Два жениха и один под кроватью (СИ) - Ли Марина - Страница 44

Вот так вот. Одновременно всё очень просто и невероятно сложно.

…А мне срочно надо что-то съесть, или я точно кого-нибудь покусаю.

прочем о чувстве голода я забыла, как только мы выехали на Ивовую аллею.

Старый парк, в глубине которого находилось здание Оперного театра по воле лучших магов-иллюзионистов этим вечером превратился в волшебный лес.

Подъездные дорожки, будто солнечные лучи, разлетались из центра. В воздухе порхали экзотические птицы, яркие пикси и миниатюрные фейки в разноцветных платьях и со стрекозиными крылышками за плечами. Но самым удивительным было звуковое сопровождение. Не знаю, как маги добились такого эффекта — все иллюзии были, так сказать, немыми от рождения, — но птички пели, пикси верещали, а фейки играли на миниатюрных арфах и флейтах, и их мелодия восхитительным образом накладывалась на звуки вечернего города и готовящегося к празднику парка.

Музыка слышалась в порывах ветра, в движении облаков, в шёпоте редких осенних листьев и даже в скрипе колёс нашей повозки. И эта музыка была так прекрасна, что у меня дыхание перехватило.

— Как это возможно? — прошептала я, оборачиваясь к Бреду, который, в отличие от меня, не проявлял признаков восторга и удивления. — Они как будто разговаривают.

— Это часть представления, — ответил он. — Маг-композитор научился накладывать свою музыку на иллюзии. Сегодня у него бенефис. Кстати, я был на репетиции. Думаю, тебе понравится.

— Уверена, что не только мне. Это на самом деле прекрасно.

Тем временем экипаж остановился. Бред выскочил на улицу первым, чтобы помочь мне выйти, а потом устроил мою руку на своём локте, и мы начали подъём по высокой лестнице, ведущей ко входу в театр.

Последний раз я тут была в свой выпускной год с родителями. Тогда, конечно, всё здесь выглядело не так празднично, но нам всё равно понравилось. Даже папе, который обычно засыпал уже к середине первого акта. Возможно, это было связано с тем, что в тот вечер Оперный театр отдал свою сцену гастролёрам, которые привезли из Тонимы весёлую и невероятно смешную оперетту. Сюжет постановки крутился вокруг женщины, которая не нашла после смерти успокоение и вернулась в мир живых, вселившись в домашнего кота, чтобы помочь своему единственному сыну найти жену.

Я вспомнила, как хорошо нам было в тот вечер, и разулыбалась. Всё же здорово, что Бред решил меня пригласить!

Мы оставили верхнюю одежду в гардеробе и первым делом направили свои стопы в сторону буфета, в который, увы, не смогли попасть.

— Вход в нижние залы откроют только после окончания представления, — поведал нам один из стражников. — И лишь для избранных.

Бред раздражённо цыкнул, а мой прилипший к позвоночнику желудок издал такой протяжно-заунывный звук, что стоявшие возле меня мужчины испуганно вздрогнули.

Я почувствовала, как кровь прилила к щекам и пожалела, что нет такого заклинания, которое помогает провалиться сквозь землю от стыда. Стражник посмотрел на меня с сочувствием.

— Я попробую раздобыть что-нибудь съестное, — сказал он после короткой заминки. — Деверь моей сестры помощник повара… Уверен, он не позволит такой очаровательной леди умереть от голода.

Пока я изображала из себя сгорающую от смущения статую, мужчины договорились встретиться на этом самом минут через десять, после чего Бред взял меня за руку и повёл к покрытой красной ковровой дорожкой лестнице.

— Нам на второй этаж, — поведал он, и я в недоумении уставилась на него.

— Ты стал так много зарабатывать, что можешь себе позволить такой широкий жест? — Я точно знала, что левое крыло Оперного театра было отдано под семейные ложи самых знатных родов Империи, а правое — под ложи свободные. Билеты на эти места были баснословно дорогие. — Я думала у нас балкон. Бред, ты спятил? Это же ужасно дорого!

Братец кривовато улыбнулся.

— Мотылёк, ну ты как маленькая, честное слово. — Покачал он головой. — Мне казалось, ты поняла, что билеты мне достались совершенно бесплатно. Это во-первых.

Он толкнул дверь с номером «Девять» и пропустил меня вперёд.

— А во-вторых, — закончил, входя следом за мной, — это не ложа на двоих. Кроме нас с тобой в этом чудесном месте наслаждаться представлением будут ещё десяток поданных Лаклана Освободителя… Присаживайся и не скучай. Я вернусь с добычей, ты перекусишь и, вот увидишь, настроение твоё сразу улучшится, и ты, наконец, перестанешь волноваться по пустякам и приступишь к своим прямым обязанностям.

— Это к каким же?

— К обязанностям моей спутницы, конечно! — ответил брат. — От неё требуется улыбка, восторг и неземная красота. Пока у нас в наличии лишь последнее.

Когда десятью минутами позже Бред вернулся с тарелкой, заполненной миниатюрными канапе и двумя бокалами шампанского. Я проглотила всё угощение, кажется, даже не пережёвывая, торопясь расправиться с бутербродиками до того, как в ложу подтянутся остальные гости Императора, а брат в это время смотрел на меня с умилением и нежностью. Я бы даже сказала, по-отечески.

Когда он отлучился во второй раз, чтобы избавиться от улик — опустевшей тарелки и бокалов — в ложе появились первые из наших соседей. Дама солидного возраста, в старинном платье и шляпке, украшенной чучелом птицы, и с нею юное создание лет четырнадцати. Девчушку я видела впервые, а вот старушка мне показалась знакомой, и я бы, наверное, промучилась весь вечер, пытаясь вспомнить, откуда я её знаю, если бы она вдруг не заговорила, глядя на меня, но обращаясь при этом к своей юной спутнице:

— Ну надо же, какое стечение обстоятельств! Лиззи, посмотри-ка, это и есть та самая нурэ Алларэй, о которой я только сегодня утром упоминала в нашей беседе. Разве не жалко выглядит женщина, которую даже в театр сопроводить некому?

И после этой воистину оскорбительной фразы, обратилась уже ко мне:

— Не держите зла на старуху, милочка. Мы с вами лично не знакомы, но мой брат служит в БИА. Нурэ Тайлор. Полагаю, вы знакомы.

— Знакомы… — отозвалась я. — Но по какому праву вы…

— Такой судьбы ты хочешь, Лиззи? — перебила меня сестра моего бывшего наставника. — Я столько времени потратила на то, чтобы сделать из тебя настоящую леди, а ты мечтаешь стать старой девой. Подумай о моём больном сердце!

— Ваше сердце, баронесса, здоровее многих, — пробормотала Лиззи и исподтишка послала мне виноватый взгляд.

Ситуация мне нравилась всё меньше, и я решила выйти из ложи и подождать возвращения брата в коридоре. Пунцовая от стыда Лиззи, судя по всему, с радостью бы ко мне присоединилась, если бы ей дали такую возможность.

— Прошу прощения, — пробормотала я, поднимаясь из кресла. Баронесса же, которая явно чувствовала себя, как рыба в воде, приняв моё бормотание за извинение, величественно тряхнула чучелом на голове и успокоила:

— Всё в порядке, милочка. Вы не виноваты в том, что моя воспитанница мечтает бросить Институт благородных девиц и перевестись в БИА. Учиться среди мужчин? Это же позор!

— Вообще-то в БИА учится много девушек, — попыталась возразить я, но осталась неуслышанной. К счастью, в этот момент вернулся Бред, и баронесса переключила своё внимание с меня на него. И принялась расхваливать перед ним свою несчастную, готовую заплакать от смущения воспитанницу Лиззи.

Слава магии и Предкам, продолжалось это недолго, потому что несколько минут спустя в императорской ложе раздвинули шторы, и все зрители встали со своих мест, устремив свои взгляды в сторону монаршей семьи.

Когда же Император махнул рукой, позволяя своим поданным сесть, в нашу ложу вошли остальные гости, и баронесса оставила нас с братом в покое.

Поначалу я ещё чувствовала себя неловко, мне всё казалось, что вздорная старуха обсуждает меня за моей спиной, но потом началось представление, и я, увлёкшись прекрасной историей любви, с лёгкостью о ней позабыла. В конце концов, если человек опускается до оскорблений, то он должен помнить, что в первую очередь они прилипают к нему самому, а не к тому, на кого направлены.