Уроки ирокезского (СИ) - Климова Алиса "Луиза-Франсуаза" - Страница 59

– Ну что же, неплохо… а первый тогда подарок какой?

– Да, ерунда. Орден мне дали, потом Борис Борисович специально приезжал его мне передать.

– Это тоже неплохо… а какой орден-то?

– Катькин – засмеялась она. – Но красивый. Только Борис Борисович сказал, что нужно в Петербург ехать, за какой-то присягой – но мне оказана милость ехать когда от дел в фонде освобожусь.

– Значит, никогда не освободишься – усмехнулся я. – А почему Катькин?

– А называется он так: орден Святой Екатерины. Стало быть Катькин… А там еще нужно было вроде двести пятьдесят рублей отдать за орден "на благотворительность", но царь в письме приложенном написал, что мне платить не нужно, поскольку с моим фондом эти деньги будут выглядеть как издевательство… Кстати, Михаилу Александровичу ты телеграмму дай что вернулся, он хотел с тобой срочно о чем-то поговорить. Сказал, приедет как только вы вернетесь…

– Из Астрахани? Зимой? На лошадях? У него же здоровье неважное…

– Зачем на лошадях? А… нет. Юрий Феоктистович-то твой летучий кораблик ещё в октябре закончил, на другой день после вашего отъезда. А Николай Владимирович Кольку на нем капитаном поставил. А сейчас их уже четыре работают…

"Летучий кораблик" – это мое представление о "Хивусе", катере на воздушной подушке. Я их пару раз в экспедициях видел у геологов, на одном даже прокатился – только уже в Москве, на таком "переправа" через реку устроена была. В "прошлой жизни" даже начал такие делать, чтобы зимой с Сахалина на Йессо ездить было удобно… Сейчас – с появлением "маленькой турбины" – я попросил что-то похожее сделать Юру Луховицкого, ну а он и рад стараться…

Кораблик, получивший название "Хиус" – тот северный ветер сейчас именовался именно так – вышел несколько больше "оригинала" – насколько я этот "оригинал" помнил. Но и турбина с котлом больше места занимает нежели дизель – а Юра турбин сразу две туда воткнул. Зато с двумя пропеллерами это чудо разгонялось километров до девяноста… с попутным ветром, конечно, а тонны мазута в баках хватало на тысячекилометровый пробег.

Два "Хиуса" Машка поставила на регулярные рейсы до Астрахани и Саратова – деньги зарабатывать. Двенадцать мест миллионов вроде не обещали, но цена в четвертной за место и в убыток не вводила, а копеечка лишней не бывает. Впрочем, для губернатора не жалко и первый кораблик послать: в нем кресел было всего шесть, но гораздо более комфортабельных.

Дорогой, конечно, кораблик получился: дно-то из алюминия делалось. То есть из сплава с магнием, а сверху все было из бальзы в стеклопластиковой оболочке. Бальза – она легкая, но пока сухая, то по прочности почти как дуб. Но бальза – дешевая, а алюминий пока идет по четыре доллара за фунт. Хотя кто-то, а Юра "за дешевизной" никогда на моей памяти не гнался…

Кстати, оказалось что и царя на "Хиусе" в городок возили. Тоже дочь наша распорядилась: Юра-то кораблик сдал "на испытания", а она – узнав, что он "впятеро меньше Москвы, но с такой же турбиной", отправила на него капитанить Кольку: он-то уже и "Москвой" управлять умел, справится… Ну а при подготовке встречи царя тот успел раза два в Саратов и обратно слетать, самого Бориса Борисовича в Камышин доставил – так что отменить Машкино распоряжение никто не догадался. Ну и ладно…

Михаил Александрович по мою душу приехал не ради лицезрения физиономии "царского подрядчика": оказывается, пока я по Дальним Востокам прохлаждался, Лоскутов – начальник "внутренней железной дороги" – успел ему представить на утверждение план строительства электрифицированной железной дороги, от Астрахани и до… до городка моего. Формально просьбы о разрешениях на железные дороги подавались в соответствующее министерство, а утверждались вообще лично царем, но если назвать дорогу не "железной", а "трамвайной"… ну да, загородный… сильно загородный, но трамвай же! Губернатор предложение оценил – в смысле "красоты идеи", но встал вопрос финансирования этого безобразия: даже предложенная Иваном Михайловичем одноколейка с разъездами выливалась в почти шестьдесят тысяч рублей. За каждый, понятное дело, километр из четырехсот шестидесяти – и это еще без учета стоимости нужных электростанций.

Тридцать миллионов на дороге не валяются – их туда как раз положить нужно, и в бюджете губернии тоже изыскать их не выйдет. Можно было бы забрать деньги у Демина – Борис Титыч как раз запустил первую сеть магазинов и ежедневно состригал с нее миллиона по полтора, причем долларов. Можно бы – но нельзя ведь: прибыли с такого оборота получалось около ста тысяч, а сейчас ему просто никак нельзя останавливать "экспансию", иначе конкуренты обгонят!

А если попробовать сократить затраты? Раз в десять хотя бы… Конечно, дождаться пришельцев с Альдебарана, которые сами дорогу выстроят, гораздо реальнее – ну а вдруг?

Людвиг Бах, несмотря на свое известное всем соседям родство с великим музыкантом (иначе откуда бы этот простой трудяга из Лейпцига так хорошо умел играть на рояле), заведение держал простое, совсем не музыкальное. Впрочем, назвать его переплетную мастерскую "простой" тоже было бы неверно: в ней переплетали не столько книги, сколько письма, деловые бумаги – и делали это настолько хорошо, что даже обладатели оных зачастую не могли поверить, что их бумаги удалось столь хорошо и удобно сброшюровать.

Понятно, что работа у Людвига Баха была востребована – что гарантировало ему приличный достаток. Но она была скучной и монотонной – как, впрочем, и вся его жизнь в Берлине. В молодости-то он, согласно официальной биографии, и механиком на пароходе успел послужить, и чуть не помер от холеры в Санкт-Петербурге – где капитан его фактически бросил в русском холерном бараке…

Ну а сейчас время приключений для господина Баха закончилось, и размеренное, но обеспеченное – хотя и в самом деле скучноватое – существование его вызывало легкую зависть соседей. В самом деле, что может быть лучше традиционных сосисок с капустой и кружкой пива на ужин (причем каждый день!), получасовой игры на рояле перед сном, и редких – не чаще трех-четырех раз в год – поездок в Варшаву, где он закупал какие-то особенные сорта кожи для своей мастерской. Ну а то, что будучи холостяком, он в договора со служанками, которых менял каждые два-три года, включал "особый" пункт, осуждения у соседей тоже не вызывало: если у человека имеется достаточно денег, то почему бы и нет?

И соседи были убеждены, что запах капусты с сосисками и тихая музыка по вечерам будет сопровождать их еще долгие годы – но совершенно неожиданно господин Бах ожидания их обманул. Он вдруг продал (в рассрочку, конечно) мастерскую своему же старшему приказчику и уехал. По словам того самого приказчика – за границу, в Америку…

Принять больше сотни тысяч голодных детишек – это вовсе не накормить кучу голодных ртов. То есть накормить – это тоже входило в список забот, однако эта позиция стояла где-то ближе к концу списка. Даже "профильтровать" больных и по возможности их вылечить было далеко не первым пунктом в перечне работ. Просто потому, что крестьяне отправляли ко мне детей "сирыми и убогими", в проще говоря – в чем мои "агитаторы" их застали.

Поэтому в самом начале списка стояла позиция "обуть и одеть" – а обуть и одеть сотню тысяч разнокалиберных мальчишек и девчонок довольно непросто. Да для этого только одних пуговиц нужно пару миллионов! Причем пара миллионов – это только на штаны, рубашки – а на улице-то зима. А это – в условиях все же весьма ограниченного бюджета – как минимум ватные штаны и куртки.

Ладно, сукно для верхней зимней одежды получилось довольно недорого купить во Франции и в США, из Америки же привезли и ткани для пошива "летней" одежки. Зимнюю одежду шили с ватином, машину для изготовления которого придумал Павел Николаевич Лазарев. И он же выдумал, как лавсановое волокно делать с несколькими воздушными канальцами внутри – то есть придумал, как делать для изготовления такого волокна очень непростые фильеры (причем даже не круглые, а почти квадратные: крест с несмыкающимися "перекладинами" на концах лучей). Очень вовремя придумал: Суворова как раз запустила новую установку по выработке ПЭТ мощностью в четыре тонны ежесуточно и новое (и теплое) волокно сразу пошло на изготовление "искусственного меха". Правда, я поначалу хотел его делать на манер махрового полотенца, но оказалось, что специально обученные люди "все давно уже придумали", о чем мне сообщил (в весьма образных выражениях) мой "главный по ткачеству" Семен Васяткин. Инженером он формально не был (выгнали его за пьянство из института со второго курса), но хитрая "терапия" его от недуга излечила – и ткацкое производство под его руководством у меня процветало. Правда было-то его… два "миткалевых" станка, на которых ткали ткань для зонтов, потом появилось шесть станков по выделке "ткани фроте" (так пока именовалась махровое полотно), ну а теперь были закуплены четыре "плюшевых" машины. И выделка "меха" теперь пошла на этих (причем существенно доработанных Васяткиным) станках. Конечно, потратился я на немножко лишние и довольно недешевые станки, зато у народа появились махровые полотенца в изобилии.