«Первый». Том 7 (СИ) - Савич Михаил Владимирович - Страница 32

––—––—––—––—–––

В очень большой квартире, в её самой маленькой комнатке на белом до блеска надраенном унитазе сидел Димочка. Он был грустный и усталый. Денек выдался такой, что и в страшном сне не приснится. Все рухнуло в один день. Вся жизнь, которая уже, казалось, вполне наладилась, вдруг необратимо изменилась. Опять. А ведь так этого не хотелось. Все в последнее время более или менее стало приемлемым и вот нате вам.

Из-за неправильного питания у Димочки были проблемы с пищеварением, о чем знали все его знакомые. Сам он предпочел бы, чтобы это осталось тайной, но его мать женщина железной воли и твердых убеждений сообщала о его проблемах всем подряд и каждому. Почему-то она считала, что всем вокруг это знать важно и необходимо.

Димочка тяжело вздохнул. Силу воли он от матери не унаследовал, а в процессе воспитания и вовсе лишился остатков инициативы, характера, собственных надежд и стремлений. Настоящий полковник из него получиться не мог никоим образом и не получился. Зато получился судья. На эту работу его устроила мать, Таисья Митрофановна Семочкина, которая за него вообще везде и всегда решала все вопросы.

Почти все. Те, о которых знала. Кое-что Димочка от мамы все же умудрился скрыть. Изредка в особых случаях ему это удавалось. Так он однажды привел домой жену. Женился он на ней втайне от матери, будучи уверенным, что та брак не одобрит и не допустит. Тут он ошибся. Тихая и робкая Маша пришлась ей по нраву, в результате у железной леди стало два объекта для заботы и организации их жизни. Объекты смирились.

Не так все было и плохо. Пойдя по стопам матери, Димочка быстро закончил юрфак в СПбГУ, быстро добрался до должности судьи и до соответствующего положения в обществе и материального благополучия. Делать не нужно было почти ничего. Все дела, которые он рассматривал, нужно было просто дома на ознакомление передать матери. Потом только оставалось вынести предписанный ею вердикт. Своих детей у Димы и Маши не было, но это их не особенно беспокоило.

Свое тайное и противоестественное увлечение судья придумал себе сам. Природа его к этому не подтолкнула. Должно быть, это было желание сделать хоть что-то самостоятельно и наперекор матери. По одному из дел он однажды вынес оправдательный приговор с тем, что бы потом вступить в контакт с обвиняемым и использовать его для того, чтобы попробовать клубничку.

Этим не особенно оригинальным термином они потом всегда называли свои развлечения. Уже позже судья нашел для себя еще более интересный и куда более безопасный вариант в игре. За такие развлечения в игре, в реале наказать уже не могли. Не по суду.

А дурная слава это пустяки. Можно после разоблачения переехать в большой город и затеряться там. Пройдет время и все утрясется. Так думал в то время Дмитрий Семочкин, но ошибся. Не утряслось. В кабинет вошли трое, быстро ознакомили со скринами и показаниями свидетелей. Намекнули, что все это попадет в руки матери и жены, а если не поможет то и в сети. Потом оставили только две возможности. Слава борца с коррупцией или слава совсем другая.

Две ночи без сна и решение было принято. Потея, стараясь унять дрожь в руках и во всем организме судья сам все подготовил. Назвал все это судебным экспериментом, убедив подчиненных. Принял меры, чтобы начальство узнало все сразу после событий, но от него лично. Сам процесс прошел на удивление гладко и даже помог найти реального преступника. Чего никто, включая судью, не ожидал. Потом всё стало иначе.

Все коллеги и руководство были в таком шоке, что никто ничего не предпринял на первых порах. Все бы могло пройти успешно и без особого шума, подумаешь эксперимент в заштатном городишке на далеком севере, но все это сразу появилось в сетях и бомба взорвалась. Димочка был уверен, что даром ему это не пройдет, что могут отстранить на время, что будут долго пилить. Последнее — это уже от матери.

Но того, что произошло на самом деле, ожидать было невозможно. Испуганно, а потом уже и радостно он просматривал заголовки газет. Сначала местных, потом центральных, потом мировых. За пару дней о нем узнал весь мир. Коллеги, подчиненные и начальство сначала были просто поражены тем, что серенький, скромный и незаметный Дима Семочкин учудил такое, потом все были просто в шоке. А теперь уже завидовали его славе и ожидаемому быстрому процессу её монетизации.

Теперь уже к нему обращались только по имени отчеству и с почтением в голосе. Крупнейшие агентства уже предлагали рекламные контракты на сотни тысяч долларов. Даже родная мать, которая первоначально испытала желание если не убить, то крепко приложить отпрыска, сейчас медленно приходила в себя и сидела у калькулятора, подсчитывая суммы возможных прибылей семьи. Ожидаемый разнос не последовал.

Как результат — семья посовещалась и Таисья Митрофановна приняла решение ехать в Лондон. Все предложения от отечественной оппозиции она отклонила, что было молчаливо поддержано остальными членами семьи. План на будущее был составлен и одобрен. Но для главы семейства оказалось незамеченным то, что Дима впервые в жизни затеял бунт. Он принял решение, о котором решил до времени никому не сообщать. Суть его была в том, чтобы уже в Лондоне заключать все контракты самостоятельно, взять под свой контроль все доходы и сбежать от всех. Пожить в свое удовольствие на Мальдивах или еще где-нибудь, но подальше от прежней жизни и прежних знакомых.

Этот план он и обдумывал в единственном месте своего жилища, где мог делать это относительно спокойно. Заключенный замыслил побег.

––—––—––—––—––

Не легко дался переход к новой реальности от привычной жизни в Столице, где все уже привычно, где все схвачено, где такие блестящие перспективы. Англичане с их зарплатой и планом строить Сити. А договор с Апулеем на миллион! А Милена!!! И вот каторга. На годы. Десятка.

Что это за место Шерлок толком не знал. До сей поры сама мысль о том, что придется когда-нибудь здесь оказаться, была настолько дикой, что всерьез сбором информации об этом месте он не занимался. Так, отдельные слухи и досужие вымыслы тех, кто сам на каторге никогда не был.

Ясно одно, что здесь увильнуть от наказания не получится. Или навсегда покидать Терру, или честно мотать свой срок. Как-то система это отслеживает. Скорее всего, решающий фактор — это выработка. Нужно сдавать руду. Дневная норма или что-то в этом роде. Как ее добывать?

Рудокоп ведь на нуле. Ну разве кто-то мог предположить, что понадобиться бить кайлом в подземных тоннелях? Может быть выйти? Милена наверное уже вышла и ждет его. Сколько времени сейчас в Гаване? Шерлок так и не привык к тому, что переехал в другую страну. Для него Куба была все еще где-то там далеко и это не смотря на то, что он лежал в капсуле центра глубокого погружения на южной окраине Гаваны.

До их с Миленой домика оттуда нужно было еще доехать на такси. Надо будет еще перед сном с Миленой пройтись по набережной. Развеяться, забыть на время обо всем этом, обсудить планы на будущее.

Совсем не веселые мысли мелькали бессистемно в голове каторжника, одновременно он пытался ощупью в полной темноте определить характер того места, где его выбросило из телепорта. Все органы чувств уже дали массу негативной информации, но нужна конкретика и надо же что-то делать. Как-то живут же люди, даже в таких условиях.

Штрек был узкий, идя по нему можно было иногда коснуться плечами разных стенок одновременно. Потолок тоже не радовал. Даже рост чуть ниже среднего не спасал, приходилось идти сгибаясь в три погибели. Мысли о погибели сыщик старался отодвинуть на задний план сознания, но они упорно возвращались, уже усиленные. Хаос уже царил в голове. На ту же голову капала вода, мутная с неприятным гнилым запахом — она была здесь повсюду.

Сырой потолок, мокрые стены и сплошь покрытый водой пол, по которому она медленно текла навстречу движения. Этим неприятности не ограничивались, и вода и все вокруг было холодным, при дыхании пар валил изо рта, этого было не видно. Ничего не было видно в полной темноте, но воображение справлялось не плохо. При таком холоде и сырости пар изо рта должен быть.