Запретная любовь (СИ) - Соколова Надежда - Страница 13

А дальше началось «веселье». Из рощи начали появляться звери. Пугая клыками окружающих, они, бегая быстрее многих дроу, с удовольствием развлекались, загоняя свои жертвы на деревья и сидя внизу с явными намерениями. Добыча превратилась в охотника и желала попробовать на зуб своих мучителей.

Ритону повезло: он успел добежать до ближайшего дерева практически без потерь. За остальными дроу следить времени не было, тут бы самому выжить. Обхватив ствол руками и ногами, косясь вниз и примериваясь к одной из толстых веток, Ритон думал о скором спасении. У Анираны существовало кольцо-призыв. В любом неожиданном случае правительница дроу могла вызвать охрану или подкрепление. Но когда именно доберутся они сюда…

Сидеть пришлось долго: Ритон осторожно перебрался на ветку, но поудобней устроиться так и не смог, и когда слезал на землю после появления разогнавших зверей охранников, практически не чувствовал затекшего тела.

Храм Темной Богини освещался многочисленными магическими шарами, расположенными на стенах и под потолком. Лина, удостоившись чести вместе с Иртой отправиться следом за Анираной, старалась поменьше вертеть головой — пристальное внимание к жилищу богини здесь считалось святотатством. Все. что Лине удалось рассмотреть, — высокие стрельчатые окна и каменные стены. Ну и пол, конечно, тоже сложенный из камня. На пол Лина и смотрела практически все время, пока Анирана советовалась с одной из жриц Богини.

Пантеон богов у дроу был скудным: Темная Богиня, мать всего сущего, и ее муж. Светлый Бог. Ему дроу практически не поклонялись, со временем забыли о его существовании, вознося молитвы только своей праматери. Лине такое положение дел казалось несправедливым: женщины в этой культуре полностью перетянули одеяло на себя, не желая даже слышать о возможном равенстве.

— Идем, — позвала ее Ирта, — закончилось все.

Лина кивнула, и все так же не отрывая взгляда от пола, вышла из храма. Только оказавшись снаружи, она подняла голову. Анирана садилась на лошадь, двое ее мужей, ожидавших за дверями храма, покорно ей помогали. Служанкам досталась телега, что Лину нисколько не задело. А вот Ирта, судя по выражению ее лица, явно надеялась на нечто большее. Хотя куда уж больше, если мужья вынуждены были добираться до замка пешком.

Чуть позже, ближе к вечеру, по распространившимся слухам Лина поняла, что Богиня изволит гневаться. Что-то ей не нравилось, а вот что — жрица сказать точно не смогла. Ну, или же служанкам об этом «что-то» знать не полагалось.

Ритон пришел перед самым сном, в том же настроении, что и после охоты. За все время с тех пор, а это трое суток, он постоянно ходил с похоронным настроем.

— Что случилось? — не выдержала на этот раз Лина, дождавшись, пока Ритон поест. — Ты смотришь так, будто помирать собрался.

— Хотелось бы, — послышалось негромкое. — Я был бы рад смерти. Не вижу смысла жить.

Да уж, такого ответа Лина точно не ожидала.

— Ритон, — позвала она растерянно, — ты что, серьезно?

— Зачем я вам, госпожа? — он внезапно поднял голову, посмотрел ей в глаза чуть ли не с вызовом. — Для чего вы постоянно меня кормите, да и все остальное… тоже… зачем?

Лина сглотнула. Да, им давно следовало поговорить по душам. Но не так она представляла себе этот разговор.

— Вам жаль меня, да? Или вы мной играете? — в голосе Ритона слышалась горечь. — Я ведь живой, госпожа, я тоже могу чувствовать.

— Я никогда не утверждала обратного, — Лина осторожно подбирала слова, все еще не решаясь открыться. — Я уже говорила, что мне не нравятся ваши законы…

Она замялась, и он, не дождавшись продолжения, уточнил:

— Почему именно я? Никто другой, а я, ранси, никому не нужный здесь?

Он смотрел, не отрываясь, ей в глаза, словно боялся пропустить в них чувства или эмоции.

— Ты мне нравишься, — словно в холодную воду прыгнула Лина, — я… я не хочу, чтобы ты страдал здесь. Я… Мне кажется, я тебя люблю..

Ритона били редко. Постельную игрушку обычно не ломают. А потому его могли унижать и насиловать. А вот удары, не плетью, кулаками и ногами, на него практически не сыпались. Сейчас же, услышав признание Лины, он с трудом сделал вдох, ощущая себя так, будто его только что жестоко избили. Любит. Его. Она. Поверить в эти три слова было так же сложно, как и в мир, в котором у мужчин есть права и возможность жить свободными.

— Ритон, не молчи, — тихо попросила Лина, — ответь что-нибудь.

Что? Что можно было ответить на такие слова, Разве можно любить ранси?

— Я… — губы словно одеревенели, слова через них проталкивались с трудом. — Я боюсь… поверить… Я…

Он не знал, что ответить. Не мог связно мыслить, до конца принять сказанное.

— Ритон, — нежные руки оказались на его груди, ласково погладили ее сквозь халат. В глазах Лины он увидел непонятную тревогу. — Я ни к чему тебя не принуждаю, не заставляю отвечать на мои чувства. Просто… Если тебе нужна будет помощь… Я постараюсь сделать все, что в моих силах.

Принуждает? Отвечать на чувства? Слова упорно не желали укладываться в голове. Она что, правда думает…

— Я не хочу жить без… — Ритон запнулся, но все же заставил себя произнести. — Тебя. Но я… Я «грязный», ничтожество. Зачем… зачем это все? Зачем я тебе… такой?..

В глазах напротив появились слезы. Лина подняла руку, провела ладонью по его щеке, заставив его напрячься.

— Не бойся. Мне плохо без тебя. Была бы возможность, я постаралась бы хоть что-то изменить. Но кто послушает служанку…

Ритон не следил за словами. Он наслаждался ее прикосновениями, такими нежными, невесомыми. И, как обычно, сходил с ума от желания. Его член выпирал из-под халата, наполненные яйца казались твердыми, словно камни.

— …не думай о них, — донесся до него голос Лины.

Она опустила руку на скрытый под халатом член. Ритон привычно дернулся.

— Я хочу тебя, — ее улыбка сводила его с ума, мешая мыслить связно. А пальцы… Даже через ткань он ощущал нежные прикосновения. — Разденься. Будь со мной сейчас.

Ритон заторможенно кивнул, решив подумать над сказанным позже.

Халат отказался на полу. Пальцы обожгли кожу члена. Ритон протяжно застонал, сгорая от желания.

Они лежали на постели. Лина нежно поглаживала член, пытаясь отвлечь Ритона от мыслей о перенесенных унижениях. Признание далось ей нелегко, но теперь она чувствовала свободу в душе. Призналась. Наконец-то. И Ритон ее не оттолкнул. Он поверит. Это дело времени. Но пока… Пока они будут заниматься любовью, раз есть такая возможность.

Мужские руки легли на грудь Лины, начали ее ласкать. Пальцы дрожали от напряжения и перевозбуждения.

— Сними колпачок, — предложила Лина.

— Позже, — то ли простонал, то ли прошептал Ритон. — Я быстро кончу. А ты…Ты еще не возбуждена…

«Сумасшедший», — подумала Лина, наслаждаясь его поглаживаниями и отвечая своими.

Одна рука скользнула вниз, к промежности. Лина почувствовала, как Ритон гладит ее половые губы, как его пальцы приникают внутрь, во влагалище. Желание выстрелило стрелой. Лина изогнулась, позвала:

— Иди ко мне. Сейчас.

Он снял колпачок, вошел в нее, начал активно двигаться. Ей не пришлось ловить темп. Все получилось как-то вдруг, само. Сначала кончил Ритон, через несколько минут наслаждение накрыло и Лину.

— Мой хороший, мой любимый, — она довольно улыбнулась, потянулась, поцеловала его в губы. — Мне так хорошо с тобой…

Ритон ушел под утро, как обычно, поцеловав ее на прощание. В этот раз они практически не спали, и на работе Лина постоянно зевала. Впрочем, так же делали и другие служанки — ночи с мужчинами-дроу все еще продолжались. Сиятельнейшая Анирана, несмотря на гнев богини, возобновила празднование.

Лина старательно терла стены и пол комнат и коридоров, отмывая их от оставленной послами грязи и успевшей появиться пыли. Руки делали привычную работу, в то время как мозг снова и снова пытался найти выход из сложившейся ситуации. Теперь, после признания и ночи, проведенной с любимым мужчиной, Лина все четче осознавала, что побег просто необходим. Вот только в этом дрянном мире не существовало места, где дроу мог бы жить нормальной, с точки зрения Лины, жизнью.