Феникс сапиенс (СИ) - Штерн Борис Гедальевич - Страница 22

– Потом после Верхнего моря идет Волжская губа, а в ее начале, где губа переходит в реку, стоит город – Ворота Севера. На Римской карте в том месте обозначен город Царицын. Там проштампуют паспорта и заставят подписать бумаги, извещающие, что ответственности за нашу безопасность севернее Ворот никто не несет и мы отказываемся от любых претензий к правоохранительным органам Верхнеморской республики. Там же – последняя заправка. Если сильно повезет, можно дозаправиться в Верхних воротах или Новой Самаре, но лучше на это не рассчитывать. Нам придется залить в баки 25 тонн натуральной солярки – в том числе на отопление и для генераторов. Это, как понимаете, весьма недешево. Но альтернатива лишь одна – плыть на дровах.

– Слушай, Сэнк, – вступил в разговор Дават, – считайте меня восьмым участником. Буду дежурить на подстраховке. Я знаю, где нанять гидросамолет, у меня есть тумбочка, откуда взять деньги. И еще есть помощники, которые сочтут за честь. Если чего-то не хватит, кто-то заболеет или если настолько повезет, что надо будет что-то срочно вывезти для консервации и обработки, – радируй, и все тебе будет. Полторы тонны чего угодно за рейс будут в вашем распоряжении в любое время.

– Спасибо тебе! Твое участие дает нам большой запас прочности. На чем я остановился? На заправке в Воротах Севера? Дальше – Новая Самара, форпост, где еще можно закупить продовольствие. Сразу за ней начинается настоящее путешествие с приключениями, слышишь, Стим! Цивилизация исчезает чуть выше Новой Самары, ее граница проходит по руинам гидростанции. Плотина разрушена не полностью, поэтому там надо карабкаться по внушительной стремнине – скорость течения до 6 метров в секунду, в паводок – до 12 метров в секунду. Понятно, что регулярная навигация там и заканчивается. В дневниках Крага есть веселая глава, посвященная этой достопримечательности – ее героическому преодолению.

– Как понимаю, дальше живут те самые неприветливые аборигены? – спросил Инзор.

– Да, они – мигранты первой волны, охотники-оленеводы. Живут по старинке, торгуют через Новую Самару мехом и олениной, покупают ружья, лекарства, алкоголь. Пока никого не убили, но всячески демонстрируют свое недружелюбие к любым визитерам – выстраиваются на берегу с ружьями и каменными лицами, могут украсть то, что плохо лежит – по их понятиям это доблесть, а не грех. А что касается Волги, она сейчас самая мощная река Северного полушария и вторая в мире по годовому объему стока. Паводок на ней начинается в конце мая и продолжается, усиливаясь, все лето, а в августе достигает максимума. Хоть тресни, нужно проскочить до паводка – сэкономим много топлива. Особенно важно проскочить плотину за Новой Самарой сразу после ледохода – где-то в первой половине мая, иначе вообще не пройдем. Это обстоятельство и определяет время старта: конец марта следующего, 965 года. Сейчас конец сентября 964-го.

За Новой Самарой остаются еще две тысячи километров, которые между ледоходом и паводком проскочить не успеем – придется ползти против паводка. Путь от третьей плотины до ледника займет пару недель. В принципе, там нет вариантов – вверх по Волге, по ее северной ветви, которая раньше называлась Мологой, по развернутой вспять Мсте до Среднеледникового озера, а там уже можно искать стоянку, сообразуясь с эстетикой и рациональностью. Прибудем в конце мая. На озерах еще останется лед, но уже рыхлый, сквозь который наше судно легко пройдет. В тенистых местах еще будет лежать снег, будут бежать чистые весенние ручьи, цвести подснежники, распускаться березы. И повсюду будет ароматная прелая прошлогодняя брусника! Теперь, Крамб, твое слово.

– Что у нас есть. Речное судно с возможностью ограниченного выхода в море – использовалось для рейсов из Александрии в города Нила. Водоизмещение – 156 тонн, длина – 42 метра, максимальная ширина – 7 метров, осадка – от метра до полутора. Перенесло пожар, надстройки пришли в негодность, но состояние корпуса хорошее, двигателя нет, палубных надстроек, включая рубку, нет. Борта высокие, может использоваться при волнении до пяти баллов. Что надо? Первое. Установить двигатель, шестьсот сил. Есть в наличии, б/у в хорошем состоянии. Второе. Смонтировать и оборудовать теплые жилые помещения с системой отопления. Третье. Смонтировать рубку и новую систему управления. Четвертое. Оборудовать трюмы, в том числе холодильную и морозильную камеры, теплый отсек, топливные емкости, лебедку. Пятое. Установить генератор, провести сеть.

Необходимый транспорт: два легких вездехода, две надувные лодки с подвесными моторами, три снегохода, лыжи для всех. Важное оборудование: коротковолновый передатчик, компрессор, дрели, перфораторы. Ни по срокам, ни по финансам особых проблем по реализации всего перечисленного не просматривается.

– А воздушный шар, неужели у нас не будет воздушного шара?! – воскликнула Алека.

– А зачем тебе воздушный шар?

– Как зачем?! Подняться и увидеть все то великолепие, что дядя Сэнк живописал, с высоты птичьего полета!

– Я думаю, будет намного проще, если прилетит Дават и прокатит на самолете. Дават, прилетишь, прокатишь?

– Куда же я денусь?! Я тут наслушался и пересмотрел свою роль: я буду не просто на подстраховке, я прилечу, даже если в том не будет нужды. Просто хочется. Ну и свежих фруктов привезу, заодно и центнер красного фаюмского вина захвачу.

– И будет у нас великий праздник! – ответил Сэнк. – А как все-таки назовем корабль? Без имени нет сущности. Без названия экспедиционного корабля нет экспедиции! Ваши предложения?

– «Александрия»!

– У нас уже есть Александрия на борту (Алека помахала руками над головой и раскланялась), кроме того воды Земного моря уже 30 лет бороздит круизный корабль «Александрия».

– «Северная звезда».

– В принципе, годится, но немного банально. Кстати, Кола, как называлась Северная звезда на древнеевропейских языках?

– На всех одинаково – Вега. Правда, тогда она не была такой северной.

– Хорошее название, звучит и интригует. Запомнили. Правда, хотелось бы чего-то более специфического, теснее связанного с целью экспедиции.

– «Волга».

– Боюсь, что суда с таким названием уже существуют там, куда мы направляемся.

– А как называется тот город, остатки которого мы будем искать на леднике? – спросил Стим.

– Санкт Петербург.

– Так давайте так и назовем корабль, только покороче: «Петербург».

– О! – сказала Кола. – В этом что-то есть. На северных диалектах Верхнеморского языка «петербург» созвучно с выражением «идем напролом»: петар бурд – брутально и звучно. Нас там будут уважать, они такое любят!

– Вот это мне нравится! И экспедицию так назовем. Представьте газетные заголовки: «Экспедиция „Петербург“ идет напролом!» Голосовать будем? Все согласны. Принято. Итак, с сего момента, 22 сентября 964 года 18:45, начинаем отсчет экспедиционного времени. А сейчас пожалуйте к столу!

– Как хорошо тут у тебя! – сказал Дават в разгаре банкета. – Только кажется мне, вы слишком круто взяли. Вас же всего двое настоящих бойцов. То, что сказал Крамб в нескольких фразах, на самом деле целая эпопея. Он все-таки погорячился насчет «проблем не просматривается». Мне эта кухня хорошо знакома – не одну экспедицию снаряжал. За полгода вам надо из пустого корыта, считай, построить уникальное экспедиционное судно и снарядить его. Может, стоило бы отложить на сезон?

– Дават, за полтора года мы точно с этим не справимся, скиснем. А за полгода – сможем. Именно так – либо за полгода, либо никогда. Понимаешь?

– Понимаю. У разных людей разный стиль, разное дыхание.

– Ты веришь, что позавчера ни у меня, ни у Крамба и в мыслях ничего не было?

– Что же, бурный старт, только не сорвите дыхалку! Я буду переживать за вас.

День 21 марта 965 года выдался на славу: легкий северный ветерок принес прохладу, солнце грело, но не жарило, в хвое припортовых сосен шумел птичий оркестр, видимо, в честь отлета на север. «Петербург» пришвартовался у пассажирского пирса, полностью снаряженный и загруженный. Крамб стоял у двери рубки, Сэнк, Мана и Стим – перед пирсом на краю пустой площади.