Князь... просто князь (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 5

[1] Тинг в данном случае — общее собрание всех свободных жителей. Так как поселение изначально было скандинавским, то и название органов власти пока еще удерживалось старое, скандинавского типа.

[2] Речь идет о письменной форме общей для славянских языков со своей системой графики и правил.

Глава 2

861 год, 19 июля, поляна у Гнезда

С немалым трудом протолкнув среди жителей Гнезда свои идеи о службе, Ярослав пошел дальше. Это ведь был всего лишь фундамент. А фундамент без стен и крыши — плохое укрытие. Поэтому он, с помощью Пелагеи обратился к старейшинам той части кривичей, что была ему дружественна. То есть, к восточным. Западные-то жили обособленно от своих соплеменников и если не воевали с ними, то и не сотрудничали. Из-за чего так получилось не ясно, и наш герой пока разобраться не мог. Видимо в этом изначально едином племени получилось два центра кристаллизации. Вот и раскололась община.

Собирал Ярослав старейшин, а пришла целая толпа. Кроме тех, с кем он желал поговорить, прибыли еще и волхвы да жрецы, да прочие уважаемые люди. Не все, конечно, но во множестве. Мало ли дело серьезное? Вот, по минувшей осени удалось отбить огромное вторжение викингов. Чудо, да и только. Обычно никто бы в племени с такой большой вооруженной толпой и сталкиваться не рискнул. Опасно. Слишком опасно. А тут — раз — и играючи их разбили. Отчего репутация Ярослава оказалась крайне задрана в небеса. И уважение великое. Вот и решили прийти да послушать. Мало ли, что интересное скажет? Поэтому получилось, по сути, собрание палаты представителей восточной части кривичей в почти полном составе.

Ярослав для этих зрителей не стал выдумывать ничего нового. И зарядил «туже самую шарманку». Знай себе рассказывать о том, какая страшная угроза над ними всеми нависла. О том, что жить стали лучше, жить стали веселее. И всем вокруг завидно. И все вокруг хотят их ограбить. Ну и так далее.

— Враг у порога! — Вещал наш герой, удивленный и воодушевленный таким вниманием слушателей. Ведь, в отличие от обитателей Гнезда, представители племени еще не привыкли к тому, что Ярослав им по ушам ездит. Это горожан он считай третий год прокачивал. А этим было в новинку такое. Тем более, что парень старался и пытался учесть опыт выступления перед горожанами. Но это оказалось плохой идеей. Коллектив другой и страхи иные. Эти люди не боялись, что их разграбят. Они ведь жили не общей кучей концентрированной, а равномерно размазанным слоем вдоль речных террас и особого имущества не имели. По сравнению с обитателями Гнезда во всяком случае.

— Ну придут. И что нам с того? — Воскликнул кто-то из присутствующих.

— Да! — Крикнул его сосед. — По лесам чай лазить не станут.

— Потопчутся и уйдут!

— Вы знаете, что такое полюдье? — Поинтересовался Ярослав с нескрываемой улыбкой.

— Нет, — напряглись старейшины.

— Это дань. Ее форма. Это когда дружина вражеская по осени идет в племя и живет с его запасов. Да отнимает, что душа их пожелает. Меха, корм, женщин. У по весне уходит в поход. Вполне обычная практика при завоевании племен. У вас нечего брать, так что если завоеватель придет, то вас он поставит в положение именно такого данника. И станет кормиться с вас, забирая все ценное, что найдет во время ежегодных обходов. Осенью и зимой. А зимой ведь в лесу не спрячешься. Следы видны.

— Много ли они по лесам набегают?

— Ежели викинги, то много. У них в своих землях чай не зной круглый год. И знаю они что в лесах, да снегах делать. А ежели хазары, то они по весне будут приходить. И это не легче. Хочешь не хочешь платить им придется. Иначе пройдут вдоль рек, да разорят все посевы[1]. И с чего потом жить? Вон племена славян, что живут ниже по Днепру сидят тихо и не рыпаются. И дань хазарам платят, понимая, что выбора у них по сути нет. У них — нет. А у нас — есть.

— Что, и против хазар?

— И против хазар.

— Ври, да не завирайся! — Хохотнул кто-то из незнакомых Ярославу жрецов.

— Помолчи балаболка! — Рявкнул на него Роман, бывший до принятия христианства Ратмиром — волхвом Перуна. Свое старое занятие он не оставил, но именовался уже иначе.

— А то что?

— А то вызовет тебя Ярослав на поединок за оскорбление да наколет на копье, как лягушку безмозглую.

— Так и наколет!

— Ты мне не веришь?

— Поручишься?

— Поручусь. Я видел его поединки. Не тебе с ним тягаться. Да и войско водить он умеет. Разумеет в том немало. Видно у ромеев крепко учился.

— Ну… — скептично потянул этот болтун, растянув лыбу, но столкнувшись с спокойным как у удава взглядом Ярослава, осекся. Никаких эмоций. Это пугает. Особенно в такой ситуации.

— И что ты предлагаешь? — Спросил Роман.

— У ромеев, про которых ты сказывал, было в свое время выдумано решение нашей беды. При Диоклетеане, почитай, как шесть веков назад. У него ведь тоже были неприятности — отовсюду незваные гости лезли, а воевать нечем.

После чего он им рассказал свою концепцию, действительно, в целом, основанную на идеях Диоклетиана[2]. Раз в пятнадцать лет все союзные рода кривичей должны теперь выставлять ему рекрута-мужчину[3], здорового телом и духом, возрастом не моложе четырнадцати и не старше шестнадцати лет. По одному с каждой сотни взрослых обоего пола. То есть, тех, кому больше четырнадцати. Потому как именно в этом возрасте в среднем и становились взрослыми в это время. По сути — с момента полового созревания. Детей заделать можешь? Можешь. Все. Взрослый. И никаких послаблений[4]. Конечно, кто-то раньше, кто-то позже. Но именно на четырнадцатое лето эта зрелось наступала практически у всех.

Так вот. Выставлялся рекрут с сотни взрослых жителей. Он прибывал к Ярославу и присягал ему на пожизненную службу. Через что пополнял его дружину. Сам же Ярослав присягал родам, что выставляли рекрутов, защищать их от всяких недругов и опасностей.

— А как ставить-то его? — Поинтересовался тот же Роман. — Не всюду рода по сотне человек. Таких почитай и по пальцам пересчитать можно.

— Не беда. Просто несколько родов объединятся так, чтобы иметь совокупно примерно сотню взрослых. Один из родов выставит рекрута. За это будет получать поддержку в труде от остальных[5]. Кроме того, очень остро стоит вопрос прокорма. Чтобы выставленного рекрута можно было прокормить, вся эта сотня станет ежегодно выставлять мне для его содержания корма. Обучать, вооружать и в бой водить — это уже я сам. Но ребят ведь надо еще и кормить.

И тут возмутились вожди. Они ведь тоже пришли. Сразу нет. Думали медленно. А тут, пока он рассказывал, до них дошло, что что-то не так.

— А мы тогда на что?! — Рявкнул раздраженный Виктор, то есть, Весемир, верховный вождь восточных кривичей. — Ежели ты со всего племени воинов будет держать, то нас прогонять надо?

— Откуда такие мысли? — Максимально естественно постарался удивиться Ярослав. Так-то да, он стремился и роль военных вождей принизить. Но не так в лоб, конечно.

— Так тут и глупец все поймет!

— Или придумает!

— Что ты имеешь в виду?!

— На что надобен вождь военный?

— Людей в бой водить.

— Верно. А каких?

— Как каких? Тех, что племя выставит.

— И опять правильно. Так и что тебе не по душе? Сколько я прошу? Одного мужчину с сотни жителей. Это немного. Но это хватит, чтобы гонять соседей и всяких алчных злодеев. Если же угроза окажется страшна, тут ваш черед и наступит. Вы ведь с той же сотни десятка четыре выведете. А так как я им постараюсь обеспечить тихую жизнь, то и снаряжение их лучше окажется.

Виктор раздраженно сверкнул глазами, но промолчал. Возразить ему было нечего.

— Понимаешь? — Спросил Ярослав, когда пауза затянулась. — Вы станете водить войска реже, больше уделяя внимание своей жизни. Но выводить их больше, и они станут сильнее. Вас никто не умаляет. Наоборот.

Виктор был, конечно, настроен не так оптимистично. Он ведь не зря был верховным военным вождем. Он недурно разбирался в людях. И тут чувствовал нутром, что его обманывают, но не понимал в чем именно. Это заставляло его напрягаться и злиться. Пытаться цепляться к словам. Но все одно — толку не было. Собрание старейшин племени также, как и сами военные вожди, увидело в предложении Ярослава способ ограничить их власть. Ослабить. А то, что это усилит нашего героя — ну так и что? Он ведь конунг Гнезда. С ними у племени будет считай союзный договор. Захотят — расторгнут. Захотят — будут придерживаться. Для старейшин восточных кривичей такой вариант защиты были интереснее. А военных вождей Ярослав смог заболтать и соблазнить большими и хорошо снаряженными племенными ополчениями. То, что их собрать теперь будет почти не реально — другой вопрос о котором он благоразумно умолчал, под хитрыми взглядами остальных старейшин. Они ведь разгадали его задумку. Не все, но многие. Однако делиться своими мыслями со своими военными вождями не спешили.