Хранитель: в плену твоих фантазий (СИ) - Аверкиева Наталья "Иманка" - Страница 61

  - Знакомьтесь. Никита, это Билл. Билл, это Никита. Можно просто Ник.

  - Алиса, это пудинг. Пудинг, это Алиса, - со смехом передразнил Майка "самый крутой русский хакер всех времен и народов". Что делал в их университете этот загадочный русский, Билл решил не уточнять. Вряд ли у них есть факультет киберпреступлений.

  - Никогда не думал, что русских хакеров учат за счет немецких налогоплательщиков, - усмехнулся Билл. Вообще-то еще он считал, что Никита - это женское имя, и был весьма удивлен, увидев невысокого крепкого парня весьма посредственной наружности. Все-таки эти русские странные люди. В любом случае, эту мысль он решил вслух не озвучивать.

  - Русские любят халяву, - мурлыкнул Ник.

  - Ник, мне сказали, что в плане восстановления данных тебе нет равных, - польстил Майк.

  - Безбожно врут, - отмахнулся тот.

  - Странно. А мне тебя рекомендовали, как профи, - стрельнул глазами Билл.

  - Небось, этот и рекомендовал? - захохотал Никита, хлопнув Майка по плечу. - Проходите. Чего вам надо-то?

  Они зашли в комнату. Удивительно, но Ник полностью разрушил миф о том, что айтишники и хакеры живут в завалах мусора и спят на горе беспорядка. В комнате царила идеальнейшая чистота. Билл отметил, что даже обувь выставлена вдоль стены по "росту", а тщательно наглаженные рубашки висят на индивидуальных вешалках на мобильной сушилке для одежды. И при всем при этом на Никите были растянутые спортивные штаны и видавшая виды пожухлая футболка непонятного цвета - не то зеленовато-бурая, не то пегая, не то коричнево-грязная.

  - Мне надо восстановить данные с ноутбука. Это можно сделать?

  Ник указал взглядом на стулья.

  - Всё можно сделать. Вопрос времени и цены.

  Билл открыл рот, чтобы сообщить, что времени у него нет, как, впрочем, и денег, но Никита продолжил вещать:

  - Есть два варианта. Если жесткий диск поврежден, то его можно попробовать восстановить. Но это будет дорого. Если он не поврежден, то мы его подключим к системе и снимем с него все файлы. Ты херанул ноут, когда тот был выключен?

  - Нет, работал.

  - Плохо. Когда жесткий диск не работает, то у него стопятся головки и с ними ничего не будет. Нет, будет, конечно, но не так печально.

  - То есть восстановить ничего нельзя? - спросил Майк.

  - Я этого не сказал.

  - Сколько надо времени, чтобы все отковырять? - мрачно поинтересовался Билл.

  - От суток до... - Ник развел руками.

  - До? - похолодел Билл.

  - До нескольких месяцев. Чтобы ты понимал: в стерильной лаборатории люди будут пересобирать головки и заново собирать блины. Это дико дорого и долго.

  Билл молча достал из пакета останки ноута и положил на стол. Ник присвистнул.

  - Кто его так?

  - Хозяйка квартиры. Там всё. Проекты, доклады, контрольные... - накуксился Майк.

  - Посмотрим. Что-то мне подсказывает, что у вас, парни, серьезные проблемы... Надеюсь, вы хоть что-то сохранили в облаке?

  Ребята покачали головами. Никита грустно вздохнул:

  - Я ничего не обещаю. Возможно, к тому моменту, как данные будут восстановлены, они вам уже и не понадобятся.

  - Ты умеешь задать настроение, - мрачно заметил Билл.

  - Да я вообще милашка, - хмыкнул Ник и полез за инструментами.

  Они просидели у русского добрую половину ночи. Никита разобрал корпус и содержимое на составные части. Покряхтел, что все плохо, у него нет какого-то шнурка и приблуды, к которой надо подключить интересуемую всех плату. Поныл, что диск сильно пострадал. В общем, через несколько часов Билл готов был рыдать и убивать одновременно. Рыдать с горя - потому что всё пропало. Убивать - потому что Никита оказался удивительно занудным созданием с адски раздражительным черным чувством юмора. Похоже, что Майк тоже испытывал такие же противоречивые чувства. Переглянувшись, они решили, что пора и честь знать. Кажется, Ник даже не заметил, что гости не сговариваясь свалили по-английски.

  Они спускались по лестнице на третий этаж.

  - Майк, скажи, ты пишешь?

  - Скорее паразитирую на том, что написали. Вот Том писал. У него классная музыка и песни были, пока его не порезали. А я делаю крутые аранжировки и у меня есть нюх на правильную музыку. Это очень важно. Я ловлю стиль и четко его чувствую. А что?

  - А вот если бы ты потерял всё это? Если бы разучился чувствовать? Чтобы ты сделал?

  - Не знаю. И надеюсь, что никогда не узнаю.

  - Ну всё же?

  - Я бы работал и прокачивался до тех пор, пока чуйка не вернулась. Она же не может взять и пропасть просто так, верно? И если она была, то и дальше будет. Это как езда на велосипеде - после большого перерыва сначала ты не уверен, а потом все идет как надо. Вот я бы прокачивался.

  - У меня не получается писать, - признался Билл.

  - У тебя был стресс, переезд, чужое место. Масса факторов для того, чтобы случился творческий запор. Забей. Все образуется.

  - Как думаешь, Ник сможет восстановить файлы.

  - Я в этом даже не сомневаюсь.

  - Я пройдусь немного, ладно? Неделю на улице не был.

  - Билл, - Майк как-то серьезно на него посмотрел. - Ты бы не ходил никуда.

  - Почему? - удивленно глянул ему в глаза Билл.

  - Не знаю. Чуйка. Ты явно чего-то боишься. Все эти отговорки, затворничество, нервозность. Думаешь, я не вижу. Еще Том пропал...

  - На что ты намекаешь?

  - Он жив?

  Билл несколько секунд удивленно смотрел на Майка, а потом громко захохотал:

  - Ты думаешь, я его убил? Ты серьезно решил, что я его убил? Ты вообще нормальный?

  - Пойми меня правильно, - без тени улыбки отозвался Майк.

  Билл перестал смеяться и тихо сказал:

  - Я действительно боюсь за свою шкуру, но совершенно по другому поводу. Я не могу тебе рассказать всего. Ты не поверишь. С Томом все нормально, я уверен в этом. Я физически не могу его убить, потому что очень сильно люблю. Скорее уж я бы себя убил, если бы встал такой вопрос. Я очень жду его возвращения. И ты даже представить не можешь, как важно восстановить файлы. Единственный файл.

  - Тогда что тебя так сильно пугает?

  - Меня преследует фрау Смок. У нас с ней вышел конфликт всё на той же неделе. Она ко мне подкатывала, я отказал. Ну и... Та закатила истерику и обещала наказать, выжить и так далее. Том за меня заступился. У него начались проблемы. Потом через пару дней мы поругались, он ушел, и я его больше не видел. Я же не могу всем рассказывать, что на меня положила глаз тупая училка?

  - Надо написать заявление в полицию.

  - Да, давай это сделаем после выходных. Хорошо?

  - И не надейся, что я этого не сделаю.

  - Я пойду вместе с тобой. Как ни крути, а я вроде как видел Тома последним.

  Ночью лежа на полу, Билл размышлял, что история получалась хуже, чем он мог предположить. Майк заподозрил его в убийстве. Бред тот еще... Но как они в понедельник будут писать заявление об исчезновении Тома, если Тома не существует? Они будут выглядеть, как два идиота... Что же делать? Надо садиться и писать, писать, писать любой бред, который придет в голову. Писать до тех пор, пока не распишется. Он не умеет ездить на велосипеде, но писать он умел всегда. Как травмированный спортсмен через силу начинает тренировки, так и Билл заставит себя писать, даже если ему придется для начала просто набирать бессмысленный набор букв.

  - Том, ты так нужен мне, - беззвучно прокричал он в потолок. По вискам поползли слезы. - Пожалуйста, Том, хоть как-то выйди на связь! Пожалуйста, помоги.

  Майк на кровати заворочался и что-то пробормотал. Билл закрыл глаза, вслушиваясь в тишину и глубокое дыхание в полуметре от себя.

  - Том, пожалуйста... - одними губами.

  Он забылся коротким сном только ранним утром, когда первые лучи солнца уже заглянули в окно и нежно погладили его по щеке своим теплом. Отсутствие у Майка занавесок бесило гораздо сильнее, чем он мог предположить, но кто он такой, чтобы выговаривать хозяину комнаты. Биллу снилось, что он идет по красивейшему из садов. Где-то вдалеке на холме стоит огромный белый замок и башенки-пики уходят в облака и теряются в них. Высокие окна, арочные своды. На шпилях развеваются длинные узкие флаги. И бесконечное множество цветущих яблонь у подножия высоких стен. Билл наслаждался шелестом листвы и пением птиц, теплом солнца, журчанием ручья, серебристой лентой струящегося между деревьев. Со стороны замка затрубили горны. Он увидел, что к нему летит его Томариэль - большой и самый красивый дракон. Едва лапы коснулись земли, дракон превратился в человека.