Интересное проклятие (СИ) - Каталкин Василий - Страница 6

В силу выработавшейся за время заключения привычки отмечать детали, сумел заметить, что наш конвой, который состоял исключительно из дам, проявил «нездоровый» интерес к своим подопечным. Сильно мне не нравились липкие взгляды, коими нас постоянно награждали, да перешептывания с хихиканьем тоже настораживали, так что как только нас опять заперли в повозке, я немного поразмыслил, сопоставил наше правовое положение с некоторыми особенностями этого общества и решил переместиться в дальний угол, подальше от дверки. Когда на улице стемнело, тихо разложил верхнюю полку в арестантском возке, а здесь они были, ибо предназначались для перевозки гораздо большего количества людей, и забрался на нее, пусть спать на голых досках жестко, зато вряд ли кто сумет там меня при отсутствии света нашарить. Понятно, что после лечебницы все от нас нос воротили, уж дюже запах злой от тел шел, но как я уже упоминал, за людей никто проклинателей не считал, поэтому и заботиться никто о них просто так не станет, а значит, тут есть какой-то интерес. Какой, догадаться несложно, скорее всего, дамы решили немного развлечься в ночное время. Вообще-то, в обществе принуждение к интимным отношениям порицается, да и наказывается строго, не делая различий между полами, но как я уже сказал, мы не люди, поэтому за нас никто вступаться не будет. А так как тело мне досталось молодое и, судя по всему, к регулярной половой жизни пока непривычное, первый сексуальный опыт с изголодавшимися дамами лучше не приобретать, всему свое время.

Что могу сказать? Правильно поступил, очень даже правильно, в повозке ночью конвойные шарили несколько раз, и без лишних разговоров тащили арестантов наружу, так что времени на сон у попутчиков осталось совсем немного, если вообще дали сомкнуть глаз. До меня не достали, мало того, что я был дальше и выше всех, так еще и чутко дремал, вовремя реагируя, чтобы в пылу поисков в темноте на меня случайно никто не наткнулся. Хорошо, что они проявляли интерес не одновременно, а то сумели бы посчитать, что одного не хватает, а так хрен его знает, кто, кого, куда утащил. Никакая совесть у меня не проснулась, тут каждый сам за себя, к тому же откуда мне знать, может товарищам по несчастью наоборот, все это очень понравилось… Впрочем, беру свои слова обратно, уж слишком плохо они выглядели поутру, у одного была разбита губа, у второго наливался фиолетовый синяк под глазом, а двое вообще перемещались на раскоряку, оно и понятно, слишком много внимания им уделили. Мне вот интересно, арестанты еще не отошли от лечебных процедур, и изначально вели себя словно тупое безынициативное быдло, сексуального желания у них быть не должно по определению, а тут у конвойных настроение было отличным, они много смеялись и шутили. Как так то?

День опять прошел в пути, на этот раз пыль с дороги конкретно достала, когда в полдень нас выпустили из возка «до ветру», пришлось долго отплевываться, и отряхиваться. Еще один такой денек и заработаем силикоз легких, скорей бы доехать. Но переживал зря, остальной путь умудрились проделать в течение двух часов. Наконец-то конец.

Повозку загнали в какой-то двор и там нас выпустили на свет божий. Ага, все построено по линеечке, дорожки засыпаны мелким гравием с песочком, в какую-то воинскую часть привезли. Хм, насколько мне известно, здесь в армию рекрутов из арестантов не набирают. Что за шутки?

— Госпожа лейтенант, прошу отметить в сопроводительной, что все конвоируемые доставлены в целости и сохранности. — Обратилась старшая по конвою к встречающей нас женщине в военной форме.

— В целости и сохранности? — Хмыкнула та, рассматривая помятых арестантов.

— Какие достались, таких и привезли, — пожала плечами конвойная, отводя глаза.

— Понятно. Ладно сержант, добавляй к своему рапорту три серебряных и разойдемся по-хорошему.

Сержант была не согласна, она возмущенно вскинула подбородок и возразила:

— Три серебряных это грабеж, хватит десяти медяков.

— Это если бы вы им лица не попортили, и не только… — Прямо глядя в глаза заявила лейтенант. — Не согласна? Могу сделать запись в сопроводительной. Аккуратней надо было уговаривать, а то только один нормально выглядит.

— Ладно, три так три, — кивнула старшая конвоя, бросив при этом злой взгляд на одну из своих подчиненных, и всем сразу стало понятно, за чей счет банкет.

Мурыжить долго нас не стали, сразу после передачи с рук на руки повели в мыльню, где мы, наконец-то отмылись до хруста, далее нам выдали по куску холста и потащили на осмотр к лекарю, благо ее лечебница находилась метров в тридцати.

— Опять конвой развлекался, — покачала головой лекарская помощница, дама лет за сорок, посмотрев арестантам пониже живота.

Ну да, я уже имел счастье лицезреть от чего мне удалось откосить ночью, видимо совсем у девушек крыша поехала, что парней так за одну ночь заездили.

— А ты самый хитрый оказался? — Хмыкнула она, глянув на меня.

Молчу, уже знаю, в этом мире молчание иногда дороже золота. Ну а дальше пошла обычная процедура, прослушивание и простукивание легких, осмотр кожных покровов, проверка слуха, за века ничего не изменится, даже в моем мире сейчас точно так же относятся к призывникам, лишь бы передвигаться мог, в остальном здоров, дальше пусть госпиталь разбирается.

— Нея, смотри, — обратила лекарь внимание своей помощницы на мое плечо, — ничего не кажется странным?

— Ага, вижу, — отозвалась та, внимательно что-то рассматривая, — хорошо сделано, еще пара огнов и следов бы не было видно.

— Из благородных?

— Да кто ж теперь разберет, — пожала плечами помощница, — последнее время в «Домах» тоже стало модно свои печати ставить. Иной раз и не разберешь уже, кто из благородных, а кто из мещан. Но лекари при сером доме так тонко работать не будут, после удаления печати такие шрамы остаются, а тут мастер работала.

— А я о чем, получается хотели от него без огласки избавиться, вот и срезали печать до того как, — сделала вывод лекарь, — тот кто делал, хорошо свою работу знает, но и деньги за такое большие берут, немногие Дома могут столько платить. Надо будет его потом на кафедру сводить, Ноани сразу определит, работали ли с его памятью.

— А какое это может иметь значение?

— По секрету, — понизила голос лекарь, — если он из благородных и нам удастся узнать его имя, то семья дорого заплатит, чтобы мы его тут же забыли.

— Это если из баронов, — хмыкнула помощница, — а если из тех, кто повыше, то они могут так сделать, что и о нас все забудут.

— Повыше, своих родственников в серый дом не отдают, они сами проблемы решают.

Очень интересная информация, вот только не понял, какого хрена они при мне это все обсуждают, как будто меня здесь совсем нет. Почему вдруг они уверены, что мое мнение здесь десятое. Или есть у них веские основания думать обо мне, как о животном, мнение которого можно не учитывать?

После осмотра нас потащили другое строение, до него топать по гравию голыми ногами пришлось метров триста, и насколько я понял, это был обычный армейский склад с пристроенной каптеркой. Наконец-то нормальная одежда, а то надоели эти накидки, правда, для меня такая одежда все одно непривычна, но теперь не придется постоянно поддерживать кусок ткани одной рукой, как послушник буддийского монастыря. Все в соответствии с моими представлениями о средневековой моде — обычная рубашка, которая одевается через голову и не имеет не то, что пуговиц, но и даже шнуровки. Вроде как у благородных применяется шнуровка, а у мещан и купцов пуговицы. Бриджи, опять же без гульфика и пуговиц, вместо них используются завязочки, как вместо пояса, так и для фиксации штанин под коленями, ну и ботинки из мягкой кожи, которые летом носятся на голую ногу, а зимой с шерстяными чулками. А вот курток никаких не предусмотрено, они считаются одеждой смердов, на случай непогоды есть плащ. Кстати, плащ здесь считается универсальной верхней одеждой, тонкий для лета, теплый для зимы. Какая здесь зима, я еще не видел, зимних плащей тоже.