Займ на любовь (СИ) - Горовая Ольга Вадимовна - Страница 39

— Ст-а-а-ас! — Мира застонала горлом, задохнулась и… вонзила ему в плечи и ногти, и зубы.

Твою налево! Вот, что значит, когда характер из тех, что не сдаются! Но ему это точно угара и на йоту не уменьшило. Распалило сильней, дав ощутить, как мощно она кончила, задрожав под его ударами, завибрировав всем телом.

Развернул ее голову к себе, таки впился в губы жадно, одурев. И еще сильнее в нее, до отлета мозгов!

— Нет, елки-палки, надо было снять президентский люкс, чтоб завалить тебя на полу в ванной, где даже коврик какой-то короткий! — прошептал ей в самое ухо с иронией, сдувая влажные волоски и чувствуя, как колени упираются в камень. А три минуты назад не мешало ничего, ты смотри. — Лоханулся, не утерпел, как пацан, — но вроде как и прося прощения за то, что накрыло его с такой силой, что не хватило воли до спальни дойти.

— Зато тут пол теплый. И мрамор, кстати, чем не шик и экстрим, — хмыкнула Мира в тон ему, словно зарывшись носом Стасу в плечо. — Ну и мне как бы самой терпеть сил не было, — тихо совсем добавила, но честно. — Кстати, господин Гончаренко, обрати внимание, кто прав оказался? — вдруг хихикнула она. — Никак у нас с разговорами толковыми не клеится.

И от этого в ней он тоже дурел. Потому что, если по сути, то ни мозгами, и ни характером ему не уступает. Ну и иронии с сарказмом — аж чересчур. Но и тут он лишь «за». Только вот предохранитель там, где про свою безопасность стоит подумать, не срабатывает у Миры, безбашенная… Но об этом теперь Стас будет бдеть, его право на заботу о своей женщине.

— Теперь вроде полегче дело должно пойти, думаю. С разговорами-то, — не остался в долгу, удовлетворенно хохотнув. — Что ж, раз претензий ни у кого нет, пошли в душ, пока близко. А потом-таки и спальню проверим. Чувствую, ждет нас там ужасный балдахин, — поддевал и иронизировал, немного опасаясь, чтоб не загружалась или вдруг не решила, что страшную ошибку совершила. — И все же поговорим, белла. Я твоего полного доверия хочу, безоговорочного.

— Тогда тебе на слишком много вопросов ответить придется, Стас, — хмыкнула она, все так же и не выбираясь из ямки его плеча. Будто опасаясь встречи с реальностью.

— А я разве отнекиваюсь? Заметь, не я от тебя по полям да весям бегал. Я за тобой гнался, белла, — не удержался от поддевки Гончаренко, медленно поднимаясь.

Помог встать и Мире. Потянул ее к душу, избавляясь по пути от остатков одежды, что еще на каждом болтались.

Только удовлетворенная плоть дрогнула вновь горячим откликом, стоило девушке к нему спиной повернуться. И не виноват, глаза сами уставились на те самые ягодицы, с которых когда-то и влетел в нее на полном ходу… Подмывало к себе назад прижать. Все тело ломало от нежелания и воздух между ними пропускать.

Черт! Как-то слишком сильно и интенсивно. Эта женщина, как некая кара небесная ему, что ли… За прошлую самоуверенность в собственной толстой шкуре и непробиваемости для любых эмоций. Но, ок. Стас пересматривать стратегию умел, как и признавать свои просчеты. Просто надо держать Миру максимально близко к себе, и проблем не будет.

_________

*Трясця! — лихорадка (укр.), употребляется в украинском языке и как аналог выражения сильных эмоций, вместо матерных слов)

— Куда? — резкий, хриплый со сна голос прозвучал одновременно с тем, как сильная рука обхватила ее талию.

Его будто кнопкой включили. Только что крепко спал, а уже через мгновение сжимает ее всем телом. М-да, похоже, беспробудно спать Стас не умеет. Хотя, если она проснулась по привычке, давно натренировав себя, то кто ему мешал? Учитывая объемы работы, которые Стас с Николаем взвалили на себя, даже если он вчера чуть приукрасил, валяться полдня в постели ни один из них позволить себе не смог бы. Тоже должны были бы подниматься ни свет, ни заря. Правда, Мире почему-то казалось, что преуменьшил, скорее… Так до конца и не готова поверить, что целиком честен с ней?..

— Пять утра. Ко мне в семь визажист приедет, — у нее голос тоже сиплый. — Мне надо вернуться к себе.

Кричала вчера… Но по этому поводу никаких претензий. И балдахин на кровати, который был-таки, больше рассмешил обоих, а потом уже стало вообще не до обстановки… Собственно, они и спали-то часа три от силы. Хорошо, что макияж ей профессионал сделает, иначе все на лице было бы видно.

— Да, помню. Хорошо, пошли, — и Стас поднялся тоже, так и не отпустив ее.

— Куда? — пришел ее черед удивляться.

Растерянно наблюдая за тем, как мужчина сел рядом на краю кровати и жестко растер лицо, будто заставляя себя встряхнуться, Мира осознала, что лучше бы ей было такого не видеть…

Потому что просыпаться рядом с мужчиной — это абсолютно не то же самое, что засыпать с ним же. Пусть для нее и спать с мужчиной было совсем непривычно. И все же она никак не могла найти объяснения тому, что именно там задрожало внутри, в ее солнечном сплетении, будто заставив все тело откликнуться, потянуться к нему каждой клеткой. И что это за чертовски беспомощное, горячее и тягучее чувство заполонило грудь, как привязывая ее к нему…

Елки-палки! Ей секс с ним показался не настолько интимным, как вот эти вот пару мгновений, когда Стас четко дал понять, что настроен на нее даже уставший и сонный; когда она увидела его… ну, не беззащитным, но явно открытым ей во стократ более, чем днем, каким-то настоящим и искренним, и в усталости из-за их чересчур короткой ночи, и в каком-то веселом смирении, готовности даже слишком раннее утро разделить с ней…

— В основной корпус. Неудобно жить на два номера, оказывается, все вещи-то там остались, — будто очевидное, пояснил Стас со смешком. А потом он вдруг наклонился, на мгновение прижавшись к ее волосам, обхватил Миру руками, притянув ближе. — Доброе утро, белла, хоть и раннее, — усмехнулся, прошептав это чуть слышно.

Словно не хотел тревожить едва начавшийся рассвет за огромным окном, на котором они не удосужились задернуть шторы.

И она ощутила виском мягкое движение его губ и легкий, но такой собственнический поцелуй. Мужчина так вдохнул, с таким ощутимым наслаждением и удовольствием… от того, что Мира впритык, и именно она — первое, что он хочет почувствовать при пробуждении…

Черт! Черт! Черт! Все, Мирослава пропала!.. Именно сейчас, в это мгновение, когда увидела Станислава совершенно иным, потому, наверное, что и сама еще свою броню натянуть не успела… И ее душа дрогнула, как проминаясь под ним, пропуская и обхватывая этого мужчину своими фибрами, разрешая ему проникнуть туда, где никогда и никого еще не было… Даже если разумом Мира так и не определилась еще, насколько Стасу доверяла.

И все-таки, проблем из-за этого меньше не стало.

— Я сама лучше… Одна выйду, — испытав непривычное для себя смущение и как вину какую-то перед ним за это решение, Мира вздрогнула, отведя взгляд.

Мужчина замер, и она на каком-то иррациональном уровне ощутила, как он меняется, становясь тем самым Станиславом, которого уже немного изучила, как ей казалось. Прям пробило его изучение, будто Стас ее мозги сейчас сканировал, в своей голове раскладывая причины и мотивы Миры на составляющие атомы.

— Назад пути нет, белла. Я не отпущу, — хмыкнул он, сжав ее крепче, будто для наглядности. — Не трусь…

Будто ей вчера варианты предлагали. Он так и так не отпустил бы, понимала.

— Тут слишком много моих коллег, Стас. А журналисты… От «сенсации» еще никто не отказывался, — хмыкнула и она, но как-то грустно, скорее, потому, что представила, что сама бы подумала о себе же, окажись в позиции другого журналиста. — Тем более такой «пикантной».

Он стиснул челюсти с явным недовольством. Она ощутила, как дернулись желваки на лице Стаса, продолжал же ее лица касаться. И стало очень ощутимо, насколько ему не по душе то, что Мира не готова прямо сейчас залезть на крышу главного корпуса или сцену конференции, громогласно объявляя, что они… Что, кстати? Переспали? Ведь кроме требований о полном доверии и да, такого секса, которого с ней не случалось ни разу… Она даже пока осмыслить не могла все то, что было ночью, но… Ок, что между ними и насколько, никто же не оговаривал…