Разоблачение (ЛП) - Ромиг Алеата - Страница 44

Тем не менее, я сделал то, что делаю. Я решил извлечь выгоду из твоих способностей и в то же время создать ситуацию, в которой ты будешь в долгу передо мной. В то время я не думал о чувствах Клэр. Когда она узнала, что я предложил тебе работу, она была нерешительно довольна. Она говорила о том, что мы живем ближе и что мы одна семья. Все, о чем я мог думать, - это держать тебя под своим контролем.

Ни для кого не секрет, что я не был счастлив на свадебной репетиции, когда ты не отдал Клэр. В тот момент, когда я увидел страдание в глазах Клэр, я был полон решимости подавить твои отцовские, покровительственные инстинкты. Клэр больше не была твоей заботой. Она была моей женой, и твои действия причиняли ей боль.

Я сказал, что она была настороженно довольна. Это опасение возникло потому, что Клэр боялась, что ты откажешься от предложения. Она сказала мне, что это вполне возможно. Я не верил в ее заботу, пока ты не отказался. В конце концов, я через Тома предложил тебе гораздо больше, чем ты получил в Олбани (город в США, штат Нью-Йорк). Я был уверен, что одни только деньги могут соблазнить тебя. Однако, как ты знаешь, Клэр была права, и ты еще раз продемонстрировал, что действительно являешься грозным противником.

Как я уже сказал, это не оправдание или даже слабая попытка извиниться. Я думаю, что мы уже за пределами этого.

В настоящее время ты находишься под опекой двух самых дорогих и важных людей в мире. Единственная причина, по которой я не боролся изо всех сил, чтобы вернуть свои права в отношении жены и дочери, заключалась в том, что я знал, что у меня есть долг. Я принял это обязательство и заплачу то, что должен. Как только я закончу, предупреждаю, я буду сражаться за то, что принадлежит мне.

А пока я должен верить, что те защитные инстинкты, которые я наблюдал много лет назад и ненавидел, снова проявились. Для душевного спокойствия я должен верить, что решения, которые ты принимаешь в своей жизни и для своей семьи, в глубине души отвечают интересам моей семьи. Поэтому я хочу, чтобы ты знал, что я приветствую тебя в "Роулингс Индастриз". Моя компания - это компания Клэр. Когда-нибудь она будет принадлежать Николь, и я очень верю в Тима. Если он верит в тебя, то и я тоже. Я также хочу, чтобы ты знал, что я не буду вмешиваться в его решения относительно твоего трудоустройства. Если ты решишь работать на него в "Роулингс Индастриз", он будет тем, на кого ты работаешь.

Я верю, что ты примешь то самоуверенное, покровительственное отношение, которое я ненавидел, и воспользуешься им, чтобы улучшить жизнь моей жены и дочери, а также сотрудников "Роулингс Индастриз". Все эти люди нуждаются в том, что я временно не смогу им предоставить.

Поэтому, если ты решишь сделать это в мое отсутствие, я благодарю тебя.

Энтони.

Покачав головой, Джон положил письмо обратно в конверт. Он не знал, что и думать о попытках своего шурина наладить контакт. Однако впервые на памяти Джона это не было похоже на манипуляцию или расчет. Казалось, по-своему Энтони был почти унижен. Прежде чем Джон успел хорошенько подумать, вернулся Тим.

- Ты все еще обдумываешь мое предложение? - с усмешкой спросил Тим.

Протянув руку, Джон сказал:

- Да, Тим, я думаю о нем.

Джон не ответил Тиму ни в тот день, когда они встретились, ни даже на следующей неделе. Он поговорил с Эмили и Эмбер. Перспектива снова заняться юридической практикой взволновала его больше, чем он ожидал. Хотя он и мог принять это предложение, у него были свои собственные юридические проблемы, через которые он должен был перепрыгнуть, прежде чем получить лицензию в Айове. Но это можно было сделать, и когда дело дошло до «СиДжо», Джон поверил, что сделал все, что мог. С тех пор как произошел этот инцидент, его сердце не было занято этим. Он был честен, когда сказал Эмбер, что, по его мнению, она может найти кого-то нового, чтобы занять эту должность в дальнейшем.

Признался ли Энтони в письме, что именно он подставил его и лишил жизни? Но не напрямую. Тем не менее Джон решил не делиться письмом с Эмили. Он знал, что она будет видеть манипуляцию и обман в каждом слове; однако во время их беседы он объяснил, что, хотя Энтони все еще был частью "Роулингс Индастриз", именно Тим хотел нанять его. Тим будет тем, кому Джон будет докладывать. И ему, и Эмили нравилась перспектива снова быть вместе, как семья, особенно с Майклом на подходе. После долгих дебатов Джон принял предложение Тима, уволился со своего поста в «СиДжо» и переехал в Айову.

За последние пять месяцев они с Эмили добавили Майкла в свою семью, купили дом и начали новую жизнь — снова. Правда, каждый переворот в их жизни мог быть связан с Энтони Роулингсом. Тем не менее со временем Джон даже удивился тому, что теперь он мог произнести слово "Роулингс", не испытывая прежней глубоко укоренившейся ненависти. Он предположил, что это произошло потому, что по пути значение этого слова изменилось. Роулингс больше не представлял только этого человека: вместо этого он представлял компанию, часть Клэр и Николь.

Хотя это была несомненно фамилия Николь и Клэр, Эмили сделала все возможное, чтобы убрать ее из всего, что было связано с Клэр. Джон знал, что у его жены добрые намерения. Она уже много раз объясняла ему свою позицию. По ее мнению, Энтони был бесспорно ответственен за все негативное в жизни Клэр. Он был виноват не только в сотрясении мозга, которое она получила, находясь рядом с ним, но и в той травме, которую она получила в Калифорнии. В конце концов, рассуждала она, Честер не стал бы охотиться за Клэр, если бы не Энтони. Эмили интерпретировала выводы врачей, чтобы сказать, что Клэр страдала психотическим срывом, вызванным ЧМТ. Она верила, что, создав свободную от стрессов анти-Энтони среду, Клэр сможет исцелиться и восстановиться. Она запретила все, что хоть как-то напоминало сестре о ее жизни за последние почти пять лет. Хотя Эмили не могла юридически удалить Роулингса из имени Клэр, она ясно дала понять всем в «Эвервуде», что ее сестру следует называть только Клэр Николс. Поскольку Эмили была ее опекуном, назначенным судом, и именно она оплачивала медицинские расходы-деньгами Энтони - ее желания были исполнены.

Прибыв в здание Федерального суда, Джон направился в зал заседаний присяжных. Джон был рад, что Кэтрин не присутствовала на этом этапе. Он не разговаривал с ней с того самого дня в больнице, когда она так нагло солгала ему и Джейн. Он покачал головой, глядя на запутанную паутину обмана. Может быть, она тоже солгала Энтони?

Каждый день в "Роулингс Индастриз" уносил прочь частичку ненависти Джона и укреплял его уважение к бизнесмену в лице Энтони Роулингса. В течение нескольких месяцев своей недавней работы, с разрешения Тима, Джон просматривал многолетние и десятилетние записи о приобретениях, найме и расторжении контрактов. Все было именно так, как обещал Тим. Ложь и грехи личной жизни Энтони не перешли в его компанию.

Джон ждал за дверью Большого зала суда присяжных и размышлял о том, насколько затянулась судебная процедура. Это был только этап присяжных. Если шестнадцать-двадцать три человека, находившиеся в комнате, решат, что улик достаточно для суда, то Кэтрин в конце концов предъявят обвинение. Прошло уже восемь месяцев с тех пор, как Джон и Эмили были заперты в этом номере. Хотя они были задержаны всего на несколько часов, когда он читал о днях уединения Клэр, он мог рассказать лучше, чем большинство.

Его вызвали в суд для дачи показаний в 9 утра. Хотя в повестке не было указано, какие именно вопросы ему будут задавать, он подозревал, что речь идет о дне в поместье. Вспоминая тот день и вспоминая о том, как увидел запертую дверь, он вспомнил ужас, охвативший его, когда комната начала наполняться дымом. Он пытался разбить окна. Даже стеклянные двери на балкон не открывались. Джон больше боялся за Эмили и их ребенка. Затем дверь открылась. Это был Энтони. Прежде чем он успел еще что-то вспомнить, дверь комнаты открылась, и женщина произнесла: