Прости меня за всё (СИ) - Новохатько Альбина - Страница 10

Она стала лихорадочно шарить рукой в кармане, не выдержав, я с улыбкой выдернул ключи из её руки, открыв дверь, подхватил её на руки, и занёс в квартиру, захлопнув ногой дверь.

— Мы не закончили, так что я планирую довести начатое…

Как ни странно она молчала. Когда я отнёс её в спальню, молчала, уложил на кровать, снимая с неё пальто, сапоги, она ни сказала, ни слова. Я не мог больше ждать, а она, похоже, хотела в полной мере познать наслаждение. Наши губы вновь слились, я сгорал от желания, чувствуя тяжесть в низу живота, мой член затвердел достаточно одного её касания, и я бы кончил. Но я не собирался спешить, сейчас я хотел услышать, как с её губ сорвётся сладострастный стон, и приступил к делу. Рванув блузку, я уставился на две изумительный упругие грудки, с маленькими розовыми сосками, и припал к ним словно одержимый, посасывая каждый по очереди. Мои пальцы уже нашли затвердевший бугорок, и я начал нежно его теребить. Она лежала пурпурная краска залила лицо, шею, губы стали алыми, с которых сорвался тот стон, который я так ждал. Она кончала я знал, чувствовал, как её тело сотрясает мелкая дрожь, это длилось бесконечно, и я уже не мог сдерживаться, выпустив из штанов свой член, рванул её на себя, приставив к девственной пещерке, замер в нерешительности, в страхе, что причиню ей боль.

— Яна… — прохрипел я, не в силах совладать с собой. — Прости я не могу…

И я стал медленно проникать в неё, тесное узкое лоно с трудом меня принимало, но она была уже достаточно влажной, и я медленно плавно шёл к своей цели, наткнувшись на преграду, издав победоносный рык, вонзил в неё член. Крик боли сорвался с её губ, и я впился в нежный ротик, проникнув в неё до упора. Она вновь вскрикнула, вонзив в мою спину свои ноготки, мне хватило несколько толчков и я кончил. То, что я испытывал, забирая её невинность, чистоту, останется со мной до самого конца. Невероятные ощущения, обладать чем-то, что ещё никто до тебя прежде не касался, ты только ты и никто другой, смог доставить ей наслаждение, всё плыло перед глазами, моё семя заполняло её, а она стонала, прижавшись ко мне, покусывая моё плечо, целуя шею…

Упав на кровать, я посмотрел на алое пятно, расплывшееся по светлому покрывалу. Я победитель по жизни, и беру то, что хочу.

— Завтра ты переедешь в мою квартиру, сегодня я останусь здесь. Тебе больше не нужно прятаться, ты станешь собой. Я куплю тебе галерею, это станет для тебя хобби, развлечение, то место где ты часть своего мира. Знаю как это важно для тебя, и сделаю всё, что потребуется.

— Ты настолько порочен, что я в ужасе. Меня ты не спросишь так? Хочу ли я?

— А в этом есть смысл? Я знаю, твоё нет, так что лучше будет моё да. Это всё, ты моя, так и останется.

Она встала с кровати, обернувшись простынею, пошла к выходу. Пусть злится, отрицает, но ей всё же придётся принять всё как есть. Я так решил, так и будет.

Яна

Как же всё отвратительно в этом мире. Те, кто обладает властью, никого не ценят, ни умеют любить, поглощённые своим личными желаниями. Его желание это обладать мной, маниакальное безумное. Я отказалась переезжать добровольно и меня доставили в его квартиру насильно. Я отказывалась с ним спать, это только распаляло его страсть. Я не принимала его подарки, он оставлял их на подушке, открыв глаза я находила всякие безделушки, кидала их не открывая коробочки в общую свалку в ящике комода.

Прошла неделя как я жила в его квартире, он приходил вечерами, уставший принимал душ, ужинал в одиночестве так как я не хотела делить с ним своё время, надеясь что вскоре он поймёт свою ошибку, и потеряет интерес. Но, похоже, я ошибалась, он влюбился в меня, и я это видела в его уставшем взгляде. Амин не брал меня силой, не принуждал, молча сносил мою холодность и отчуждённость, уходил к себе в комнату, и так каждый день на протяжении всей недели.

Однажды открыв глаза, я не нашла на подушке традиционного подарка, и на мгновение порадовалась, но потом сердце сковало тревогой. Спустившись на первый этаж, я обошла все комнаты, кабинет, кухню, гостиную, не решилась только заглянуть в спальню. И тут вошёл он, в идеальном костюме, чисто выбритый, надушенный.

— Привет… — сухо поздоровался он, и направился к входной двери.

— Амин! Что это значит? — его поведение раздражало, это становилось уже невыносимым.

— Что именно? — остановившись, он резко повернулся ко мне. — Тебе какое дело? Можешь собирать вещи, и уматывать. Переживу…

— Ты серьёзно? — захлопала я глазами, не поверив ни слову.

— Нет! Чёрт возьми, конечно, нет! Вот в чём твоя проблема, ты жаждешь уйти настолько насколько я жажду тебя остановить! Я лишь делаю то, что должен как мужчина. Но ты меня отвергаешь, это действует мне на нервы!

— И что? Ты убьёшь меня?

Он посерел, лицо исказила гримаса боли. Видимо он боролся с искушением треснуть мне как следует.

— Следи за словами, ты знаешь, кто я. Однажды я могу сделать тебе больно, после пожалею, но это случится.

— Ну, что же ты стоишь? Я никогда не открою тебе своё сердце, тебе нет в нём места. И вообще мне плевать, что ты сделаешь, хуже уже не станет.

— Да, посмотрим, я иду к другой женщине. Она ждёт меня, и любит.

Мне стало ужасно смешно. Смешок перерос в истерический смех, я хохотала как безумная, пока из глаз не брызнули слёзы. Затем пришёл черёд самой настоящей истерии. Он говорит мне что идёт к другой женщине, словно я шваль которую держат здесь для самоутверждения! Амин схватил меня, подняв на руки, понёс в мою комнату, но не в постель, а под холодный душ. Завизжав от обжигающей кожу ледяной воды, я замолкла, осев на пол. Он смотрел на меня так будто я сошла с ума, насквозь промокший, его идеальный костюм испорчен, и он принялся его снимать, не спуская с меня своих глаз. Когда рубашка отлетела в сторону я увидела огромную рану, идущую от груди к самой талии, его бок был изуродован, но тело всё так же оставалось идеальным, сильным, красивым.

— Не смотри… — прошептал он, опустив глаза.

— Кто это сделал? Почему ты стал таким?

Мне стало больно, я коснулась его раны, двигаясь по коже пальцами, опускаясь ниже…

— Яна, нет… — рявкнул он, перехватив мою руку. — Я не настолько сволочь, оставь мне надежду на то, что я ещё остался человеком. Не отнимай последнее.

— Я и не хочу, это ужасно Амин. Кто так поступил с тобой?

— Те, кто потом пожалел, они умирали в муках…

Услышав его ответ, я уже пожалела о наплыве нежности и сострадания в его адрес. Одёрнув руку, вышла из кабинки, схватив полотенце, пошла в спальню, поражённая его цинизмом и жестокостью.

— Нет, ты послушай. Моя мама умерла в тот день, закрыв меня собой. Я видел её оторванную голову, части тела, залитые полы и стены кровью. В тот день погибло много людей, а я остался жить, и эта рана напоминание мне о том страшном дне. Я потерял всё, как и ты…

— Только не я тому виной, и не моя семья. А вот ты лишил меня той самой семьи, ты и твой страшный мир, в котором ты живёшь.

Я жалела его, сочувствовала, хотела верить, но что-то мешало и я сама не могла понять что!

— То, что случилось, это страшно. Я понимаю тебя, но не понимаю, зачем ты сделал такой выбор. Ты мстишь всему миру? Мне?

— Я люблю тебя, никогда не думал что способен на такое. Ответ очевиден, ты же знаешь. А ты, ты же любила меня, что же изменилось? То, что я убийца, так это мой ответ всему миру за всё зло, что в нём творится. Я не убиваю женщин, матерей, детей, стариков. У меня есть грань, и я не переступлю её. Мой отец умирает в одиночестве в пансионате, куда я его отправил, потому что не могу видеть его страдания. У меня нет ничего, и никого. Осталась ты, и я не живу надеждой, что ты та кто сможет меня спасти.

— Я никогда не верила в существование чего — то небесного, светлого. Я верила во вселенную, которая как я думала, создаёт людей. А потом я узнала правду. Амин я не знаю, что я чувствую, но это не любовь. Не могу я любить такого как ты, это невозможно. С тобой произошли страшные вещи, что я должна сделать, любить тебя вопреки всему? Таким, какой ты есть? Видеть в новостях смерть и знать, что ты причастен к этому? Я так не могу…