Муж на сдачу (СИ) - Зика Натаэль - Страница 74

Объясняя, граф подошел вплотную. Стараясь не вдыхать слишком глубоко — запах Мариэты сводил с ума. Грах, как же он соскучился! Послать всё, сгрести её в охапку и увезти на край света. Дети… Да, он не может так с ними поступить, не имеет право. Стиснув зубы, Михаэль отвернулся и попросил:

— Мари…эта, дай мне одну из своих шпилек.

— У меня нет шпилек.

— Что-нибудь острое?

— Ножик для нарезки трав. Правда, он совсем небольшой. А магией ты не можешь сделать надрез?

— Могу, но мне нужно, чтобы Приния ничего не заметила, поэтому одного заклинания для неё достаточно.

Взяв экономку за руку, быстрым движением нанёс короткий укол себе в палец, потом — в палец Принии и смешал капли крови, растерев их по ладони.

Мариэта следила, затаив дыхание.

Кровь смешалась, граф пробормотал заклинание, и капли снова разделились.

— Она не является моей родней, — с видимым облегчением отметил Михаэль. — Значит, она пошла на предательство не из-за идейных соображений, а из-за денег или других благ, которые ей пообещал мой враг. Ничего, теперь я быстро распутаю эту цепочку! Мариэта, отойди вон туда, я должен просканировать её. Пришло время разобраться, что она применила к тебе.

— Что такое — месмерист?

— Это особое свойство, благодаря которому, человек, им обладающий, может влиять на желания других людей. Не такое сильное и глубокое, как ментальное внушение, а легкое, поверхностное. Менталист перекраивает сознание, может заменить память, отнять её, заставить сделать, что угодно, сопротивляться ему невозможно, противостоять тоже. Справиться с менталистом может только маг, имеющий не одну, а две стихии. Или три. Месмерист только подталкивает в нужном ему направлении. Он может убедить человека только в том, во что тот и сам верит. Например, менталист легко заставит мать или отца убить своего ребенка, месмерист этого не сможет, внутренние убеждения человека не позволят ему преступить черту.

— Ты говорил, что менталиста невозможно почувствовать, как тогда ты собираешься её сканировать? — с беспокойством спросила зельеварка. — И столько времени уже прошло, что она подумает, когда ты снимешь заклятье?

— Я не могу обнаружить ментальную магию, но легко выясню, есть ли у Принии способности месмеризма. Нет, она ничего не поймет, но нам всё равно лучше поторопиться.

Михаэль сосредоточился.

Шло время, мужчина обливался потом, но ничего не происходило. Мариэта забыла, как дышать.

— Она не месмерист, — наконец, выдохнул граф. — Боюсь поверить, но, если тебе не показалось, она — менталист. Это очень серьёзно, Мари… эта. Подумай ещё раз — ты готова подтвердить свои слова?

— Конечно. Мне не померещилось. Что-то холодное и липкое лезло ко мне в голову, а экономка при этом твердила, что я должна слушаться только её. Это обволакивало, туманило, я почти поддалась, но потом в меня откуда-то хлынула сила, которая, как бурный поток, вымыла из моей головы эти щупальца, вынесла их. И наваждение пропало. Но я не стала это показывать, поддакнула экономке, она думает, что я ей подчиняюсь.

— Ясно. Надо будет поговорить с Циленом, у него обширные знания. Возможно, он объяснит, что произошло. Итак, я сейчас навешу на Принию одно хитрое заклинание, она его не почувствует, правда, могут заметить другие маги. Но приходится рисковать.

— Что за заклинание?

— Как только она произнесет мое имя, или будет говорить обо мне, даже не называя имя и титул, я услышу разговор. Такой, как бы, переговорник, но односторонний и запускается, когда человек говорит о заданном объекте.

— С ума сойти, сколько всего полезного может магия! А я — недоучка, — вздохнула Мариэта. — Почему же тебя похитили, если ты владеешь такими заклинаниями?

— Ко мне подошел кто-то, кому я всецело доверял и дал мне выпить усыпляющее зелье. Я просто ничего не успел понять и отреагировать, — объяснил граф. — Слышала поговорку — «он у неё из рук ест?» Знаешь, что она означает?

— Слышала. Что мужчина не любит есть сам?

— Нет. Что мужчина полностью доверяет женщине, поэтому без опаски и проверки ест и пьет всё, что она ему предлагает. Вот и я… доверял.

— Принии?

— Ей тоже, но опоила меня не она, а Амина. Моя любовница.

— Ты что-то вспомнил?

— Меня похитили из дома, где она жила. В тот день я пришел к ней порталом, это последнее, что я помню. Нет сомнений, Амина встретила меня, угостила чем-то, например, прохладительным взваром, и передала в руки похитителей. А потом Приния замела все следы, устроив поджог. Всё очень серьёзно, Мариэта. Помощник предателя мне известен, дальше я справлюсь сам. Тебе нужно уходить из замка. Один раз ты смогла избежать воздействия ментального внушения, но нет гарантии, что экономка еще раз его на тебе не применит. Сможешь ли ты снова ему противостоять?

— Не знаю.

— И я не знаю. Представь — она прикажет тебе, допустим, убить Гвинет, ты легко это можешь сделать. Мне придется тебя казнить, даже зная, что ты была под внушением. Я этого не хочу. Уходи из замка!

— Куда? У меня нет ни монетки.

— Деньги будут. Пора мне воскреснуть из мертвых.

— Но, ты же не знаешь, кто главный враг! — всплеснула руками зельеварка. — Экономка — всего лишь исполнитель.

— Никто не знает, что я ее раскрыл, поэтому она приведет меня к своему нанимателю в течение пары дней максимум. А там уж я и сам справлюсь, — ответил граф и, протянув руку, заправил за ухо Мариэты, выбившуюся прядку.

На секунду мир перестал существовать, оба утонули в ощущении счастья.

Граф очнулся первым.

— Я сейчас спрячусь и отпущу Принию. Идите, куда шли, потом возвращайтесь в замок. Когда у меня будут деньги, я вызову тебя через переговорник, поэтому, приготовь всё, с чем не хочешь расставаться и держи при себе.

Мариэта сглотнула. Сердце кричало, что она только с одним единственным не хотела бы расставаться — с ним! Но это невозможно…

— Хорошо. Но я не смогу всегда держать при себе то, с чем не хотела бы расставаться.

— Я передам тебе один амулет, воспользуешься, когда окажешься на месте — дорогую тебе вещь притянет, и везде таскать её с собой не надо будет. Всё, мы и так задержались, я ухожу. Помни, Приния не поймет, что прошла половина оборота, поэтому присядь, где сидела, потом вставай и иди, как ни в чем не бывало.

— А артефакт или амулет? — последняя попытка задержаться в замке.

— Какой амулет? Притягивающий задуманные вещи? Я передам его вместе с деньгами.

— От ментального воздействия. Есть такие?

— Есть.

— Дай мне один я еще пригожусь тебе в замке, вот увидишь! — глаза Мариэты молили, Михаэль почувствовал, как его сердце рвется на куски. — Твоей… жене необходимы укрепляющие отвары, а я варю их лучше других!

— Нет. Ты должна покинуть замок, — мужчина шагнул назад, скрываясь за досками, Мариэта, без сил присела на дорожку.

— Чего расселась, я тебя спрашиваю — долго ты собираешься копаться? — голос Принии вернул к действительности.

Экономка повернулась и охнула:

— Надо же, как ноги затекли и шея. С чего бы это? Вставай уже, идем к зельеварке, да надо скорее возвращаться.

Как и предполагалось, порошка горца у старухи-зельеварки не нашлось.

Мариэта боялась, что старая женщина разоблачит её, не могла же она не знать, что нет такой травки? Но коллега, внимательно выслушав сбивчивую речь Мариэты, только развела руками.

— Нет, милая, давно уже ничего такого у меня нет. Порошок этот такая редкость, даже не знаю, найдете ли вы его у нас. За ним надо в Тропиндар посылать, только там растет горец.

— Пошли, — не утруждая себя вежливостью, Приния вышла из домика старухи, не попрощавшись.

Мари задержалась.

— Спасибо, что не разоблачили, — смущенно начала она. — Мне было очень нужно…

— Не рассказывай, — перебила ее зельеварка, — я, как и ты — одаренная и вижу больше, чем простые люди. В твоем сердце нет зла, поэтому я тебя поддержала. И, погоди-ка.