волной. Захотелось свернуться в клубочек и уснуть, чтобы потом не проснуться.

— Вот. Выпей, — травник внезапно протянул ей пузырёк с каким-то снадобьем.

— Что это? — Спросила испуганно Диара. Она даже боялась подумать, что это может быть, настолько пугающими рисовались картины. А если она не выпьет? Какое наказание грозит ей?

— Пей. — А потом заметил её испуганный взгляд, и Диаре показалась, что она увидела лёгкую ухмылку, тронувшую губы. — Я не отравлю. Будет не так уныло.

Она не могла объяснить самой себе, почему взяла из рук травника склянку и поднесла к губам. Она пахла так… так восхитительно! Что-то из детства. Мёд, малина, мята, земляника. И на вкус, как чай, просто чай из тех, которые заваривала матушка. Диара вздохнула и едва заметно улыбнулась. Тьма, стянувшая сердце как капканом отпустила. Всё будет хорошо. И Эдмон обязательно приедет за ней и заберёт с собой.

Ей почудилось, или она услышала едва заметный вздох?

Но подумать о том, что только что произошло, она не успела. В дверь постучали и робко, бочком втиснулся какой-то полный неопрятный горожанин. От него разило луком и перегаром, да так, что она даже поморщилась.

— Господин Эурелиус, мне это… ну лекварство, — с трудом выговорил сложное слово посетитель.

— От чего? — Сухо спросил травник.

— Голова у меня болит пятый день.