Феникс сапиенс (СИ) - Штерн Борис Гедальевич - Страница 55

– Алека, черт возьми, у вас же вода должна кончиться?!

– А вот и нет! Тут наверху есть ручейки и даже болотца. Дядя Сэнк, мы скоро вернемся, подойдем, снимем скалы – и назад.

– Эй, база! «Запад» говорит, эй, кто-нибудь! Дядя Сэнк! Там что-то есть! Сняли с километра с длинным фокусом. Точно что-то читается! Уже отправили снимок. Спроси Колу.

Сэнк с Крамбом уставились на снимок.

– Кола, бегом сюда, там что-то есть! – закричал Сэнк.

– Подожди, я в туалете, – прокричала Кола из маленького окошка прицепа.

– Крамб, это оно! Я не понимаю, что там, но это явно древний текст! По-моему, латиница, ей пользовалась вся Европа и Северная Америка. Что-то совсем коротко, но не просто «Здесь был Поль», что-то интересней. Боже, ну где же Кола! Кола!

– Ну, чего раскричался?! – Кола поправляла на ходу рубашку. – Ну да, три английских слова: «check», «crack» и «back». Они означают «проверка», «трещина», «зад». Возможно, «check» здесь глагол «проверь», но все равно без предлогов и артиклей ничего не понятно: «проверь трещина зад», как можно так безграмотно писать?!

– Кола, человек не писал, а вырубал в камне – это тяжелейшая работа!

– А что, ясность изложения разве не стоит затраченного труда? Вот так бо́льшая часть людей и пишет – через пень-колоду! Два балла!

– Так, – сказал Сэнк, – у скалы явно есть обратная сторона. Может она обозначаться как «back»? А может с обратной стороны скалы быть трещина в камне?

– Тогда написали бы «Check the crack at the back side of the rock», а не эту белиберду.

– Ты можешь себе представить, сколько это лишней работы! Да и не влезла бы сюда, – Сэнк ткнул пальцем в экран, – такая надпись, пришлось бы буквы делать в два раза меньше. Звоню Алеке!

– Алека, вы нашли то самое! Это крайне важная надпись, видимо, предлагается проверить какую-то трещину с обратной стороны скалы. Сделайте еще снимок с утра, там остается некоторая неясность. Если дрон достанет, снимите обратную сторону той скалы. И сразу, немедленно домой! Потом снова пойдете все вместе.

– Стим, возвращайтесь! Алека с Инзором и Каной нашли то самое! Скалу с надписью. Именно то, на что я надеялся, – указание на то, что в некой трещине что-то спрятано. Возвращайтесь и отправляйтесь все вместе к той скале.

– Ура! Хорошо папа, вернемся как можно скорей. Мы ночуем в двух часах хода от вершины, там никаких зарослей. Сбегаем с утра – и сразу домой.

– Доброе утро база, мы, «западные», подошли еще на пятьсот метров, дальше начинается лес. Запускаю дрон, надеюсь, достанет до самой скалы на пределе связи.

– Привет, это «Восток», точнее Стим. Мы на вершине! Вижу в бинокль Инзора, ага, вон и Алека с Каной. Видимо, гоняют дрон. Сейчас отщелкаем панораму – и бегом домой.

– База, это снова Инзор. Закачали новые снимки с дрона, идем домой. Если повезет, будем к ночи.

– Кана, бегом сюда, вот снимок с близкого расстояния!

– Ага, все-таки он артикли хоть как-то нацарапал. И предлог нацарапал нужный – «check the crack at the back» – я была не права, прощаю. Да, там что-то в трещине с обратной стороны чего-то, возможно, с обратной стороны скалы.

– Крамб, с обратной стороны все кустарник загораживает. Наверное, там есть трещина. Надо идти с лопатами, кайлом и топорами.

Алека, Инзор и Лема вернулись в 12 ночи – шли с фонарем, пытаясь не потерять свою тропу. Последние семь километров по долине шли по геолокации.

– Пить! – простонала Алека.

– Пива! – прохрипел Инзор.

Стим с командой пришли к середине следующего дня.

– Если хотите, идите все вместе вшестером, – предложил Сэнк.

– Хотим, – ответила Алека.

– А как с водой? Тут тремя днями не отделаешься, – заметил Крамб. – Я вот что предлагаю. Когда-то я легко таскал в горах 50 килограммов. Сейчас уже силы не те, но литров сорок втащу на хребет без проблем и тут же вернусь. Часть возьмете с собой взамен выпитой, часть оставите на обратный путь. Так точно хватит дней на пять, если застрянете там.

– Послушай, муженек, – произнесла Кола исподлобья, чеканя слова, – ты меня уж два года, как полувдовой сделал, теперь хочешь сделать полной вдовой?! Вот такие с виду здоровущие шестидесятилетние амбалы и загибаются в массовом порядке от инфарктов! Ты же и не почувствуешь, как кондрашка хватит, а остальным вместо находки придется твою в лучшем случае полуживую тушу вниз сквозь кусты тащить. Ну нет уж!

– Так что же, Кола, мне теперь на постельный режим переходить? Инфаркт ведь, он и на ровном месте может случиться. Так и быть, возьму тридцать литров – вообще смехотворный вес, меньше уже будет оскорбительно.

– Дядя Крамб! – вскричала Алека. – Там же есть вода. По пути нет, а на верховых лугах полно ее!

– Ну ладно, давайте тогда хоть сам прогуляюсь с вами, пригожусь! А впрочем, что толку, боюсь, буду тормозить вас. Идите легко и быстро! А мое время скакать вышло.

Команда, выйдя рано утром, подошла к Бесовой скале к вечеру и с утра приступила к исследованию скалы. Трещины не было. Стали искать хоть намек на трещину, проверяя каждый пятачок. Наконец Трим разглядел тоненькую трещинку, она уходила наискось вниз в плотные жесткие кусты (горный вереск, по словам Каны) и как будто чуть-чуть расширялась. Пришлось вырубать кусты – трещина чуть расширялась, но зарывалась в грунт: почва, корни, гравий. Стим, Инзор и Трим поочередно откапывали трещину, получалась траншея вдоль скалы – за шестнадцать тысяч лет между скалой и склоном скопилось немало всякой всячины.

К вечеру третьего дня трещину откопали, но она оставалась забитой.

– Что-то мне страшно, – сказал Инзор перед сном, – мне кажется, что там ничего нет.

– Мне тоже страшно, – ответил Стим, – но меня отчасти успокаивает фундаментальность исполнения надписи. Это ведь не просто «здесь был Поль»: чтобы высечь три слова на такую глубину буквами такого размера, пришлось потратить не один день. Значит, было, ради чего! Конечно, посылку могли вытащить, но только очень-очень давно, когда щель не была засыпана.

Снаружи щель забилась весьма плотно – кроме гравия ее заполнили корни кустов. Раздробить и вытащить этот конгломерат стоило немалого труда. Потом пошло легче – Инзор запускал в щель кирку и выгребал ею порцию мягкого грунта. Вдруг при очередном гребке что-то звякнуло. Все поглядели друг на друга.

– Кажется, оно! Трим, давай, у тебя самые длинные руки.

– Зацепил! Пошла! Вот она, зараза!

Трим вытащил небольшой металлический ящик в удивительно хорошем состоянии – ни одной сквозной дыры.

– Грамотно! Нержавейка в консервирующей смазке – вон корка осталась.

Там внутри что-то перемещается, – сказал Трим, покачав ящик.

– Сэнк, есть! Металлический ящик с каким-то предметом внутри. У ящика есть крышка, открывать не пробовали.

– И не пробуйте! Бегом вниз. Ящик держите так, чтобы в нем ничего не бултыхалось. Несите осторожно в руках, лучше всего дайте нести Алеке и заберите у нее рюкзак. Ждем.

Крамб довольно быстро справился с крышкой ящика, чем-то попрыскав, смазав, подцепив. Внутри была обыкновенная стеклянная бутылка литра на полтора, а в ней сверток. Похоже, толстая тетрадь. Горлышко бутылки было запаяно, около донышка просматривался круговой сплавленный шов, пролитый сверху для надежности расплавленным стеклом. После серии восклицаний и минуты изумленного молчания Сэнк огласил свое решение:

– Ни в коем случае не открывать! Это должен делать реставратор и не какой-нибудь, а Канор Идлон. Передать надо из рук в руки. Крамб, ты кажется, хотел покидать нас через неделю?

– Да, если совсем не терпится, могу и раньше.

– Тут еще проблема с таможней. Как декларировать бутылку с тетрадью? А вдруг тормознут – предмет старины все-таки? Нужен дипломат, причем лично со своим дипломатическим портфелем в кабину. Наверное, можно найти в посольстве в Бужде кого-нибудь со статусом, желающего за наш счет сгонять на выходные домой в Александрию. Потом вернем артефакт Гандийской республике.