Нам нельзя (СИ) - Анина Татьяна - Страница 39

После тщательной проверки, оценщик озвучил сумму.

Я помрачнела. Сбили наверно раз в десять если не двадцать. Хватит только на квартиру.

— Я готов купить, — сказал Линёв. — Но это подарок отца, может, оставишь, переедешь ко мне? Я так понял с Тимофеем не задалось. А одну тебя оставлять нельзя.

Ты же гад!!!

Тварь, которая предала моего отца!

У меня денег не осталось, у меня сестёр в дом малютки увезут. И ты знаешь об этом. Но я за бесценок продам это украшение, чтобы у меня было жильё. Я найду работу и оставлю девочек с собой. Но ты меня не получишь!

Читай, тварь, по моим глазам!

И он прочитал.

Сергей сузил свои страшные, нереального цвета глаза. В них отобразилось, что давний противник не умер, он живёт во мне. Надо задушить.

— Недельку погуляй. Поступить без меня ты не сможешь. На работу тебя тоже никто не возьмёт. Даже если посудомойкой устроишься. И с сёстрами придётся расстаться.

А теперь кто скажет, почему я ему позвонила? Я же могла послушать Тимоху. Я бы могла даже попробовать найти Антона Ивановича. Наш биолог человек настоящий. Котову старшему позвонить! Но меня просто засосала эта трясина, и я не поняла с какого перепуга. Тянет меня к бандитам? А их методы ведения разговоров очень круты. Приблизительно так. А то, что он старше меня на тридцать лет, его не волнует. Жених грёбаный.

— Покупаете? — тихо спросила я, протягивая тяжеловесное изделие.

— Прямо сейчас, — улыбнулся мне Сергей. — Долго не думай, а то пришлю за тобой.

Он перевёл на мой счёт огромную сумму денег. Ну, как огромную. Только на жильё. А дальше…

Я смотрела телевизор. Эля и Веля ползали по квартире в одних подгузниках. Главное, вдвоём то в одну сторону, то в другую.

Тимофей не звонил. Папа его уже на место поставил. Увидел меня старикашка и решил, что я его навек. Захотелось Тугарина Змея ещё и таким образом поиметь.

— Папа! — я закинула голову на подушку и посмотрела в окно, где виднелось голубое небо. — Я тебя о помощи просила, а ты меня куда завернул? И что я теперь делать должна?

На мой голос приползли девчонки. Я уже приспособилась к их режиму и не видела ничего сложного в их воспитании. Ползают, да ползают. Веля уже даже вставать пробовала, держась за диван.

Заиграла мелодия звонка. На весь экран лицо, кстати, достаточно миловидное, Соньки Лядиной.

— Тугара! Не забыла что сегодня выпускной?

— Забыла, — призналась я. — Мне не до этого.

— Да я в курсе, что у тебя произошло. Ты с мелкими?

— Ага, и в городе.

— Слушай, Тугара, один раз живём. Мамка моя готова посидеть с твоими сёстрами.

— Сонь, у меня и платья нет, а настроения тем более.

— Тугара хватит! Приезжай.

— Точно, — подумала я, что это последние деньки моей свободы. — У меня есть маленькое чёрное платье и босоножки на шпильке. В шесть?

— Давай, подъезжай!

— Приеду, — твёрдо решила я.

Тётя Марина — мировая женщина. Хоть кому-то с мамой повезло.

Она не просто посидеть решила с моими сёстрами, они с Сонькой достали древнюю детскую кроватку, застелили её, и мои лягушки путешественницы опять сменили обстановку.

Я решила шикануть! Накрасилась, волосы распустила и купила себе маленький букетик розовых пионов.

Откинула все мысли в сторону, забыла о невзгодах и, с улыбкой на губах, помчалась сражать наповал всех выпускников.

В школу приволоклись ещё девятые и десятые классы, так что народа в столовке было уйма.

Вначале носороги из десятого пели и плясали для нас, потом вышли нас поздравлять будущие первоклашки. Их быстро убрали с поля зрения, потому что после вручения аттестатов намечалась пьянка-гулянка.

Мы с Сонькой позировали на стенд школы. Серебряная медаль у меня, у Лядиной — золотая. Мы гордость! Марго плакала, целуя и обнимая нас. У меня тоже слёзы накатывали. Мама с Егором так хотели увидеть это.

— Тугара, — тыкала меня в бок Сонька. — Не раскисай. Я принесла коньяк, сейчас наклюкаемся и на речку купаться нагишом.

— И на стенд школы! — хохотнула я.

— Да, я шучу. У меня же Тошечка.

— Серьёзно? — удивилась я.

— Ага, — Сонька меня обняла. — Поступаю и под венец.

— Поздравляю! — я запрыгала на месте, положив ей руки на плечи.

На нас ленточки с надписью: «Выпускник», в руках букеты. Мы довольные и счастливые.

Уже начали включать музыку.

— И я тебя поздравляю, — улыбнулась она.

— Знала бы ты, в какую задницу я залезла. С чем поздравлять?

— Трэш приехал, — она повила бровями и мотнула головой в сторону дверей столовки.

Я не узнала его. Глаза не зацепились, и я продолжила его искать. Пока не поняла, что вот этот мужик это Никита Савинов.

Он вырос на пол головы точно. Раздался в плечах, отъелся. Здоровый парень. На нём была белая рубаха и тонкий галстук. Чёрные брюки и туфли. Красивая причёска с лохмами сверху и выбритыми висками. Его по очереди целовали кухарки, а потом выстроилась очередь из учительниц.

Трэш всегда был симпатичным, а теперь просто расцвёл в настоящего мужчину. Девятнадцатый год пошёл, но выглядел он старше.

Его пристальный вострый взгляд устремился ко мне, и Трэш быстро прекратил со всеми обниматься, особенно после того, как подлетела Нафаня в розовом мешке.

Он шёл ко мне, наспех здороваясь со всеми. На минуту исчез в толпе радостных носорогов. Еле от них убежал.

Ник…

— Кать, ты чего побледнела?

У меня сердце замерло и с трудом пыталось начать колотиться вновь. Взяло разгон и стало биться в груди. Мне стало плохо. Укрыло жаркой волной. Губы задрожали. Жгло глаза.

Чувства были непонятными. Там и радость и прошедшая любовь и горе пережитого расставания, трагедия с семьёй и главное угроза со стороны Линёва.

От Трэша, как от морской волны веяло прохладой. Я опустила ресницы и вдохнула его запах смешанный с каким-то тонким ароматом, похожим на пену для бритья или лосьон. Он пах, как прежде, только запах усилился.

Боялась на него смотреть. В глаза его красивые, бездонные. Потому что утону!

Чтобы с ума не сойти от навалившихся эмоций, я сделала шаг назад от него.

Нас покинули, все отошли в сторону, дав нам поговорить.

— Киса, я приехал. Знаю, злишься. Подло у всех спрашивал, как ты. Ни с кем не встречалась, родителей и дом потеряла. С сёстрами осталась.

Последние полгода упали на меня сумасшедшими воспоминаниями. Боль была невыносимая, и я хотела закричать во всё горло.

— Катенька, любимая, посмотри на меня.

Я не смогла.

Зачем он приехал? Почему эти гады вокруг, меня так подставили. И его, кстати, тоже. Я так вляпалась буквально перед этим выпускным, что теперь лучше мне свалить подальше. Не думаю, что господин Линёв откажется от своих планов. И мальчишка ему точно не помеха.

Я хотела уйти. Трэш поймал и не просто за руку, а привлёк в свои объятия, прижав голову к своему плечу. Вырос, сильнее стал.

Капля надежды, что я могу расслабиться, что я под защитой. Её нужно было уничтожить, чтобы не расслабляться.

— Отпусти, — рыкнула я, пытаясь вырваться. — Я тебя не ждала.

— Ждала, — шипел Трэш. — Ты просто притаилась на время. Никому не досталась, потому что моя.

— Пошёл ты, — я заехала каблуком ему по обуви, и он, пританцовывая, начал тащить меня за собой из столовой.

— Котёнок одичал без ласки, — рассмеялся Трэш. — Котёнка надо погладить и полюбить.

— Убирайся! — я стала биться в его руках.

Вырвалась. Истерично начала лупить его пионами по лицу. А этот наглый тип только смеялся и увиливал от ударов. Резко присел. Он подставил плечо мне в талию и повалил меня на него. Поднялся на ноги и понёс меня из столовки у всех на глазах. На ходу только мои трусики подолом платья прикрывал, чтобы я не сверкала на фотообъективы.

— Савинов! Что за поведение? — возмутилась Жопа-Голова.