Разоблачение (ЛП) - Ромиг Алеата - Страница 37

Ничто не могло подготовить Тони к тюремному заключению в федеральном тюремном лагере в Янктоне, штат Южная Дакота. Возможно, для опытного заключенного или даже с позиции стороннего наблюдателя, место было прекрасным, лучше, чем большинство. В конце концов, оно стало федеральной тюрьмой только с 1988 года. С внешней стороны здание все еще выглядело как маленький частный колледж гуманитарных наук, которым когда-то было. Большинство зданий были включены в исторический реестр и носили имена выпускников и благотворителей. Территория была усеяна цветами, там росли деревья и ухоженная трава. По периметру не было даже забора. Тем не менее, это была тюрьма.

Юридический отдел Тони провел своё расследование: Янктон был не только относительно близок к Айова-Сити, но и, как говорили, был одной из лучших мужских тюрем с минимальным уровнем безопасности в Соединенных Штатах. Поскольку большинство заключенных там были осуждены за преступления ненасильственного характера, юридической группе Роулингса потребовались некоторые переговоры, чтобы обеспечить Тони место в столь востребованном учреждении. Большая часть заключенных состояла из мужчин среднего возраста, которые были осуждены за преступления белых воротничков. Энтони Роулингс был не единственным успешным предпринимателем на этой территории. Брент и Том надеялись, что это поможет Тони пережить всё. Не помогло.

Бакалавриат в Нью-Йоркском университете был последним разом, когда Тони жил в одной комнате с другим мужчиной, не считая его путешествий по Европе, когда он бежал от ФБР. В то время он останавливался в нескольких хостелах с большим количеством общего пространства и спальных мест, но то было другое. В Янктоне у заключенных не было отдельных или даже двухместных комнат. Заключенные спали в общежитиях, которые чем-то напоминали ему Академию Блэра, только в миллион раз хуже. В этих комнатах были кровати, запирающиеся шкафчики и столы. Все кровати были двухъярусными с пониманием по умолчанию того, что самый старый товарищ по комнате получал ценную нижнюю койку. В некоторых из общежитий было шестьдесят человек. К счастью, в общежитии Тони было только двадцать, что на девятнадцать больше, чем он хотел.

На протяжении многих лет он слышал, что эти тюрьмы с минимальным уровнем безопасности были просто загородными клубами для богатых преступников. Тот, кто рассказывал об этом, никогда не был за их стенами. Несмотря на проведённое расследование о лагере до своего прибытия, он не был готов. Он вспомнил, что в большинстве отзывов говорилось, что первые несколько дней были самыми трудными. Он надеялся, что это правда. Его первый день был заполнен опросами и обследованиями, но когда Тони получил свою рубашку цвета хаки, брюки цвета хаки, громоздкую обувь, нижнее белье и постельные принадлежности, реальность ошеломила. Не было никаких сомнений, что последующие четыре года его жизни будут кардинально отличаться от каких-либо первых сорока девяти лет. Мало того, что он жаждал жизни, которую он оставил позади, но его сердце также болело о том времени, которое Клэр потеряла за подобными стенами.

Во время обследования психического здоровья Тони дал согласие на сеансы управления гневом. Перед тем, как его доставили в Янктон, Брент сказал ему, что рекомендация судьи Джеффериса на самом деле оказалась подарком. Поскольку это не было предписано судом, готовность Тони пройти терапию выглядит хорошо в его послужном списке и поможет, когда его дело будет передано на пересмотр. Хотя условно-досрочное освобождение не предлагалось в федеральных исправительных учреждениях, всегда была надежда на досрочное освобождение. После нескольких часов с номером вместо имени, Тони понял, что он сделает всё возможное, чтобы досрочное освобождение стало реальностью.

Как будто спать в комнате с девятнадцатью другими мужчинами было недостаточно тяжёлым, он вскоре узнал о проверках. Проверки происходили каждый день в 00:01, 3:00, 5:00, 10:00, 16:00 и 22:00. В последние две проверки заключённые стояли в полный рост. Во время проверок в полный рост каждый человек должен был неподвижно стоять у своей койки, в то время как сотрудник исправительного учреждения пересчитывал заключенных. С ежедневным подъёмом в 5.50 утра, Тони задавался вопросом, почему они не могли дождаться этого времени, чтобы пересчитать? Бог свидетель, что включение света и прогулка офицера исправительного учреждения от койки до койки три раза посреди ночи, не способствовали хорошему сну.

Других людей в его блоке не заботило то, кем он был на воле, и в свою очередь ему тоже было всё равно, кем были они. Каждый человек был приветливым и вежливым, но не слишком общительным. Так было, пока не наступали вечера: большинство мужчин сходили с ума по времени, отведённому на просмотр телевидения. С 16:30 до полуночи телевизор не выключался. Будучи не самым большим любителем телевидения, непрекращающийся шум - каждую ночь – раздражал его не меньше, чем глупые проверки.

Сон не был единственным видом деятельности, который носил коллективный характер. Приём душа тоже происходил всем блоком. По мере того, как первая неделя набирала обороты, казалось, что каждый час был хуже предыдущего. По мере того, как его старая жизнь ускользала все дальше и дальше, терапия, судя по всему, была хорошей идеей.

Помимо посещения своих сеансов психотерапии трижды в неделю, Тони, как и любой другой заключенный, должен был работать. Он не только отвечал за уборку своей части общежития, но у него была реальная работа. Каждый день после завтрака Энтони Роулингс, номер 01657-3452, являлся на склад, где он разгружал и распределял поставки из грузовиков. Эта кроха ручного труда приносила ему 0,17 доллара в час. Здесь не слышали о минимальной оплате труда?

Деньги, которые он зарабатывал, плюс деньги, которые он отправлял себе, позволяли ему приобретать товары, которые не поступали к широкому пользованию. В этот перечень входило всё: от наушников и MP3-плеера до приглушения звука постоянно работающего телевизора, шампуня и дополнительных комплектов одежды. И несмотря на то, что Тони мог переводить неограниченное количество денег на свой счет, на него устанавливалось ограничение трат в 320 долларов в месяц. Он чуть не задохнулся, когда прочитал это. Черт, обычная стрижка обходилась ему в большую сумму.

Чтобы избежать общежития, Тони подписался на образовательные услуги. Он всегда ценил образование, но как человек со степенью MBA его не заинтересовало общее образование. Предмет, который он выбрал для изучения, было садоводство. Оно напомнило ему о Клэр. Пока он учился ухаживать за растениями на территории Янктона, он вспоминал ее болтовню о цветах и растениях в поместье. Просто находясь на улице, руками в земле, он чувствовал себя ближе к ней. Узнавая о каком-либо растении или ухаживая за ним, Тони думал о Клэр и надеялся, что у нее все хорошо настолько, чтобы заниматься тем же. Он знал, как сильно она любила природу, и верил, что, если она будет выходить на свежий воздух, это придаст ей сил.

Распорядок дня включал в себя время для тренировок, и в течение отведенного на это времени заключенные часто посещали четверть мильную беговую дорожку. В то время как многие использовали её как возможность уединиться для более приватных бесед, плейлист Тони не давал ему расслабиться. Покупка музыки была одной из его больших статьей расходов. Чтобы занять мозг, у него была газета «Уолл-стрит Джорнал», а также ряд других деловых изданий, которые ему доставляли, и ему также разрешалось проводить минимальное количество времени в Интернете. Интернет, как и телефонные звонки, контролировались, но они были связью с внешним миром. По мере того, как дни превращались в недели, а недели в месяцы, с рутиной становилось легче справляться.

Тони вспомнил, как Клэр описывала тюрьму, сказав, что она была очень однообразной. Он мог добавить других описаний - таких, как одинокая, скучная и ряд других эпитетов, но однообразная - отлично отражало реальность. За первые несколько месяцев заключения Тони узнал, что он не только может устанавливать правила, но и следовать им. Ему это не нравилось, но каждое сообщение от Кортни о Николь, от Роуча о Клэр, от Патриции о «Роулингс Индастриз» или от Брента о его приговоре давали ему силы и выносливость, чтобы продолжать.