Муж на сдачу (СИ) - Зика Натаэль - Страница 55

Переночуете у него, а утром и тронетесь на столицу.

Энгель с благодарностью принял письмо к пекарю, убедился, что помощники расстарались — двуконная повозка уже стояла во дворе, и отправился спать.

Утром всё было, как запланировано — перешли в Тропиндар, к закату доехали до Адижона, нашли дом пекаря.

Обрадованный Вано не знал, куда усадить и чем повкуснее накормить путешественников.

Рано утром, небо только посветлело, Энгеля разбудили.

— Вставайте, ар, пора! Раньше выедете, быстрее доберётесь! Вот, жена еды вам положила, сегодня можете не останавливаться нигде, только лошадям роздых дать. И письмо держите, это сватам нашим, вот тут и адрес написан. Мало ли, вдруг, помощь, какая нужна — сват выручит, он там всех знает! За то, что мальчика нашего довезёте, Гарив постарается отплатить.

— Спасибо, ар, — от души поблагодарил Энгель.

— А вот это — зелья в дорогу. Всё-таки, путь не близкий, вдруг, живот прихватит или простуду подхватите, — пекарь протянул корзинку, заполненную бутылочками. — Это наша Маризта, вдова Дереша, варит. Очень хорошие зелья, всем помогают. На горлышках бумажки, там написано — от какого недуга в какой бутылке, и как принимать. Карум грамотный, он прочитает, если вы по-нашему, не умеете.

— Умею я, — буркнул Энгель. — Спасибо, но, наверное, зелья — лишнее?

— Не на себе нести, в дороге всё пригодится! — отрезал пекарь, запихнув корзинку под лавку. — Вчера уже в темноте к зельеварке на соседнюю улицу жена бегала, просила самые необходимые — от поноса, от жара, от боли… Ну, сами увидите.

Наконец, все припасы и вещи разложили по местам, и лошади бодрой рысью вышли на ведущую из города дорогу.

ОБРАЩАЮ ВНИМАНИЕ читателей, что предыдущая прода претерпела существенные изменения. Рекомендую её перечитать.

Михаэль вышел из таверны и повернул на главную улицу.

Временами в голову закрадывалась предательская мысль, что, может быть, ну его, это графство? Спасибо кагыму, у Михаэля теперь есть новые документы, благодаря которым он смог купить патент и бляху, позволявшие ему магичить, сколько заблагорассудится. И у него были ночи с Мариэтой. Жаркие, долгие, полные нежности и чувственности. Кто бы мог подумать, что старая дева окажется такой пылкой и горячей, что он будет умирать и снова возрождаться, деля с Ритой биение сердца, дыхание и, казалось, саму жизнь! Ни с одной женщиной, а граф не ограничивал себя ни в чём, он не испытывал ничего подобного. Его тянуло к ней, тянуло так, что он не мог, да и что скрывать? — не хотел сопротивляться. Сам себе удивляясь, мужчина тонул в глазах зельеварки, наслаждаясь каждым прикосновением, взглядом, словом, тая и еле сдерживаясь, чтобы не признаться в немыслимом, невозможном, в чём он и себе-то боялся признаться — в любви. Да, да, это глупое чувство, о котором он по молодости пару раз читал в модных романах, над которым смеялся, оказалось существующим на самом деле.

Он не сразу понял, что с ним приключилось, почему слёзы зельеварки режут ножом, а её смех окрыляет, почему ему хочется достать ей Ночное Око с неба и бросить к ногам весь мир, почему вредная мысль, что он с радостью назвал бы Маризту своей женой, отдаётся колокольчиками в сердце и кажется такой правильной и естественной… Но, грах его подери — он уже женат! Женат, и ничего с этим нельзя поделать, хоть он к жене не испытывает и тысячной доли тех чувств, какие вызывает в нём Рита. Единственно, что он может сделать, так это отдалить жену, а Мари забрать себе в качестве аманты. Но Рита достойна большего, чем жизнь любовницы, без надежды на детей и уважение окружающих, а Гвинет такая же заложница завещания и обычаев империи, как и он сам. Он не сможет поступить с ней несправедливо, к тому же, ему нужен наследник.

Но если допустить, что граф Гроув так и не нашелся? Допустить, что он навсегда останется Михэ и поселится в Тропиндаре, женится на Рите, тем более, брачная вязь с руки у него пропала. Откроет какое-нибудь своё дело, например, будет оказывать магические услуги населению, а Мариэта — варить и продавать зелья.

Проживут!

Да, он привык к роскоши и ни в чём себя не ограничивать, но как привык, так и отвыкнет. Зато у него будет нормальная семья и любимая женщина. А следующим графом Гроув станет Энгель. Гвинет же… Да, Гвинет жалко, её вернут отцу. Вот, если бы у неё был ребёнок! Но тогда он не смог бы бросить сына. Единый, почему всё так сложно?

Ощутимый тычок вернул с небес на землю.

Обнаружив, что стоит посреди улицы, а прохожие недовольно на него косятся, Михаэль тряхнул головой, отгоняя наваждение, и решительно зашагал дальше.

Отслеживать из другой страны то, что происходит в Империи, оказалось довольно затратным делом. Деньги испарялись, как вода на раскалённой земле.

Мари пришлось заняться зельеварением, благо, патент она захватила с собой. Но сбывать снадобья в столице оказалось не так-то просто — здесь обитало много зельеваров, люди привыкли покупать лекарства у определённых магов, и на новичка смотрели с недоверием. Пройдёт не одна неделя, может быть — не один месяц, пока люди поймут, что её зелья, на самом деле, лучшие.

Добраться же до своих денег Михаэль не мог — для этого ему нужно было воскреснуть.

Пора было признаться самому себе, что вести расследование, находясь за тридевять земель от замка Гроув, было невозможно.

Граф шел по улице, размышляя, как ему преподнести это Мариэте. Отправляясь в путь, он был уверен, что быстро со всем разберётся, но действительность оказалось не такой радужной.

— Михаэль! — женщина просияла и бросилась навстречу. — Устал? Ужин готов, мойся, я уже бегу накрывать.

— Рита, постой. Надо поговорить, потом поедим, — граф присел на стул и показал рукой на второй. — Садись.

— Плохие новости? — огорчилась Маризта. — Тогда, тем более, надо поесть до того, как ты их озвучишь. Может быть, потом и кусок в горло не полезет.

— Понимаешь, всё, что я смог сделать, находясь на отдалении от замка, я сделал.

Но, ни на арпак не приблизился к разгадке.

— Что ты предлагаешь?

— Мне надо уходить в Империю.

— Но тебя же снова опоят и теперь уже, убьют наверняка! Ты до сих пор не знаешь, кто тебя предал!

— Я не стану афишировать своё возвращение, сниму домик, поживу среди простых людей, и потихоньку буду наблюдать за тем, что происходит в замке.

— А я?

— Вот о тебе-то я и хотел поговорить, — Михаэль встал, подошел к женщине, обнял, пристроив подбородок ей на голову. — У тебя два выхода — оставаться здесь или вернуться в Адижон.

— В Адижоне мне негде жить, — напомнила Мари. — Что я скажу соседям?

— Зато в Адижоне у тебя есть заработок, а тут — мало того, что все дороже в несколько раз, так ещё и зелья твои почти не раскупаются. У меня же, пока, нет возможности вернуть тебе долг.

— Разве, я не могу поехать с тобой? В Империю? Будем, по-прежнему, изображать семейную пару, это хорошее прикрытие.

Граф поморщился — Единый знает, как бы он хотел, чтобы Рита оставалась рядом, но когда он вернет себе имя, что с ней будет?

— Я могу устроиться в твой замок, хоть посудомойкой, — внезапно предложила женщина. — У тебя будет свой человек!

Грах, это неплохой вариант, но что-то подсказывало Михаэлю, что он потом пожалеет.

— Не смотри так! Я хочу и могу помочь. Сам посуди — сидеть здесь — я трачу больше, чем зарабатываю. Вернуться в Адижон — куда? Разве что, сразу в жены к Талиру. В Империи от меня будет больше пользы, тем более, если возьмут в замок на работу, не придется тратиться на еду и жильё.

— Но, твой дом в Адижоне…

— Мы же заключили договор на три месяца! У нас еще два в запасе. Надеюсь, за это время ты успеешь найти врага, и я смогу выкупить дом назад, — Мариэта задрала голову, пытаясь увидеть выражение глаз любовника.

— Ты из меня верёвки вьёшь, — пробормотал граф, прерывисто вздохнул и покрепче прижал к себе женщину. — Я за тебя боюсь, понимаешь? Если кто-то из моих недоброжелателей узнает, как ты мне дорога, ты можешь пострадать.