Опрометчивая сделка (ЛП) - Пауэлл Элизабет - Страница 19

— Я довольна. А вы делаете это снова, милорд.

— Николас, — он напомнил ей с усмешкой.

— Николас, — она согласилась с нетерпением. — Теперь, пожалуйста, перестаньте задавать мне эти невыносимые вопросы. Вы не имеете права знать, что находится в моем сердце.

— Я думаю, что уже знаю, — прошептал маркиз, проигнорировав ее испуганное выражение, и продолжил. — Вам больно, Кит, вы получили только боль и разочарование от тех самых людей, которые должны были защищать и заботиться о вас. Теперь, когда вы самостоятельны, вы оградили себя стеной из книг и называете это свободой.

Она побледнела и прошептала:

— Нет.

— Тогда как бы вы это назвали?

— Я… я не знаю, — она прикусила нижнюю губу.

Лорд наклонился к ней ближе.

— Кит, всю жизнь вы убегали от вещей, которые делали вас несчастной. Не делайте этого больше? Пришло время встретиться с вашими страхами лицом к лицу.

— Перестаньте учить меня, как мне жить, — отрезала она.

Он пожал плечами.

— Тогда не прячьтесь, а живите.

Ее рот открылся, закрылся и открылся снова, как у пойманной рыбы.

Он смотрел на эти окрашенные ягодами губы, пышные, красные и спелые, новая волна желания прокатилась по нему. Ветер уронил рыжую прядь ее волос на лоб, он сопротивлялся желанию поправить их. Шлейф ее духов задевал его чувства. Господи, как же он допустил, чтобы эта женщина влияла на него так? Он и не думал, что странный парадокс из мирского и неопытности был таким мощным афродизиаком.

— Вы хотите еще клубники? — спросил он невинно.

Она бросила взгляд вниз на миску.

— Нет, вы можете доесть.

Он подарил ей свою самую очаровательную улыбку.

— Не могли бы вы передать мне ее, пожалуйста?

Кит колебалась, потом протянула ему ягоду. Он осторожно взял ее за запястье, а затем наклонился и окутал ягоду и кончики пальцев губами. Его язык теплый и влажный щекотал пальцы, слизывая сок с них, прежде чем она взвизгнула и отдернула руку.

Он смаковал плоды, свой аромат, смешанный со вкусом ее кожи.

— Подумайте о том, что вы хотите, — повторил он, его голос был низким. — И если это зависит, меня, то я буду счастлив помочь вам.

Кит резко отстранилась и поднялась на ноги. Она посмотрела на него сверху вниз с негодованием.

— Если вы потратите столько же энергии только, для того, чтобы убедить герцога, сколько вы тратите на соблазнение меня, милорд, то уверена, все пройдет с успехом. На данный момент, однако, мне не нужна помощь, но интересно, в чем ваши приоритеты.

Николас расслабился.

— Я выполню свою часть сделки, — заверил он ее.

— Посмотрим, что вы сделаете, — девушка повернулась и подобрала юбки. — Теперь, если позволите, я должна вернуться в дом.

— Ладно, Кит, я отпущу вас, пока. Но помните… вы не сможете убегать вечно.

Она выпрямилась, посмотрела на него, затем поднялась на гору, не оглянувшись.

Маркиз смотрел ей вслед, задумчиво нахмурив лоб. Векскомб был неправ в своих суждениях об этой женщине; теперь он был уверен в этом. Никто не мог бы изобразить так боль, которую он видел на ее лице несколько мгновений тому назад. Эта женщина не была авантюристкой и не имеет каких-либо видов на состояние вдовы. Она даже не знает, чего сама хочет.

Так что теперь ему делать? Он не знал, как долго сможет выносить это, ему придется призвать на помощь все свое самообладание, чтобы выдержать это притворство и еще держать руки подальше от нее. Боже, чем больше он прикасался к ней, тем больше ее хотел. Он должен остановить этот фарс прямо сейчас, и сказать ей правду — как честный человек.

Нет.

Маркиз поморщился. Если он скажет ей, почему на самом деле предложил эту сделку, что все это было испытание, уловка, как она отреагирует? И в тот же момент: она придет в ярость, узнав, что он солгал ей, манипулировал ею, и при этом действовал как полный хам, его благие намерения будут прокляты. И после того, что она открылась ему, его совесть не позволит ему спать по ночам, зная, что ее список предательств и разочарований вырос из-за него.

Его совесть? Черт, распутник не имеет совести. Что случилось с ним?

Бейнбридж застонал и лег на спину. Ситуация стала гораздо более сложной, чем он планировал. Он втянул себя в эту ситуацию и сделает все, чтобы выйти из нее. Чем раньше он убедит герцога пойти на компромисс со своей бабушкой, тем раньше это все закончится. Потом просто скажет Кит, что она убедила его в ценности ее свободы, и что они должны разойтись, без сожалений или обязательств. Или она воспримет это как еще один отказ, и дальше замкнется в своей оболочке?

И почему он так беспокоиться из-за того, что с ней случилось?

Проклятье!

Маркиз взъерошил волосы. Он станет монахом. Да, так и будет. Как только это все закончится, он примет духовный сан, заключив себя в спартанскую клетку в каком-нибудь монастыре, и никогда не посмотрит на другую женщину снова. Хотя он, скорее всего, сойдет с ума в течение месяца.

В то же время, это улучшит его поведение, даже если это положит конец обольщениям, что так естественно для него. Он просто должен быть осторожным с ней. Очень, очень осторожным. Конечно, как и все его добрые намерения, эти могут быть недолговечны.

Кит сидела у туалетного столика, глядя на свое отражение в зеркале. Она не выглядела по-другому. Но, чувствовала себя полностью другим человеком.

Кит посмотрела вниз, на кончики пальцев… Прикосновение губ Лорда Бейнбриджа остались на ее коже, наполнив все тело, да, она это признает, желанием. Николас хотел ее. Она понятия не имела, почему, но на данный момент это не имело значения. Он хотел ее. Кэтрин Мэллори. Вдову, серую мышку, стремящеюся стать аскетом. Ей нужно сохранить лицо. Это звучит малопривлекательно, по меньшей мере.

Она смотрела в зазеркалье. Непривлекательна, хотя Николас увидел что-то в ней. Что-то же привлекло его, что-то скрытое под этой дурной, но практичной прической и платьями, которые она привыкла носить. Он хотел ее, и это было взаимно. Такой желанной и привлекательной Кит никогда не чувствовала себя раньше.

Кит положила руку на густой, плотный пучок, свернутый на затылке и медленно вытащила булавки, ее рыжевато-золотистые волосы, как грива льва, рассыпались по плечам и дальше вниз по спине. Она взяла расческу с туалетного столика и начала расчесывать их тяжелые волны. Но проведя гребнем в третий раз, отбросила его в сторону со стоном разочарования.

Джордж любил ее волосы, он называл их венцом. На самом деле, он говорил это так, как будто волосы были ее единственной заслугой… Она подняла тяжелую прядь, закрутила между пальцами, а затем снова посмотрела в зеркало.

Ее собственные измученные зеленые глаза смотрели на нее из зеркала. Все волосы, тяжелые, длинные и непослушные, и даже несколько завитков на висках, должны были смягчить сильную линию ее челюсти, а казалось, душили ее. Она тонула, тонула в массе длинных немодных волос, в серых безразмерных платьях, И теперь задумалась о том, почему выбрала их.

Это не может быть неправильным, хотеть быть красивой, не так ли? Чтобы быть красивой и желанной, какой Николас дал ей почувствовать себя? Та в зеркале была не она. На самом деле, нет. Она никогда не одевалась кричаще, как попугай, когда Джордж был жив. Какая же она на самом деле?

Маркиз спросил ее, что она хочет от жизни. Вдова посоветовала ей хватать свое счастье. Провести жизнь одной, в окружении своих книг, это все, что она раньше с нетерпением ждала? Это все, что она хотела? Ее губы сжались.

Логика подсказывает, что если она хочет быть счастливой, то должна сделать что-то для этого. Ничего не произойдет, если она будет сидеть здесь и хандрить перед зеркалом.

Кит сжала руку вокруг пряди, которую держала и вздохнула. Она начнет с этого. Джордж любил ее волосы. Это повод, чтобы отрезать их.

Кэтрин вызвала горничную.

— Лакшми, — сказала она, ее глаза не отрывались от зеркала, — хочу, чтобы вы сходили за Эппинг, камеристкой вдовствующей герцогини. Попросите ее прийти и постричь мои волосы.