Митральезы Белого генерала (СИ) - Оченков Иван Валерьевич - Страница 10

Вы ведь сейчас говорите о муже? — почти простонала дама.

— Исключительно! — с самым честным видом отвечала модистка.

— Феерично, — выдохнула клиентка, подумав про себя: — «Вот уж кто не дождется!»

— Ну, так что, будете брать?

— Что?! Ах, да, конечно, непременно…

— Куда прикажете доставить?

— Нет, что вы, что вы, а вдруг прислуга развернет или… нет-нет, заверните, пожалуйста, я заберу сама.

— Как вам будет угодно!

В это время в мастерскую через черный ход вошел Дмитрий. Обычно эта дверь была закрыта, но у него был свой ключ.

— Здравствуйте, красавицы! — весело поприветствовал он швей, ставя на столик сверток с конфетами.

— Здравствуйте, господин Будищев, — улыбаясь, прощебетали те, не отрываясь от работы.

— Не заездила вас, наша эксплуататорша?

— Грех вам такое говорить! Мы за Гедвигу Генриховну день и ночь Бога молим.

— А за меня?

— И за вас!

— Вот и умницы. А это гостинец вам к чаю!

— Благодарствуйте, Дмитрий Николаевич. Балуете вы нас!

— Что есть, то есть, — со смехом согласился тот и направился в комнату для приема клиентов.

— Какой мужчина, — восхищенно прошептала одна из швей, пышная брюнетка с милыми ямочками на щечках, и мечтательно закатила глазки.

— На чужой пирожок не разевай роток, — поспешила опустить её на землю товарка, — а то враз вылетишь!

— Нешто и помечтать нельзя! — обижено отозвалась та, и с раздражением на лице принялась за работу.

— Привет, милая, — обнял за плечи Гесю Будищев и нежно коснулся губами шеи.

— Господи, как ты меня напугал! — вздрогнула та, но тут же улыбнулась, и подставила ему губы для поцелуя.

Некоторое время они были заняты друг другом, но затем девушка решительно отстранилась, давая понять, что сейчас не время для нежностей. Дмитрий, впрочем, не стал настаивать, а развалился на предназначенном для клиентов диванчике и широко зевнул.

— Что-то я устал!

— Много дел? — сочувственно поинтересовалась модистка.

— Не то слово! Целый день как савраска, туда-сюда…

— Надеюсь, не безрезультатно?

— Ну что ты! Всё очень хорошо.

— Прекрасно. Однако у меня скоро будет посетительница, а посему тебе придется уйти.

— Что опять какая-нибудь титулованная проститутка?

— С какой целью интересуешься?

— Нет! Меня интересуешь только ты, и смотрю я исключительно на тебя.

— Врешь! Но звучит приятно. Однако вынуждена тебя разочаровать, ко мне придет юная барышня заказывать подвенечное платье, а потому тебе нужно уйти, причем, как можно скорее. И через черный ход!

— Фигасе наезды! Я, между прочим, совладелец этой богадельни…

— Это ты путаешь мастерскую с богоугодным заведением, когда приносишь работницам сладости. И не делай вид, что ты тут не при чем!

— Да ладно тебе! Подумаешь, кулек леденцов девчонкам подогнал. Пусть сосать тренируются, в жизни пригодится!

— Опять этот ужасный жаргон! Интересно, а со знатными господами ты тоже так разговариваешь?

— Не-а! На этот случай у меня Барановский есть.

— Вот именно поэтому, я и не хочу, чтобы ты попадался на глаза моим клиенткам. Бог знает, какого вздора ты им можешь наболтать!

— Ладно, бегу. Твоя барышня все равно придет с мамашей или даже кучей родни, чтобы ты ей ненароком какой-нибудь эдакой вещицы для брачной ночи не продала. Так что ничего интересного всё равно не будет.

— Болтун!

— Я тоже тебя люблю!

Громкое название «Гальванические и осветительные приборы» (ГОП) носила небольшая мастерская, совершенно затерявшаяся среди множества заводов и фабрик на Выборгской стороне Санкт-Петербурга. Два десятка постоянных работников, большинство из которых подростки, также совершенно не поражали воображение.

Тем не менее, это крохотное предприятие находилось у всех на слуху, и считалось одним из лидеров в этом новом для России направлении. Стремительно ворвавшись на рынок с новомодными электрическими звонками, Будищев стал предлагать установку электрического освещения в частных домах и присутственных местах и неожиданно преуспел в этом.

Другой новинкой стали системы сигнализации. Суть у них была та же, что и у звонков, только располагались они несколько иначе. Нажав неприметную кнопку, можно было вызвать прислугу, а если понадобится — и охрану. Купец первой гильдии Вахромей Бузыкин, одним из первых установивший подобную диковину в своем особняке, очень скоро имел случай убедиться в её работоспособности и несомненной пользе. Услышав ночью, что в соседней комнате с его спальней кто-то копошится, он не стал проверять сам, а поднял тревогу, после чего прибежавшие на вызов швейцар и дворник скрутили воришку и, хорошенько намяв бока, сдали в полицию. Говорят, у злоумышленника был при себе нож, и кто знает, чем всё могло кончиться, если бы не подоспевшая помощь.

История эта совершенно неожиданно (для всех, кроме Будищева) попала в газеты. Началось все с большой статьи в «Петербургском вестнике», в которой раз десять упоминался сам автор изобретения и его предприятие. Подробно расписывались перспективы электрификации России и всего мира, а поимка незадачливого форточника превратилась в захватывающую погоню с перестрелками и прочими леденящими кровь подробностями.

Затем эту очевидную утку подхватили другие бульварные газетенки, а за ними потянулись и более солидные издания вроде «Ведомостей». В них, разумеется, обошлось без крайностей, но общий тон был положительным. Отмечалось перспективность данного направления, а так же выражалось удовлетворение, что новаторами в нем выступили русские промышленники. Таким образом, PR-компания, как её назвал заказчик, вполне удалась и принесла новую волну интереса к их предприятию, а с ней и клиентов.

В общем, дела шли на лад, но при этом требовали постоянного внимания и контроля, а потому от Геси Дмитрий прямиком направился в мастерскую. Прежде, когда он входил, юные работники дружно бросали все дела и, стянув с головы картузы и шапки, кланялись своему «благодетелю». Будищев поначалу удивлялся, затем попросил больше так не делать, а когда не помогло, взбеленился и пообещал открутить пацанам уши.

Так что теперь, все остались на местах, усиленно выполняя свои обязанности, лишь изредка бросая на хозяина опасливые взгляды. Тот молча прошелся по рядам, внимательно посмотрел на работу, но, не заметив ошибок, вмешиваться не стал, а прошел в конторку, где взмокшая от усердия Стеша старательно что-то выводила в тетрадке, время от времени поглядывая в книжку.

Если бы недавние подружки встретили теперь Степаниду Филиппову, то они вряд ли бы признали в этой разодетой барышне свою бывшую товарку. Прекрасно сшитый из тонкого сукна жакет, длинная до щиколоток юбка в клетку, из-под которой выглядывали ладные ботиночки на невысоком каблуке. Всё ещё слишком короткие для девицы волосы были перевязаны черной лентой и красиво уложены, а румяные щечки и ярко-алые губы не нуждались в косметике. Поездка в деревню, не смотря на её непродолжительность, оказала на здоровье Стеши самое благотворное влияние, так что теперь она просто сияла первозданной красотой. И лишь лёгкая грустинка в уголках глаз указывала на недавние невзгоды.

— Привет, красавица! — поздоровался Будищев, склоняясь над её работой, оказавшейся пособием для гальванеров.

— Здравствуйте, Дмитрий Николаевич, — не отрываясь от работы, отозвалась она.

— Раньше ты меня Митей звала.

— То было раньше.

— А теперь что же?

Этот вопрос Стеша проигнорировала, будучи погруженной в своё занятие. В последнее время она так усилено занималась самообразованием, что Дмитрий даже предложил ей поступить в городскую школу, но она отказалась.

— Куда мне за парту вместе с дитями?

К тому же у Степаниды было немало и иных забот. Пока Будищев был занят своими «наполеоновскими планами», она готовила на всех работников обед, принимала клиентов, вела кассу и делала множество других незаметных на первый взгляд, но, тем не менее, важных дел.