Загадочные расследования Вайолет Стрендж (ЛП) - Грин Анна Кэтрин - Страница 4

— Это было — это было о внимании, которое я уделяю или не уделяю ребенку. Чувствую себя просто ужасно, когда приходится говорить об этом, но Джордж думал, что я плохо забочусь о ребенке. Что, если бы я уделяла ему должное внимание, ребенок не будил бы соседей и нас среди ночи. А я… я сердилась и настаивала, что делаю все, что могу. Что для ребенка естественно капризничать, и что если муж не удовлетворен моей заботой о малыше, он может попробовать сам. Все это было очень неправильно и неразумно с моей стороны, как свидетельство ужасного наказания, которое последовало за этим.

— И что заставило вас встать и оставить его?

— Ворчание в ответ на мои слова. Когда я это услышала, то вскочила с постели и сказала, что иду спать в свободную комнату. И если ребенок будет плакать, он может просто попробовать сам успокоить его.

— И он ответил?

— Этих слов как раз я никогда не забуду до тех пор, пока буду жива — «Если ты уйдешь, то не жди, что я снова впущу тебя, что бы ни случилось».

— Он так сказал?

— И закрыл за собой дверь. Поэтому, я и не могла все это рассказать.

— Возможно, было бы лучше, если бы рассказали. Это была такая естественная ссора, и поэтому она несовместима с реальной трагедией.

Миссис Хэммонд замолчала. Нетрудно было понять, что она не очень жалела о потере своего мужа. Он был не очень уважаемым человеком, и ни в каком отношении не был ей ровней.

— Вы были недовольны им, — решилась заметить Вайолет.

— Я не была полностью удовлетворенной женщиной. Но при всем том у него не было причин жаловаться на меня, кроме той причины, о которой я упоминала. Я не была очень умной матерью. Но если бы ребенок был жив сейчас — о, если бы он сейчас жил — с какой преданностью я заботилась бы о нем.

Она вскочила на ноги, с пылающим лицом, подняв руки к небу. Вайолет, глядя на нее, вздохнула. Возможно, это соответствовало ситуации, но ее манеры изменились. Не обращая больше внимания на симпатию к ней, она сказала очень мягко:

— Это было бы хорошо для ребенка.

Мать застыла, покачнулась, а затем разразилась диким плачем.

— Но не со мной, не со мной. Я опустошена и лишена всего. У меня нет даже дома, в котором можно было бы спрятать свое горе, и у меня нет никакой перспективы.

— Но, — вмешалась Вайолет, — неужели ваш муж не оставил вам что-то? Вы не можете быть без гроша в кармане?

— Мой муж ничего не оставил, — был ответ, произнесенный без горечи, но со всей твердостью факта. — У него были долги. Я оплачу эти долги. Когда эти и другие необходимые расходы будут ликвидированы, останется мало. Он не скрывал, что жил не по средствам. Именно поэтому муж был вынужден застраховать себя. У меня нет даже драгоценностей. У меня есть только моя решимость и абсолютная убежденность в истинной причине смерти моего мужа.

— Как зовут того, кто убил вашего мужа?

Миссис Хэммонд сказала ей.

Это было для Вайолет новостью.

— Что еще вы можете рассказать мне о нем?

— Ничего, но он очень темный человек и имеет изуродованную ногу.

— О, какую ошибку вы совершили.

— Ошибку? Да, я это признаю.

— Я имею в виду, что не передали эту последнюю информацию сразу в полицию. С таким дефектом можно опознать человека. Даже его шаги можно проследить. Его, возможно, нашли бы в тот же день. Итак, что мы должны делать?

— Вы правы, но я не ожидала каких-либо трудностей со страховкой, и решила не говорить. Кроме того, это только предположение с моей стороны. Уверена, моего мужа застрелили, но я не знаю, как это доказать. А Вы?

Затем Вайолет серьезно побеседовала с ней, объяснив, что их единственная надежда заключается в нахождении второй пули в комнате, в которой провели уже обыск абсолютно безрезультатно.

Чай, мюзикл и танцы закрутили Вайолет в вихре забот на весь оставшийся день. Блеск в глазах и заразное остроумие исчезли после полуночи, и никто не увидел бы избалованного ребенка удачи в серьезной фигуре, сидящей в пустой квартире в центре города, изучающей стены, потолки и полы, освещенные тусклым газовым светом. Вайолет Стрендж в свете была совсем другим человеком в отличии от Вайолет Стрэндж увлеченной своей секретной и своеобразной работой.

Она сказала дома, что проведет ночь у подруги. Но только ее водитель знал, кто эта подруга. Поэтому естественное чувство вины смешалось с эмоциями в одиночестве на месте убийства, чью ужасную тайну она могла решить, только поставив себя на место погибшего человека.

Выбросив из головы все мысли о себе, девушка попыталась думать, как он думал, и действовать, как убитый действовал в ночь, когда обнаружил, что остался в этой комнате с больным ребенком.

Не в ладах с самим собой, с женой и, возможно, с ребенком, кричащим в своей кроватке, что он будет делать в такой ситуации? Сначала ничего, но когда крик ребенка возобновился, мужчина вспомнил старые рассказы отцов, шагающих по ночам с плачущими младенцами, и поспешил последовать их примеру. Вайолет в беспокойстве от своей мысли, подошла к тому месту, где стояла кроватка, и начала расхаживать по комнате в поисках пятна крови. (Не то, чтобы она была готова принять теорию миссис Хэммонд, но она не хотела полностью отклонять ее, не проверив.)

Она нашла пятно в неожиданном месте комнаты и гораздо ближе к кровати, чем там, где тело было найдено. Это запутывало, но неожиданно устранило из дела одну из самых серьезных трудностей. Стоя здесь, он был в пределах досягаемости от подушки, под которой лежал его пистолет, и, если бы был напуган, как его жена считала, шумом в другом конце комнаты, ему просто нужно было дотянуться до него, чтобы вооружиться и быть готовым к возможному вторжению.

Решив попробовать повторить действия убитого, достающего пистолет, девушка присела у постели и хотела было вытащить свою руку из-под подушки, когда новый сюрприз удержал ее в этом положении, ее взгляд упирался в зеркало на противоположенной стене. Она видела там то, что он, должно быть, видел, совершая те же действия — темные полосы противоположной оконной рамы, отраженные в зеркале, — и сразу поняла, что произошло. В нервозности и ужасе момента Джордж Хэммонд принял отражение за реальность и импульсивно выстрелил в человека, которого он, без сомнения, увидел в зеркале. Но в то время как это объясняло разрушение зеркала, не было ответа на другой и еще более важный вопрос, куда пуля пропала после? Был ли угол, под которым стреляли, достаточно острым, чтобы отправить ее в окно по диагонали? Нет. Даже если пистолет был ближе к человеку, который стрелял в него, чем она имела основания полагать, угол все равно был бы недостаточно острым, чтобы попасть в дальнюю стену.

Но на этой стене не было обнаружено никаких признаков такого удара. Следовательно, сила пули исчезла до достижения цели, а когда она упала…

Здесь, ее взгляд, медленно переместился по полу и стремительно остановился. Она дошла до того места, где нашли два тела, и бессознательно ее глаза остановились там, вызывая в воображении картину истекающего кровью отца и задушенного ребенка. Как жалко и как страшно все это было. Если бы она могла только понять… Внезапно девушка поднялась, глядя в неподвижный тусклый свет. Пришла ли к ней идея — объяснение — единственно возможный ответ, объясняющий все явления?

Казалось бы, так, потому что, когда девушка застыла, ее взгляд был полон ужаса, который, при всем ее накопленном жизненном опыте и возможностях, заставлял ее казаться очень маленькой и очень беспомощной девочкой.

Спустя полчаса, когда миссис Хэммонд, не желая больше ничего слышать о мисс Стрендж, открыла дверь своей комнаты, она нашла, лежащую на краю подоконника, карточку маленького детектива с поспешно написанными словами: