Чёрные зеркала (СИ) - Бахтиярова Анна - Страница 72

— Не советую вмешиваться, Ваша светлость, — проговорил Дарлин с издевкой. — Будете паинькой, оставлю в живых вашего сына. Обоих сыновей. Полезете на рожон, они умрут вместе с Лилит.

Я не увидела реакции герцогини. Глаза закрылись, тело и душа проигрывали войну. Но звериным чутьем ощутила бабулину панику. Дарлин в теле Эмилио, Элиас лежит придавленный магией на полу, а я… всего лишь незаконная внучка, даром, что как две капли воды похожа на дочь. Марго мертва, и я не замена, а лишь неудачная копия, тогда как сыновья — это сыновья.

— Гвенда, давай! — приказал Дарлин.

Я увидела ЭТО со стороны, хотя еще и не покинула тело. Основательница схватила нож и… вонзила себе в живот. О, да! Ей требовалась смерть Летисии Дитрих.

— НЕТ! — закричали все разом. Те, кому не мешали кляпы.

Тело — еще живое, истекающее кровью — упало на ковер. Вверх устремилась серая тень. Она обернулась в призрачную птицу, со свистом забили крылья.

— Прощай, Лилит, — прошептал Дарлин, наклонившись ко мне.

Душа уходила. И я знала, что она не останется в Гвендарлин, не вселится в другое тело. Не потому что не захочет. Не сможет. Дарлин лишал ее сил. Да я бы и не посмела…

Гвенда приближалась. Она ждала. Несколько мгновений и… всё кончится. Для меня.

— Не смей!

Герцогиня Виктория приняла решение. В Дарлина полетела горячая волна. Но он даже не шевельнулся. Зато у дверей раздался грохот. Герцогиня разделила «участь» остальных «пленников» и оказалась прижатой к полу.

А замок всё очищался, выздоравливал. Остатками магии, что еще теплилась в теле, я ощущала, как уходит болезнь, и исчезают невидимые шрамы. И все же чего-то не хватало. Ну, конечно! Зеркала! Разум Гвендарлин! Они всё ещё разбиты и нуждаются в жертве. Зеркала, в которых несколько месяцев назад я уже стояла, плененная Дарлином. Дарлином, который меня отпустил.

«Почему с тобой всегда так трудно?!» — вскричал он тогда, после чего отдал три звезды и вытолкнул сквозь черное стекло наружу.

Я решила, что это сделал очнувшийся Дюваль. Но нет. Это был Дарлин. Всегда был Дарлин.

С губ срывались последние вздохи, а в памяти всплыло кое-что важное. Картинка с призрачным мужчиной и двумя женщинами. Он держал за шеи обеих.

В ушах зазвучал голос смотрителя Эдгара Росса:

«Когда заглянешь в глаза смерти, помни, что есть узы, гораздо крепче опостылевшей любви. Воспользуйся слабостью противника, как бы отвратительно это ни казалось. Дай себе шанс. Шанс прожить долгую жизнь».

Узы, крепче опостылевшей любви… Опостылевшей за восемьсот лет.

Слабость противника. Я поняла. Он мог лгать Гвенде и даже себе. Но у него была слабость. Мы. Барбара и я. Нет, это вовсе не любовь. Привязанность. Ненормальная, извращенная, но привязанность.

— Проклятье, Дарлин! Сколько можно возиться с этой тварью?! Ты хоть на что-то еще способен?! Демоны! Как же мне осточертели твои ошибки!

Я собрала все остатки сил. Отвратительно, верно. Но это последний шанс.

— Пожалуйста, — прошептала отчаянно. — Не убивай меня, отец. Выбери меня. Меня…

— Не будь слабаком, Дарлин! И идиотом! — закричала Гвенда.

Не знаю, чьи слова подействовали, ее или мои, но хватка Дарлина ослабла. Почти изгнанная душа возвращалась назад, занимая тело до кончиков пальцев.

— Неееет! — завопила Гвенда.

А в следующих миг случилось странное. Там, где минуту назад стоял целитель Маркус, появился призрачный кот. Огромный призрачный кот. В один прыжок он оказался рядом с птицей Гвендой и схватил ее зубами за хвост. Дарлин, позабыв обо мне, кинулся на помощь жене. Но, кажется, он понятия не имел, как сражаться с преобразившимся Маркусом. Птица билась и орала так, что закладывало уши, но кота мало волновали ее потуги. Он вцепился намертво.

Бум!

С грохотом и свистом в зал прямо на метле влетела Габриэла, с трудом удерживая кулон. Тот самый, в который забирала энергию, что я тянула из предметов. Только он увеличился в размерах. Раз в двадцать, не меньше. От него валил черный дым.

— Не подходите! Здесь вся болезнь Гвендарлин! Ее нужно слить! И закрыть!

Она швырнула кулон перед зеркалами. Он провалился. Но не сквозь пол, а куда-то еще. В иное измерение. Оттуда вырывался туман и холодный ветер.

— Давай же! — крикнула герцогиня Виктория Маркусу.

Призрачного кота не пришлось просить дважды. Он легко — как пушинку — швырнул птицу в дыру. А потом упал. Уже не котом. Магом. И больше не двигался. Дарлин даже пальцем не шевельнул, чтобы помешать ему расправиться с Гвендой. Не мог? Скорее, просто не захотел. Стоял, скрестив руки на груди, и смотрел, как туман поглощает извергающую проклятья птицу. А потом взглянул на меня.

— Я устал, — проговорил с надрывом. — Слишком устал.

Он наклонился ко мне и… поцеловал в лоб, как когда-то Барбару. Я не позволила себе отстраниться, хотя жаждала этого больше всего на свете. Выдержала пытку.

А потом… потом он просто ушел. Вырвался из тела Эмилио черной субстанцией и нырнул в дыру вслед за женой. Края дыры заискрились, словно наращивали новую кожу. Прореха в реальности закрывалась, навсегда забирая основателей и болезнь Гвендарлин…

Увы, среди нас больные еще оставались.

— Летисия!

Освобожденный Эмилио кинулся к возлюбленной. Она умирала. Жизнь уходила вместе с кровью, текущей из раны.

— Останься! — взмолился он, но бывшая невеста посмотрела мутными глазами, ничего не в силах ответить.

С пола поднялась всхлипывающая Рашель. За ней последовали бледные Элиас и Брайс. А Ульрих успел вскочить гораздо раньше них. Он стоял возле меня, не смея прикоснуться у всех на глазах и всё еще не веря, что я жива.

Вот только Юмми не встала. Лежала всё той же сломанной куклой.

— Я могу помочь…

Действие магии Дарлина закончилось, и в зал влетела Маргарита.

Все обернулись в шоке. Ведь прежде духа лунной башни, кроме меня, никто не видел. Только однажды. И то лишь тень. Герцогиня Виктория вскрикнула, глаза Эмилио увлажнились.

— Дух сказал, что раз во мне восточная звезда, я могу спасать жизни, — проговорила Маргарита. Но голос звучал вовсе не жизнеутверждающе, а виновато. — Могу спасать даже смертельно больных. Но только один раз в двадцать лет. Вам придется выбирать. Одного из четверых.

Герцогиня Виктория с тоской посмотрела на дочь.

— Маркус поправится. Понадобятся месяцы на восстановление, но он справится сам. Мы это уже проходили. Особенность родового дара. Кошачьи способности нашей семьи обычно не передаются мужчинам. Но Маркус незаконнорожденный. Грешок моего отца. Видно, в этом дело. Дар исказился, проявился, как ни у кого раньше. Так что, милая Марго, выбирай из троих. Сама выбирай. Ни один из нас не вправе решать, кто достойнее этого шанса. Но мне кажется, я знаю, каким будет твой выбор.

— Думаешь, это эгоистично? — спросила Маргарита горестно.

— Нет. Это заложено в каждом из нас. Мы сражаемся за тех, кого любим.

Маргарита тяжело вздохнула, повернулась к Элиасу и Рашель. На Юмми она даже не взглянула. Светлая девчонка будто и не существовала.

— Простите, — проговорила печально и направилась к другой паре.

Склонилась к Эмилио и проговорила строго.

— Не упусти свой шанс снова, мой глупый брат.

Зал озарила вспышка света, а когда он погас, Летисия Дитрих открыла глаза.

— Эм… — прошептала она устало.

Тот засмеялся, не веря, что она дышит, а смертельная рана затянулась.

Все смотрели только на них, но я почувствовала движение позади. Рашель воспользовалась прикованным к Эмилио с Летисией вниманием и склонилась над Юмми. Застегнула на запястье светлой подруги браслет. Тот самый, которому полагалось войти в ее собственную плоть. Полагалось спасти жизнь.

— Что ты…

Но она приложила палец к губам и быстрым шагом направилась к…

— Не смей!

Демоны! Я слишком поздно поняла, что Рашель задумала.

Зеркала! Разбитые зеркала всё еще нуждались в лечении. В жертве!

— Стой!