1972. Миссия - Щепетнов Евгений - Страница 7

– О боже ж мой! Вы так рассказывали, что я это видел! – покачал головой Фишман – не дай бог такое может произойти! Говорите, уже не произойдет? Надеюсь! Очень надеюсь!

– Что касается того – правильно ли вы уехали из Союза, или не стоило этого делать… вы должны знать это лучше меня. Вот что вы сейчас чувствуете – так значит оно и есть. Вы хотели быть самостоятельным, получить свободу. Вы ее получили? Теперь вы счастливы? Дочка ваша – счастлива? То-то же… Союз надо переделывать, нужно изменять его. В том состоянии, что он был при Брежневе – Союз не жизнеспособен. Хрущев, а потом и Брежнев паразитировали на достижениях советского строя, которые были достигнуты еще при Сталине. Какой ценой эти достижения были получены – другой вопрос. Но они были.

– Но согласитесь, здесь возможностей для бизнеса больше, чем в Союзе! Вот вы же здесь разбогатели! А там не могли!

– Почему это? Я и там разбогател. Я там купил себе большую кооперативную квартиру. У меня было много денег. И то, что я здесь заработал больше – это можно сказать чистая случайность. И я не собираюсь оставаться здесь на всю жизнь. Вот закончу свои неотложные дела, да и съезжу на Родину. А потом – снова сюда. А после во Францию! Или в Германию! Или на Мальдивы! Куда хочу, туда и поеду. Вот так.

– Вот так… – грустно повторил Фишман – А я не знаю, куда мне деваться. И тут не нужен, и там уже чужой… Ладно, что уж теперь. Забирайте дочку. Может у нее с вами сложится. Она умненькая, а тут за прилавком прозябает, киснет… За что это ей? Из-за меня здесь оказалась. Насчет ее сына не беспокойтесь, он не помешает работе. Моя Розочка во внуке души не чает. Ольга вот только тосковать будет. Вы время от времени уж отпускайте ее повидаться с сыном, ладно?

– Да что у меня, рабство, что ли?! – рассмеялся я – я могу, если понадобится, ему и няню нанять! Просто скоро нам нужно будет уехать в Голливуд, начинаются съемки фильма, в котором и я играю небольшую роль. Потому несколько недель придется прожить без него. Как она, выдержит?

– Выдержит! – отмахнулся Фишман – Дело прежде всего! Ох, жизнь наша… вот видите – сколько мы с вами сидим здесь, и ни одного клиента! Вот что делать? О! Хотя – вот и клиенты! Видите, вы мне приносите удачу! Хе хе хе…

Я услышал, как прозвенел колокольчик на двери, а потом… потом услышали крики – кричал мужчина, истерично, визгливо, растягивая слова, как российские блатные, и у меня тут же захолодело внутри: опять! Я будто притягиваю неприятности!

– Да черт бы их побрал! – выругался Фишман – раз в год как минимум меня грабят! И взять-то нечего, так они думают у меня здесь золотом завалено! Поганые черные ублюдки!

Дверь распахнулась, и действительно – на пороге появились «поганые черные ублюдки». Уж не знаю, из какой они банды, но то, что из банды – совершенно точно. Полуспущенные штаны (высший шик уголовного элемента в Штатах, и наверное не только в Штатах), кроссовки, на головах капюшоны. Видеокамер в этом времени еще нет, запись не ведется, потому капюшоны на голове вроде как и ни к чему, но они упорно их натягивают, вероятно считая такое признаком охеренной крутости. Как и круто держать пистолет обязательно завалив на бок, и при этом подняв над головой будто для удара стволом, будто копьем. Ну вот такой стиль у этих парней! Типа – так козырные жиганы у них ходят!

Интересно, как можно попасть из пистолета, держа его таким образом, даже если ты находишься всего в трех метрах от цели? Чертовы пижоны – понты, это для них вся их жизнь!

Впрочем, на таком расстоянии трудно промахнуться, даже если при этом ты держишь пистолет зажатым между ягодицами. Главное – направить его в нужную сторону.

– Деньги давай! Золото давай! Быстро! Быстро! – завопил тот, что стоял впереди, как-то странно извиваясь, вихляясь при разговоре и тыча стволом в направлении Фишмана. Лицо грабителя блестело от пота, а глаза блестели лихорадочным блеском – то ли находится под наркотой, то ли так сильно возбужден. Молод, лет двадцать, не больше – тощий, длинный, с какой-то извилистой, странной татуировкой на щеке.

Второй, что выглядывал из-за его спины, наоборот – плотный, даже толстый. Тоже в спадающих штанах, и тоже в ветровке с капюшоном на голове. Только в руке он держит не автоматический «кольт», а револьвер вроде полицейского «Смит и Вессона». И что мне очень не понравилось – лица их открыты. Скорее всего, нас в живых оставлять они не собираются – а вдруг мы их узнаем?

И похоже, что в лавке был еще и третий их «коллега» – я услышал крик Ольги, после которого Фишман вскочил с места и бросился из-за стола, движимый инстинктом защиты своего потомства. Ну и нарвался. Тот, что с пистолетом, видимо от испуга пальнул в ювелира, едва не перебив ему шею – пуля чиркнула по коже оставив на ней глубокую кровавую черту.

Больше он выстрелить не успел. Пока этот придурок вихлялся у дверей, моя рука скользнула в подмышку, пальцы откинули клапан-держатель, ладонь легла на рифленую рукоятку, сжав один предохранитель, палец сдвинул другой… все, готово! Патрон всегда в патроннике – это закон! Я не пугаю – я сразу стреляю!

Пуля сорок пятого калибра имеет огромное останавливающее действие. Если бы я стрелял в корпус, то негодяя отбросило бы метра на три, не меньше. Но голова, являющаяся предметом темным (особенно у негров – они же чернокожие!), никакого сопротивления тяжеленной пуле, пущенной с расстояния в три метра оказать не могла. Вот сейчас была голова у придурка – целая, хоть и глупая, а через мгновение – ее уже и нет. Вернее, так – нижняя часть головы на месте – нос, губы-челюсти, а верхней половины вместе с мозгом – уже и нет.

И тут же пулю впритирку к еще не успевшему упасть туловищу – в живот толстяку. Вот тут останавливающее действие во всей красе – его отшвырнуло от дверей, будто пинком, он даже выстрелить не успел, как уже валялся на полу. Пуля скорее всего попала в печень, а с такими ранениями люди долго не живут – умрет если не от потери крови, то от болевого шока – это точно.

На близком расстоянии я бы предпочел дробовик 12-го калибра с пятимиллиметровой картечью в патроне, но пуля сорок пятого калибра тоже очень недурно, особенно если тебе нужно попасть в грабителя, а не в заложника.

Заложником была Ольга. Их было двое – один прятался за девушкой, прижав ствол к ее затылку, другой присел за углом прилавка, выставив оттуда ствол пистолета. У того, что держал Ольгу, был видны только правый глаза и половина лица, тот, что за прилавком почему-то истошно визжал, а когда я перешагнул порог каморки ювелира и оказался в торговом зале, начал стрелять в белый свет, как в копеечку, не глядя, куда стреляет и продолжая мерзко завывать. А потом бросился бежать к выходу – когда в револьвере закончились патроны.

Пуля перебила ему позвоночник и вышла через грудь, бросив грабителя лицом на стекло витрины, в которой стояли три самовара, матрешки, и два медных складня девятнадцатого века – видимо привезенные с собой эмигрантами еще из старой России.

– Брось пистолет! Брось! – истерически завопил парень, который держал ствол у головы Ольги – Я ее сейчас убью! Убью!

– И тогда умрешь сам – спокойно ответил я – Отпусти ее, и обещаю, что я тебя не убью.

– Ствол брось! Брось! – этот охламон меня точно не слышал. Глаза по плошке, рука дрожит, парень неспособен что-либо воспринять логически. И наоборот, в отличие от бандита – Ольга спокойна, насколько можно быть спокойной, когда тебя держат за волосы, загибая голову назад, и при этом затылком ты чувствуешь холодный ствол пистолета. В такой ситуации любой мужик разволнуется, не то что не привыкшая к «экшну» молодаая женщина!

Я показал ей глазами и дернул головой в сторону – поймет, или нет? Она поняла. Выждала секунды три, давая мне изготовиться, и с силой рванула голову вбок, освобождая мне биссектрису выстрела.

Пуля ударила ровно в переносицу негодяя, снесла ему полголовы, забрызгав Ольгу кровью и мозгами, а рука грабителя, автоматически сжавшаяся в момент смерти, так и не отпустила ее густые черные волосы, постриженные прической каре. Ольга взвизгнула, когда труп потянул ее на пол, схватилась за голову, но рука бандита разжалась и девушка удержалась на ногах.