Нити судьбы (ЛП) - Калмз Мэри - Страница 22

— Что с…

— Ты ведь будешь делать это только со мной, да? Какой же я везунчик.

Это я, я был тем счастливчиком, которому повезло, и я собирался сказать ему об этом, но уже чувствовал, как он сжимается вокруг меня, слышал, как его дыхание становится прерывистым, как его тело приподнимается на кровати, как он непрерывно, словно мольбу, повторяет, чтобы я взял его, показал ему, что это может быть только он, потому что сердцем Ян чувствовал, что это так, но должен был почувствовать еще и телом.

— Ян, ты же знаешь, что я…

— Покажи мне, — пробормотал он, пристально глядя мне в глаза.

Я пропустил руку между нашими телами и схватил его истекающий соками член, двигая кулаком в том же ритме, в каком толкался членом в его зад, делая это безжалостно, не позволяя процессу замедлиться даже на секунду, чувствуя, как он дрожит и сжимается, находясь настолько близко к оргазму, что ему оставалось лишь позволять себя трахать. Мое имя еще никогда не звучало так прекрасно, как в тот момент, когда он хриплым голосом выкрикнул его, забрызгав всю мою грудь спермой.

Через несколько секунд я последовал за ним, заполняя его, пульсируя глубоко внутри, и застыл, когда мой оргазм прошил меня насквозь, почти истощив. Были такие моменты и ранее, когда мы в постели были нежными и медленными или быстрыми и грязными. Этот раз был не похож ни на что прежде. Ян нуждался в том, чтобы его пометили, сделали своим, поэтому мы оба оказались липкими от спермы, скользкими от смазки и пота, и полностью, полностью насытившимися и истощенными.

Когда мои руки ослабли, он поймал меня и прижал к себе, уткнувшись носом во влажные волосы, целуя в лоб, брови, глаза, нос и, наконец, завладев моим ртом. Но эти поцелуи больше не были жадными и требовательными, они были нежными, глубокими и собственническими.

Когда он перевернул меня на спину, нежно коснувшись головки моего члена, поток жидкости между нами заставил меня застонать. Ян навис надо мной, порочно улыбаясь.

— Что?

Я хохотнул, когда он поцеловал меня в подбородок и спустился вниз по шее, оставляя поцелуй за поцелуем, посасывая мою кожу.

— Ты такой вкусный.

Я лишь хмыкнул, сытый и счастливый, скользя одной рукой вверх и вниз по его бицепсу, а другой по его заднице, поглаживая ее.

— Серьезно? Не можешь оставить мою задницу в покое?

Я сделал глубокий вдох, ощущая этот мускусный запах секса, пота, следов шампуня Яна и стойкий запах оружейного масла, оставшийся после того, как он сидел на кровати и чистил свой «Зиг» прошлой ночью.

— Боже, умираю с голоду, — вдруг сказал он в тот момент тишины и умиротворения, в котором мы находились. — Хочешь сэндвич?

Я усмехнулся, потому что он казался таким очаровательным. Когда основная потребность была удовлетворена, Ян был готов перейти к следующему пункту своего списка.

— Я рад, что в твоем списке я стою перед едой.

— Ну да, — поддразнил он деловито, быстро поцеловав меня, прежде чем скатиться с кровати. Движения его были такими плавными, каждый шаг был наполнен грацией, которая присуща человеку, полностью владеющему своим телом. И это являлось правдой, ведь именно осознание своей силы и атлетизма помогало ему оставаться живым.

Оставшись в комнате один, я просто лежал, размеренно дыша, и слушая, как Ян гремит на кухне. И не мог припомнить, чтобы еще когда-нибудь чувствовал себя таким довольным.

— Будешь порцию? — крикнул он.

— Нет, — ответил я, улыбаясь, когда услышал, как он разговаривает сам с собой на нашей кухне, спрашивая, какой же именно мясной деликатес хочет. Ян являлся большим любителем сэндвичей, так что я всегда заботился о том, чтобы в нашем холодильнике имелся необходимый запас ингредиентов.

— У нас есть сыр оссау? — поинтересовался он.

— Да, милый.

— А ты срезал с него корочку?

— Срезал.

— И нарезал тонкими ломтиками?

Я тихо рассмеялся, потому что его вопросы были жутко милыми.

— Именно это я и сделал.

— Какой предусмотрительный, — сказал он сам себе.

Через несколько минут Ян вернулся в комнату, держа под мышкой бутылку воды для меня, еще одну для себя, огромный бутерброд с маринованными огурцами и укропом и картофельные чипсы.

— Ты что, совсем ничего не ел?

Он пожал плечами, и так как существовала вероятность, что такие вопросы могут свести на нет атмосферу, царившую в данный момент, я решил отпустить ситуацию и вернул свое внимание к экрану телевизора, который успел включить, пока Ян находился внизу.

Когда я жил один, единственный ТВ стоял в гостиной, но Ян убедил меня, что третьей любимой вещью в мире будет ситуация, когда мы обнявшись лежим в постели, я сплю, забравшись на него, а он смотрит фильм. На первом месте были поцелуи, секс — на втором, а объятия и сон в обнимку завершали тройку лучших. Далее шли пункты, которые включали в себя применение силы.

Сначала я просто переключал каналы, пил воду и коротал время, пока Ян ел, но наконец сдался и включил Netflix.

— О нет, не делай этого, — предупредил он, забирая у меня пульт и выключая телевизор, а затем вытер лицо бумажным полотенцем, глотнул воды и поставил пустую тарелку на тумбочку.

— Серьезно? Собираешься просто взять и оставить ее там?

— У тебя тут крошки, Джонс, — сказал он, ложась рядом и прижимаясь ко мне, нежно прикусывая меня за подбородок.

— Не так уж сильно меня это волнует.

Причиной безразличия отчасти был его голос, хриплый рокот, а отчасти его теплая кожа, касавшаяся моей, но в основном все дело было просто в Яне, находившемся рядом со мной, — все это привело к тому, что по телу прокатилась волна желания.

— Эй, послушай, — пророкотал он мне в ухо, протягивая руку между ног, чтобы коснуться пальцами моего вялого члена. — Я говорил серьезно. Не хочу, чтобы ты когда-либо думал, что я принимаю тебя как должное, так что давай больше не будем тусоваться друг без друга.

— Я знаю, что тебе нравится проводить время с теми парнями из оперативной группы, так что ничего страшного, если ты…

— Это не так. И это ненормально, потому что больше всего на свете мне нравится проводить время с тобой.

— Правда? — робко переспросил я, поворачивая голову, чтобы посмотреть в глубокие иссиня-черные глаза своего мужа. Обычно они были светлее и яснее, но секс каждый раз делал их цвета темной ночи. — Что ж, мне тоже больше всего нравится быть с тобой.

— Хорошо, — произнес он, прижимаясь лицом к шее, и поглаживая мой член так настойчиво, что ему удалось полностью завладеть моим вниманием. В какой-то момент движение его руки сменилось с неосознанного на что-то целенаправленное, то, чего ему действительно хотелось.

— Ян, — еле выдавил я, не в силах удержаться, чтобы не толкнуться ему в кулак.

— Да, Миро? — спросил он, тяжело дыша мне в ухо, целуя ключицу, потираясь о мое бедро, его член медленно набухал.

Я скользнул рукой по его заднице, позволив среднему пальцу протиснуться между ягодицами, затем глубже, пока не услышал рокот удовлетворения, которого и добивался. Когда я добавил второй палец, по мощному телу Яна пробежала дрожь.

— Передай мне смазку, — велел я.

— Нет, все хорошо.

— Ян, ты уверен, что…

— Да, — прошептал он, перекатываясь на другой бок.

Я последовал за ним как приклеенный, раздвигая его ягодицы, скользнув членом в задний проход легко, гладко, растягивая и отдаваясь полностью, нуждаясь в том, чтобы войти в него резко и грубо. Но вместо этого мои движения замедлились, пока я не оказался внутри него до самого основания.

— Черт, в тебе просто великолепно, — простонал я, обхватив его одной рукой за грудь, чтобы он почувствовал, как я его обнимаю, а затем скользнул другой рукой по бедру, чтобы взять его член.

Ян выгнулся в моих руках, прижимаясь ближе, и мое тело непроизвольно устремилось вперед, еще глубже погружаясь в него, а я тем временем при помощи руки делал все, чтобы доставить ему максимальное удовольствие.

— Не отпускай меня, — выкрикнул он, прежде чем кончить на мои пальцы и запястье — на кожу попало всего несколько капель, но и этого было достаточно.