Пальмы в снегу (ЛП) - Габас Лус - Страница 8

– Интернет, – пожал плечами Килиан. – Я старик, но люблю быть осведомленным. Даниэла меня научила. Эта штука, компьютер, куда проще, чем мне казалось. – Он улыбнулся дочери. – У меня был хороший наставник.

Даниэла улыбнулась в ответ.

– А нет коллеги, который бы поехал с тобой? – настойчиво поинтересовалась у дочери Кармен.

– По правде говоря, никто из них думать не думает о поездке в такую нецивилизованную страну. Ноу меня личный интерес, – она подчеркнула слово «личный», – который они не разделяют. Я намерена увидеть места из ваших историй!

– Ты ничего не узнаешь! – вставил Хакобо. – Только поймешь, в каком жалком состоянии страна. Нищета и еще большая нищета.

– Прямо противоречит тому, что вы нам рассказывали, так? – В тон ему произнесла Кларенс. – Этого можно было ожидать. Факты всегда отличаются от вымысла. В худшую сторону.

Килиан нахмурился. В голосе племянницы он услышал неприкрытую дерзость.

– Кларенс, – сказал он добродушно, но твердо, – не говори о том, чего не знаешь. Если ты так заинтересована в поездке – езжай и делай собственные выводы, но не суди нас.

Кларенс не знала, что сказать. Дядя словно прочел ее мысли! Желая развеять напряжение, она повернулась к кузине.

– Ну так как, не хочешь поехать со мной?

Даниэла покачала головой.

– Жаль, что ты не сказала мне раньше! Я не могу потерять просто так три недели. Но, – добавила она, – если ты влюбишься в Фернандо-По, в следующий раз я поеду с тобой. Обещаю.

Кларенс кивнула. Все ясно, Даниэле кажется, что нескольких недель хватит, чтобы очароваться так же, как их отцы. Но ее путешествие будет проходить в иных обстоятельствах и в иное время.

– Вот не уверена, хватит ли мне пары недель… Но кто знает?

Повисло молчание. И только в головах братьев гремели голоса:

«Ты знал, что этот день придет. Ты знал. Это всего лишь вопрос времени. Так решили духи. Ты ничего не можешь сделать. Ты знал».

Апрель в горах – самый жестокий месяц.

В низинах Святая Неделя приносит возрождение жизни после зимнего запустения. Мать-Земля пробуждается, являясь на поверхность из глубин ада. В горах этого не происходит. В горах она продолжает спать, по меньшей мере, еще месяц, пока не позволит пастбищам расцвести.

В апреле не растет ничего: земля гола, пейзаж безжизненный. Все окружает мягкий, бесформенный покой – совершенно отличный от затишья перед торнадо или метелью. Чтобы увидеть признаки жизни, надо смотреть вверх, на горы и небо, а не на голую землю внизу.

Облака обнимают горные склоны, и целыми днями льет дождь. Туман ползет вниз, скрывая долину неясными сумерками, и эти сумерки длятся, пока однажды без предупреждения в просвет не скользнет солнце, чтобы согреть землю и выиграть наконец битву с зимой. Победа бесспорна, но ожидание разрушительно.

Этот апрель был особенно сырым, неделя за неделей постоянно шел мелкий моросящий дождь, не улучшавший и без того мрачного настроения. Однако в ночь, когда Кларенс объявила о своей поездке, подул северный ветер, обещавший унести дождь. Сначала был шорох, едва уловимый, неслышный, но он заявлял о себе все сильнее, рос и рос, пока не обратился мощными порывами; ветер бился в ставни, прокрадывался под двери и скользил у самых ног тех, кто находился в доме.

В эту ночь Килиан и Хакобо вспоминали события, которые, хотя и не забытые, оставались долгое время приглушенными. Хватило всего лишь нескольких слов, чтобы картины юности ожили и запылали с той же яркостью, как и десятилетия назад.

Ни один из них не мог представить, что невинное любопытство Кларенс всколыхнет все самым неожиданным образом. Девушка, сама того не подозревая, стала орудием случая – извечного противника причин и следствий, – и каждое ее действие теперь могло многое расставить по местам.

В ту ночь, после того как Кларенс объявила о своей поездке, северный ветер внезапно превратился в харматтан, горячий ветер Африки.

В море, 1953 год

– Давай, Килиан, опоздаем на автобус! – Хакобо стремился перекричать январский ветер, убирая снег, заваливший дверь, при помощи старой доски.

Закончив работу, он нахлобучил пониже шляпу, взял чемодан и, вскинув на плечо старые деревянные лыжи, потопал ногами, чтобы проделать тропинку, а заодно отогреться. Уже было открыл рот, чтобы позвать снова, но тут услышал голоса, доносившиеся из внутреннего дворика. В следующую минуту появился и сам Килиан в сопровождении матери Марианны и сестры Каталины, закутанных в черные шерстяные пальто, с толстыми вязаными платками на головах. Женщины опирались на палки, чтобы не поскользнуться: на ногах были старые кожаные башмаки на шнурках. Хакобо улыбнулся, заметив две свертка, обернутых газетой, – хлеб с хамоном, собранные в дорогу.

– Я пройдусь с тобой, Хакобо? – спросила Каталина, взяв брата под руку.

– Ладно, – согласился тот и проворчал: – Лучше бы ты осталась дома, сеньора Упрямица. Мороз – не лучшее лекарство от кашля. Ты совсем бледная, и губы посинели.

– Откуда мне знать, увижу ли я тебя вновь, – возразила девушка, старательно пряча непослушную прядку под платок. – Так что хочу как можно больше времени провести рядом с тобой.

– Ну, как скажешь.

Снега в последние дни нападало столько, что сугробы доходили до колен, и идти по улице было трудно. Хакобо обернулся, чтобы бросить прощальный взгляд на родной дом. Килиан остановился, чтобы подождать мать, пока та поправляла воротник, прикрывая горло. Он тоже пристально взглянул на дом, стараясь запомнить мельчайшие детали: камни фундамента, толстые деревянные рамы, утопленные в стены, ставни, висевшие на проржавевших петлях, тяжелую дверь с толстенными гвоздями обшивки и крест, выбитый над входом.

Марианна посмотрела на сына, и ее на мгновение обуял страх. Как он приживется в совершенно другом мире? Килиан совсем не похож на Хакобо! Да, он силен и полон энергии, но у него нет бесшабашной храбрости старшего брата. С самого детства Килиана отмечала удивительная чувствительность, но азарт заставлял его следовать по стопам Хакобо. Каково ему будет жить в тропиках? Она не хотела подрезать сыну крылья, но не могла не беспокоиться за него.

– Ты все еще можешь передумать.

Килиан покачал головой.

– Не волнуйся. Все будет хорошо.

Марианна кивнула, взяв сына под руку, и они побрели по едва заметной тропинке, протоптанной Каталиной и Хакобо. Из-за яростного ветра приходилось наклонять голову и сильно повышать голос.

– В доме совсем не осталось мужчин, – посетовала мать с горечью. – Но надеюсь, что однажды ваши усилия окупятся…

Килиан едва мог подобрать слова. Для матери и сестры наступают тяжелые времена. Двум женщинам придется самим следить за хозяйством, да и людей вокруг оставалось все меньше и меньше. За последние два-три года уехало много молодежи. Статьи в газетах – «Эль Нотисьеро», «Эль Эральдо», «Ла Нуэва Эспанья», «Эй-Би-Си», – еще больше подогревали желание сорваться с места. Читая их, можно было подумать, что достойное будущее можно найти везде, кроме как в их богом забытом уголке, который обошел прогресс. И все же… Килиан уже скучал по этому месту и боялся с ним попрощаться. Впервые в жизни он покидал дом и мать, и все радостное возбуждение предыдущих дней теперь лежало камнем на сердце.

Ему было не по себе, с какой резвостью Хакобо паковал чемоданы.

– Вообще-то наши вещи там не пригодятся, – говорил Хакобо брату. – Так что бери только самое лучшее – в чем поедешь туда и потом будешь возвращаться. Но там все дешевле, сможешь купить все, что захочешь, прямо на месте.

Стараясь ничего не забыть, Килиан несколько раз переупаковывал свое барахло: несколько рубашек, пара пиджаков и брюк, несколько смен белья и носков. Он даже составил список вещей (который положил в чемодан, чтобы ничего не забыть), включив в нее двустороннюю бритву «Пальмера» и лосьон «Варон Дэнди». Его отец и старший брат уже много раз бывали в Африке и успели привыкнуть к переездам, а он нет, хотя всегда мечтал об этом.