Корона Весны (СИ) - Бахтиярова Анна - Страница 21

Нынешним Летом важный для Зимнего Дворца праздник решили не отмечать. Неприлично кружиться в хороводах, когда есть целых два повода повременить с весельем. Во-первых, Инэй еще Весной заговорил о том, что не считает возможным устраивать праздник в первую годовщину трагического события. Во-вторых, смерть Сентябрины также вынуждала соседей воздержаться от крупных торжеств.

Зловещая прелюдия насыщенного дня стряслась ранним утром — в приюте. Девушки привычно заболтались за завтраком, делясь последними сплетнями и усиленно жестикулируя. Да так увлеклись, что кто-то умудрился задеть громоздкий чайник. Тот отнюдь не грациозно завалился набок, крышка плюхнулась следом, и кипяток брызнул в стороны, желая убежать со стола на пол. Больше всех не повезло Гайте Лим. До большинства сироток долетело лишь по несколько капель, ей же кипяток обильно плеснул аккурат на ладони.

Таких истошных криков и яростных проклятий приютская кухня на памяти Мари не слышала ни разу. Гайта прыгала вокруг стола, причитала, трясла руками, покрывшимися противными водянистыми волдырями, грозилась заживо сварить всех присутствующих. Остальные, зная скверный характер пострадавшей стихийницы, не рискнули даже предложить помощь. Одни вжались в стены, другие и вовсе предпочли ретироваться прочь. Только Мари не потрудилась подняться и, как ни в чем не бывало, заканчивала завтрак.

— Ты! — завыла Гайта, заметив, наконец, безразличие младшенькой. — Да я тебя!

— Рискни, — отозвалась Ситэрра без тени страха. Ох, как надоели все. До колик в животе. До скрипа на зубах. — Я тут, между прочим, сильнее всех вместе взятых, — пояснила девушка, угрожающе откладывая столовые приборы. — Такую трепку задам, только посмейте сунуться!

В самом деле, сколько можно идти на поводу у мерзких, ни на что не способных теток? Впрочем, сейчас Мари не собиралась вредить Гайте. Подняла руки, чтобы не напасть, а прекратить истерическую беготню. В конце концов, Лим сегодня можно было считать наказанной сполна.

Когда противного красного цвета кисти Гайты покрылись слоем прозрачного льда, по кухне пронеслись синхронные восхищенные вздохи. А сама Лим застыла, не веря, что жуткая боль уменьшилась в разы. Этот прием Ситэрра вычитала в одном из особых учебников Грэма. Там говорилось, что лед — отличная первая помощь при ожогах. Главное, чтобы он получился стерильным и еще больше не покалечил поврежденную кожу. А еще, стихийник, создающий его, должен уметь плести узор исправления, чтобы быстро растопить прочную оболочку, когда придет время производить манипуляции настоящему лекарю.

— Что тут у вас… — ворвалась в кухню вечно недовольная Юта и осеклась на полуслове, увидев укачивающую руки Гайту.

— Не смотрите на меня, — потребовала Мари, отхлебывая остывший чай. — Не я ее ошпарила. А только лед наложила.

— Это так? — Дейли уставилась на Лим, сердито тыча пальцем в Ситэрру. Того гляди, по лбу кривым ногтем проедет. Гайта нехотя кивнула, и Юта поджала губы, жалея об упущенной возможности устроить разнос младшенькой. — Отведи ее к лекарю. Живо! И берегись, если твой лед навредил!

Захотелось сказать очередную гадость, но разум сумел отдать обиде приказ не высовываться, дабы не навлечь новых неприятностей на нетрадиционную для Зимы голову. Если честно, Мари сама не понимала, что с ней творится в последние дни. Временами вдруг становилось наплевать на все на свете. Появлялась уверенность в собственной способности свернуть горы и выкрутиться из любых передряг. Это было крайне неразумно и опасно. Но, слава небу, годами натренированная осторожность пока не давала наделать глупостей. Не позволяла всерьез строить планы о будущем с Трентом или запустить что-нибудь тяжелое в Северину, когда та начинала играть у свиты на нервах.

Милла Греди, к счастью, приняла Гайту без очереди. Все-таки помощь ей требовалась экстренная. Иначе пришлось бы сидеть в обшарпанной комнатушке часа три, не меньше — сегодня на прием пришло гораздо больше народу, чем в прошлый визит Мари.

— Ого! — присвистнула Милла, осматривая скованные прозрачной коркой руки Лим, и повернулась к потупившей взгляд Мари. — Твоя работа? В смысле лед, не ожоги?

— Да. Подумала, так будет лучше.

— Умница, — Греди наградила девушку подбадривающей улыбкой. — В этом сумасшедшем Дворце мало кто вспоминает о первой помощи. Стихийники Зимы ужасно пугаются ран и становятся та-а-акими нервными. Мари, я надеюсь, ты умеешь…

— Плести узор исправления? Да. Сейчас.

— Погоди! Сначала нужно приготовить мазь. А вы, зу Лим, пока посидите.

Гайта гневно сверкнула глазами в сторону Мари, но промолчала. Получить лекарство хотелось сильнее, нежели ругаться с младшенькой. Греди тем временем принялась колдовать с порошками, добавляя их в понятной ей одной последовательности. К темно-зеленым крупинкам посыпались кроваво-красные, затем двойная порция бледно-желтых и по щепотке розовых и белых. Все это Милла залила жидкостью болотного цвета и тщательно перемещала, пока содержимое тары не превратилось в темное густое месиво, терпко пахнущее скощенной травой.

Мари залюбовалась работой Греди. Ловкими и отточенными движениями пальцев. Не каждый умел так четко плести погодные узоры, как та составлять лекарства. Вот уж действительно, каждому свое. А Милла, как никто другой, очень правильно выбрала профессию — работала не только очень сосредоточенно, но и воодушевленно.

— Как ты поняла, что хочешь стать лекарем? — спросила Мари, когда Греди закончила с Гайтой и выпроводила ее, попросив задержаться саму Ситэрру, чтобы осмотреть ее глаза — на всякий случай.

— Не знаю, — стихийница прищурилась, приподнимая правое веко пациентки. — Наверное, всегда это знала. В детстве лечила кукол. Мама ругалась, что никаких денег не хватит, чтобы снабжать меня опытным материалом. Видишь ли, я отрезала им конечности, чтобы пришивать заново.

— Везет тебе, — протянула Мари, насмеявшись вдоволь. — А я не знаю, чем хочу заниматься. Я попала в канцелярию, потому что неплохо управляю погодой, но, если честно, умираю от скуки, составляя зелья. Бесконечные монотонные движения — не мое. Еще меня постоянно приписывают к Королевской свите, но это навевают такую тоску, что еще чуть-чуть и я завою, не хуже белых волков из Осеннего Дворца.

— А что тебе нравится? — Милла зажгла толстую свечу и поднесла ее близко-близко к лицу Ситэрры.

— Э-э-э-э… — задумалась девушка, боясь шелохнуться — не ровен час самой придется лечиться от ожогов. — Не знаю, что ответить. Странно, да?

— Вовсе нет, большинству стихийников трудно найти свое место во Дворцах, поэтому бродят тут всю жизнь, как неприкаянные, и бесконечно враждуют друг с другом, — Милла нахмурилась и покачала головой, ставя свечу на стол. — Придется составить для тебя новое лекарство. Этот пакостник, кто бы он ни был, никак не угомонится.

— Но глаза же не красные! — возмутилась Мари. Не понравилась категоричность Греди. Она сама до конца не верила, что ее травят.

— Нет, не красные, но зрачки не реагируют на свет. Произошел эффект привыкания к запрещенным травкам, однако твой организм продолжает сопротивляться. Я приготовлю максимально сильное средство, чтобы он мог противостоять любым злокозненным планам.

— Может, объяснишь, что происходит?

— Не могу, увы, — Милла ласково потрепала Мари по щеке. — Мне были даны четкие указания. Фальдой лично. Они там, видите ли, расследование проводят. К тому же, в данном случае закон охраняет преступника. Его личность имеют право разгласить только Королю.

— Значит, мне следует прекратить питаться вместе со всеми? — настроение окончательно испортилось. Да что такое: в прошлом году — убийца с ножом, в этом — отравитель!

— Вряд ли травки попадают в организм с едой или питьем, — еще больше нагнала туману Греди и выставила пациентку за дверь, приговаривая, что еще чуть-чуть и очередь в коридоре возьмет кабинет штурмом.

Скверно начавшийся день не пожелал исправляться и дальше. Из-за опоздания на занятия в высшую школу (вредную зу Кортэ не волновали причины оного), Мари пришлось задержаться после урока и в одиночестве написать небольшую, но крайне трудную контрольную по классификации осадков. Несмотря на практические успехи, стихийница вовсе не была уверена, что правильно ответила на мудреные теоретические вопросы и продолжала прокручивать их в голове всю дорогу в канцелярию, куда, к слову, тоже опоздала.