На краю вечности (СИ) - Бартон Вера - Страница 21

— Я умру, если мы с ним встретимся, — признается Айлин. — Это будет чересчур… больно.

— Потренируйся, пока есть время. Потому что это неизбежно. Америго не оставит меня в покое, пока я жив, — говорю я, направляясь к двери. — И постарайся поспать.

Айлин садится на кровать и через мгновение обреченно заваливается на бок. Она выглядит несчастной и больной. И меня это радует. Потому что не надо быть такой легкомысленной. Из-за ее поступка я чувствую себя виноватым перед Еленой и мне это не нравится. Но потом вспоминаю, что жить моей подопечной осталось, чуть меньше, чуть мне, и злость отступает.

Долго стою под душем, соображая, что делать дальше. Но ничего здравого на ум не приходит. Америго рядом, а это значит, в любой момент может нанести удар. Мой брат псих, предсказать его действия невозможно. Что он хотел сказать мне, переспав с Айлин? Что поблизости и мне нужно его опасаться? Или что присвоит себе все, что мне дорого? Он же не знает всех деталей моего опекунства. В любом случае, подобное не должно повториться. Скажу Рите, чтобы вызвала рабочих, пусть поставят на окнах комнаты решетки. Если Америго что-то взбредет в голову, его ничто не остановит, но жизнь немного усложнит.

Одеваюсь и спускаюсь вниз. Пробуждается голод, и я по привычке заруливаю на кухню, чтобы заглянуть в холодильник. Дэшэн всегда держит для нас про запас пару пакетов с кровью. Потом вспоминаю, что я не у себя дома и вряд ли он позволит себе такую вольность на территории Риты. Но, тем не менее, на полке я вижу графин с кровью. Похоже, они как-то договорились. Усмехаюсь, достаю стакан и наполняю его до краев. Делаю несколько глотков и сажусь на подоконник. На кухню входит Арсен. Он бледен, на висках выступили трупные пятна.

— Ты вчера сказал, что болен. Насколько все это серьезно? — глухо спрашивает сын.

— По словам Дэшэна у меня еще есть несколько дней, — отвечаю я. — Этого времени вполне хватит, чтобы я успел оформить все имущество и счета на тебя.

— Как ты сейчас вообще можешь об этом думать? — в смятенье произносит Арсен. — Это моя вина. Я должен был сразу отдать эту флэшку! Никогда себе этого не смогу простить.

— Не думаю. У нас с братом свои разборки. Ты — лишь одна из причин его действий.

— Что же вы не поделили? — недоумевает Арсен. — Оба же такие древние, должны быть мудрыми…

— Я его предал. Цинично и грубо. Хотя ближе, чем он, у меня никого не было, — отвечаю я. — Мне не хочется сейчас об этом говорить.

Арсен понимающе кивает. Подходит ко мне и обнимает за плечи. Редкое проявление тепла с его стороны. И от этого на душе становится еще тяжелее.

— Отец… — шепчет он.

— Все всегда случается вовремя, — хлопая его по спине, говорю я. — Ты ведь знаешь. А смерть слишком серьезная штука, чтобы быть случайной.

Появление Риты прерывает нашу беседу. Арсен отстраняется от меня. Отпивает из графина немного крови и сообщив, что идет отдыхать, уходит. Ведьма ставит сумки на стол и бросает на меня взгляд, полный сочувствия. Потом брезгливо косится в сторону моей посудины.

— Хочу тебе напомнить, что в этом доме живут люди, и твоей варварской пищи здесь не место! — уперев руки в бока негодует она. — Тем более, здесь живет ребенок!

— О да, совсем мелкое дитятко, — огрызаюсь я, вспоминая ночные откровения Айлин.

— Нет, ты правда думаешь, что это приятно — лезть в холодильник за мороженым и видеть там пузырь с чьей-то кровушкой? Заведи себе персональный и держи там хоть отрезанную голову Моцарта! — продолжает возмущаться Рита.

— Зря ты так с Моцартом. Хороший был парень, — осушая стакан, говорю я. — Обо мне вчера кто-нибудь спрашивал?

— Был какой-то симпатичный брюнет, — проводя рукой по волосам, рассеяно говорит Рита и снимает пальто. — Со странным именем, типа Америка что ли. Он искал тебя, а потом попросил воды…

— И ты его пригласила, — с досадой говорю я.

— Да, — отвечает Рита и тут же настораживается. — Не надо было?

— Точно. И держись от него подальше. Это мой брат и он далеко не такой милый и добрый, каким может показаться, — предупреждаю ее я. — И вот еще что. Никаких уроков магии для Айлин. Никаких чудес и заклятий в ее присутствии. Как ее опекун, я запрещаю тебе делать это.

— Ты с ума сошел? — широко раскрыв глаза, с ужасом шепчет Рита. — Она Савро! И должна знать магию, как свои пять пальцев!

— Просто поверь мне на слово и сделай, как я сказал. Правда тебе все равно не понравится. Поэтому будет лучше, если ты пока останешься в неведенье, — говорю я, поднимаясь с подоконника. Рита пытается возмущаться, обнимаю ее за плечи и целую в лоб. Обескураженная, она на мгновение теряет нить своей речи.

— Ты просто садист! — кричит она мне в след. — Я же теперь весь день об этом думать буду!

Ничего ей на это не отвечаю, только тихо смеюсь.

Полицейским участком оказывается серое невзрачное здание, похожее на коробку из-под дешевых ботинок. От одного взгляда на это строение в сердце пробуждается вселенская тоска. От этой убогости хочется то ли завыть, то ли застрелиться. Впрочем, чего я жду от маленького провинциального городка? Но я избалован столичной жизнью и роскошью, примитивное и грубое режет глаз. А я к своему несчастью эстет и для меня очень важна красота.

Едва переступив порог, начинаю активно пользоваться внушением. Здесь все такие нервные и хмурые, что по-другому не получается. Меня провожают в кабинет к следователю Миронову. Это грубый и заносчивый мужчина лет пятидесяти. У него седые волосы и красное лицо. А еще от него за версту разит перегаром. Жалею, что у меня нет с собой противогаза.

— Вы не похожи на друга Елены, — после того, как я представляюсь, высказывает свое предположение Миронов. — Ну какая дружба может быть между таким юнцом как вы и пожилой женщиной? Вот образу альфонса вы вполне соответствуете. Иначе с чего бы ей так печься о вашем будущем, оставлять вам свое имущество в ущерб своей внучке?

— Неужели я выгляжу настолько бедным, что деревенский дом для меня целое состояние? — смеюсь я. — Своей предвзятостью вы ставите себя в глупое положение. Боюсь, я буду долго смеяться и разговора не получится. А у меня нет времени на анекдоты.

— Вот значит как, — откидываясь на спинку кресла, произносит Миронов. Он крутит в руках карандаш и смотрит на меня, как на кусок дерьма, непонятно как прилипший к его ботинку. — Молодой и дерзкий, значит?

— Подчинись мне, — глядя ему в глаза, приказываю я. Его зрачки расширяются, плечи опускаются вниз. — Я хочу знать все об убийстве Елены Савро. Кто подозреваемый?

— Саид Алиев, — бледнея, отвечает Миронов. На его лбу выступают крупные горошины пота. Странная реакция на внушение. — Он работает электриком. Свидетели видели, как он убегал с места преступления. На дверной ручке обнаружили его отпечатки пальцев. Но парень свою вину отрицает — мол, когда пришел она уже мертвая лежала. К слову, оружие, которым была убита женщина, ни при нем, ни рядом с телом убитой не было найдено. А избавиться от него… У него чисто объективно не было на это времени.

— Ты веришь, что он убил Елену? — спрашиваю я. Миронов мотает головой. — Прикажи его привести. Я хочу задать ему пару вопросов.

— Это невозможно, — хрипло отвечает мужчина. — Его нет в участке. Мне приказали его отпустить за недостатком улик.

— Кто приказал? — заинтригованный таким поворотом событий, задаю вопрос я. Миронов лишь отмахивается. — Назови мне имя.

— Если я это сделаю, меня убьют, — угрюмо отвечает следователь и жалобно смотрит на меня. Кажется, здесь замешано что-то более сильное, чем вампирский гипноз. Может быть, магия?

— Пиши адрес, где я могу найти это Саида, — смилостивившись над ним, прошу я. Тот берет ручку и начинает быстро писать. Закончив, протягивает лист бумаги мне. — Мы никогда не виделись, но ты знаешь, что Зотикус Дорадо лучший друг Елены Савро. Прощай.