(Без)условная любовь (СИ) - Акулова Мария - Страница 60

— Бедный мой Котенок…

Он высвободился аккуратно, на руки дочь взял, устроил на заднем сиденье, пытаясь не разбудить, сам за руль сел, в зеркале заднего вида ее лицо поймал. Если бы она только знала, как на мать свою похожа. В те годы, когда Марк ее любил еще. У него ведь тоже история первой любви получилась не слишком приятной. Но он не жалел, ведь не случись в его жизни Лены — не было бы теперь Кати. А ради нее он и еще раз те ужасы пережил бы. Только бы она не плакала…

Вот только не все в его силах, сегодня-то он точно это понял. И как бы насторожено к этому или любому другому парню ни относился, не сможет ее сердце защитить от ударов. Видимо, в этом тоже расплата родителей за первородный грех. Ты можешь оберегать своего ребенка как хрустальную вазу, но никогда не будешь уверен на сто процентов, что ее не разобьет кот, легкомысленно махнувший своим хвостом неподалеку. Такова жизнь. И такова любовь. Родительская. Безусловная.

А завтра действительно будет новый день. И счастье тоже будет… новое… когда-то. Машина выехала на дорогу, наконец-то направляясь в сторону дома.



Лето. Кате и Андрею двадцать один год.

Катя Самойлова стояла у ленты с багажом, ожидая, когда на ней появится родной чемодан…

— Алло, Екатерина Марковна, ну что вы там? Мне табло сообщает, что сели уже, а вы все не звоните, да не звоните… — Катя слишком хорошо знала отца, чтобы не понимать — обиженные нотки в голосе — так, шутки ради, на самом же деле он ждет просто, не в силах справиться с нетерпением. И Катя прекрасно его понимала! Сама извелась уже!

Не шутка ведь, в последний раз была на родине аж в декабре, да и то ненадолго приехала, так как надо было возвращаться в университет, садиться за выпускной проект. А сейчас… на целых два месяца, а может и… Но об этом рано пока родне говорить, самой подумать надо.

— Багаж жду, пап, а вот и он… Буду через пять минут…

Катя скинула, сама пошла вдоль ленты навстречу чемодану, сняла, направилась в зону прилета.

Ей не терпелось отца увидеть, Снежку, Полю с Ленечкой, Марину с дедушкой, Веру… Она по всем так скучала, что теперь не понимала даже — а как умудрилась спокойно учиться, есть, спать там, в далекой Америке?

— Пап… — младшая Самойлова выцепила отца взглядом практически сразу, и он ее тоже.

Объятья раскрыл, в улыбке расплылся, а Катя и не думала кокетничать-жеманничать, ускорилась, чемодан бросила в шаге от встречающего, на шее у него повисла.

— Ну наконец-то, дочь, наконец-то дома…

Они не меньше пяти минут в зоне прилета стояли, сначала обнимаясь, а потом глядя друг на друга, оба с восторгом…

Катя гордилась тем, как ее отец выглядит. Сорок два уже, а он до сих пор может фору дать любому тридцатилетнему.

Марк же налюбоваться не мог на дочь — выросла… Совсем выросла. Стала самой настоящей леди. Волосы подстригла снова, как в детстве сделала когда-то, костюмчик брючный, туфли-лодочки… Так сразу и Котенком не назовешь больше… Екатерина Марковна скорее…

— Ты сам? — Катя передала папе «в управление» чемодан, он его свободной рукой повел, а другой ее за руку держал, как в детстве, и отпускать не собирался. Да и она не хотела бы, чтобы отпускал. Шли в сторону выхода, с улыбкой друг на друга поглядывая. Забылось все — усталость после перелета, боль головная, то, что уши до сих пор заложены слегка.

— Сам, Поля просилась, но я решил, пусть лучше дома дождутся, а то вдруг рейс задержали бы?

Катя кивнула — мудро. И так странно, в то же время… Поле восемь уже… Лене — шесть почти… Когда это успело произойти? Когда они успели повзрослеть? И она тоже?

— Сразу домой поедем или сначала к тебе на квартиру?

Они дошли до парковки, Марк забросил чемодан в багажник машины, снова дочку обнял, целуя в макушку…

Хорошо все же, что его бог ростом не обделил. Это позволяет в любом возрасте ее вот так в охапку сгрести и понять, что она по-прежнему его маленькая дочка.

— Давай сначала в квартиру чемодан закинем, посмотрим быстро, что там и как, а потом домой, обедать…

Марк кивнул, одобрив план… И они рванули…

— Ну, рассказывайте, Екатерина Марковна, как дела в ваших далеких далях?

— Они не мои, пап, мои вот — «близины», а дали мне чужие… — Катя с жадностью впитывала взглядом виды родного города, проносящиеся мимо. Каждый раз, приезжая, Самойлова понимала с абсолютной точностью: в гостях хорошо, а дома лучше. Тут и воздух родной, и люди, даже колдобинки… Каждая — любимая…

— Ну-ну, — Марк же на дочку глянул с сомненьем, хмыкнул. — У тебя уже акцент прорезался даже, Кэтрин Марковна, слушаю тебя и жду, что на английский перейдешь, внимания не обратив…

Катя посмотрела на отца с удивлением. Акцент? Не замечала… Хотя разве такое заметишь? Но это и не странно ведь. Все же четыре года там провела. Долго…

— Я буду очень постараться не смущать вас свой русский… — девушка улыбнулась, подмигнула отцу, передразнив тот самый американский акцент, который ей приписали, с благодарностью приняла очередной знак внимания — Марк ее руку в свою взял, к губам поднес ладошку, целуя.

— Спасибо большое за понимание, но все же, как Америка, Катюнь, как учеба?

Катя не жадничала, пока ехали — все рассказала.

Учеба за эти четыре года была по-разному. Иногда взлеты с эйфорией, иногда падения со слезами, но, в целом, она такую школу жизни прошла, что теперь уже ничего не страшно, кажется.

Теперь любое препятствие воспринимается как цель, к достижению которой надо просто правильно подойти. Теперь Катя точно знает — человек способен не спать три ночи подряд, а потом вырубиться на сутки, когда проект будет сдан. Теперь совсем по-другому на мир смотришь, ощущаешь его, что-то намного легче воспринимаешь, а что-то наоборот усугубилось только… И это не исключительно учебы касается, речь обо всем, что в жизни происходит.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Через полчаса они с Марком вышли рядом с домом, который еще год тому являлся просто бетонной коробкой, а теперь — довольно обжитая многоэтажка.

Катя ее взглядом окинула, «свои» окна моментально нашла… Десятый этаж.

Они с отцом поднялись, он квартиру своим ключом открыл, а потом ей вручил…

— Обычно первой при въезде принято кошку в дом пускать, но ты же у нас и сама Котенок, так что прошу, — Марк пропустил дочь, позволяя впервые вживую осмотреться в новой квартире…

Это был подарок на двадцатилетие. Подарок, больше удививший, чем обрадовавший. Тогда-то Катя собиралась еще как минимум три года в Штатах просидеть, а вопрос жилья на родине ее не заботил особо. В квартире Марка и Снежки ей всегда находился угол. И в этом году нашелся бы. Поля уже пару лет как в когда-то ее комнате живет, но ведь есть гостиная, а там шикарный диван. Есть дача, в конце концов…

Но Марк мыслил иначе. Он очень надеялся, что после окончания учебы дочь все же решит вернуться на родину. Понимал, что подобная надежда не слишком рациональна, но… Намного легче, когда тебя с ребенком разделяет ширина Днепра, а не Атлантического океана. Поэтому огорошил Катю сначала таким подарком, а потом взял на себя ремонт, согласовывая с дочерью ключевые вопросы.

Теперь же, зайдя в свою квартиру, оглядываясь по сторонам, подмечая, как тут все продуманно и красиво получилось, Катя наконец-то смогла по достоинству оценить вложенный отцом труд.

— Ну как тебе? — Марк остался в коридоре, Катя же пробежала по каждой из комнат, вернулась с пылающими глазами.

— Пап… ты волшебник, — снова на шее у него повисла.

— Вот и славно… Снежка тебе постельное купила, полотенец кое-каких, посуды… Ты глянешь сама потом, что еще надо докупить…

— Божечки… — Катя снова взглядом прихожую окинула, не в силах сдержать эмоции. А ведь она и забыть успела, какие ее родные заботливые… Лучшие в мире, пожалуй…