Паутина жизни (ЛП) - Калмз Мэри - Страница 36

Выглядел Кэллахэн так, словно я его по яйцам ударил.

— Я прекрасно вижу твое томление, — посочувствовал я. — Должно быть, это так выматывает.

— Нет, ты все неправильно понял.

Вполне естественно, что он не доверял мне. Ведь он совсем меня не знал.

— Я гей, — спокойно сказал я, встретившись с ним взглядом. — Все, с кем я работаю, в курсе, и никто не парится по этому поводу. Если здесь не так лояльно относятся к геям, и поэтому ты скрываешь, то лучше подумай о переводе. Мой начальник планирует набрать еще четверых маршалов.

Испуганное выражение его лица сменилось на смущенное, и тут до меня дошло.

— Э, нет, парень, я уже живу с одним человеком, и он намного красивее тебя.

Сверкнув свирепым взглядом, Кэллахэн показал мне средний палец.

Я с издевкой усмехнулся, а в ответ получил улыбку, которая стоила потраченного времени, чтобы, наконец, увидеть ее во всей ослепительной красоте. И к тому же его улыбка адресовалась мне. Кэллахэн был очень привлекательным. Если бы меня вставляли пресловутые куклы Кен в образе спасателя Малибу, я бы давно уже с ним замутил.

— Какого черта? — Это был Редекер, который таращился на нас карими глазами. — Что, девчонки, флиртуете?

— Ага, — заверил его Кэллахэн. — Сегодня сможешь привести в комнату, кого захочешь. Я останусь у Джонса.

На лице Редекера промелькнуло сомнение с чем-то более невозмутимым, убийственным, что подсказало мне: заинтересованность Редекера в Кэллахэне была гораздо большей, чем считал сам Кэллахэн.

— Подожди… — начал я.

— Нет, — отрезал Кэллахэн и направился в сторону бара.

Редекер накинулся на меня.

— Какого черта сейчас было?

Я хорошенько подумал, прежде чем ответить, и решил, что мне не о чем беспокоиться. Осторожничать здесь необязательно.

— Думаю, твой напарник устал ждать.

— Что?

— Давай не будем ходить вокруг да около? — сказал я ворчливо. — Я знаю, что я вижу.

— И что же такого ты видишь? — Я его проигнорировал, а он покачал головой. — Ты глубоко заблуждаешься, Джонс. Ты и понятия не имеешь, о чем говоришь.

— Сделаешь ты что-нибудь или не сделаешь, меня это нисколько не касается, — пояснил я. — В любом случае я завтра свалю отсюда.

Редекер внимательно посмотрел на меня.

— Я могу разрушить всю его жизнь, понимаешь?

И я понял, что он не раз уже обо всем размышлял.

— Карьера, то, чего он хочет в семейном плане — все может запросто исчезнуть, если я забуду о своей ответственности.

С протяжным, низким, хрипловатым голосом и грубоватым видом Редекер выглядел немного пугающе, но в то же время из-за ямочек на щеках он был полон мужского очарования. Кто отказался бы от собственного ковбоя.

— Я считаю, нужно быть недалекого ума, чтобы за него решить, что ему в жизни нужно.

Редекер потряс головой, будто я совсем ничего не смыслил.

— Не попробуешь — не узнаешь.

Глаза Редекера потемнели.

— Не у всех есть гарантия безопасности, чем ты, похоже, пользуешься у себя в Чикаго, раз решил передо мной открыться. И все открытые геи такие милые?

— Нет, но боссу и парням, с кем я работаю — ни одному из них, — нет дела до того, с кем я сплю. Им важно то, как я работаю.

Недолго подумав, он кивнул.

— Мне нравится чувствовать себя в безопасности, и, если ты здесь так себя не ощущаешь, может, стоит задуматься о другом месте, где бы ощущал, — сострил я, скалясь той самой улыбкой, которая так бесила людей. — Вы могли бы хоть завтра подать прошение на перевод, но не сделаете этого, так как боитесь, что это может значить для вас обоих.

— Ты ничего не знаешь ни обо мне, ни о нем.

— Не знаю, — согласился я. — Вот только твой напарник смотрит на тебя как на божество, а ты вроде как даже доволен.

— Слушай…

Я решил его дожать.

— Все в твоих силах. А он чувствует себя дерьмово, потому что ты не признался во всем и не рассказал, что сама мысль о совместной жизни с ним сильно заводит тебя.

Я ожидал, что Редекер ударит, и даже был готов к этому. Чего я не ожидал, так это выражения абсолютного удивления на его лице.

— Да ладно тебе, — сказал я, вспоминая, как прятал чувства от Яна и как давно мы могли бы быть вместе, если бы я с самого начала ему открылся. — Нужно быть слепым, чтобы не заметить, что ты для него значишь. Это ты разыгрываешь карты его судьбы чертовски близко к его сердцу.

— Я…

— Со мной так же было, поэтому я понимаю. Клянусь, я бы не лез с советами, если бы не испытал все на собственной шкуре.

— А как ты узнал?

Я пожал плечами.

— Когда ты подошел к нам, то ужасно ревновал, а еще раньше сегодня — ты слишком близко к нему стоял, прямо в зоне личного пространства. Теперь-то я в курсе такого хода.

— А?

— Я живу вместе с напарником.

Он завис на секунду.

— И вы не соседи по комнате.

— Нет.

— И где он сейчас?

— Вызван на военную службу.

— Прости.

— Это его призвание.

Он кивнул и на мгновение замолчал.

— Кэллахэн очень молод.

— И ты не хочешь его испортить. Понимаю. Ты говорил.

— Я хочу оставить все как есть, быть просто друзьями.

Я глубоко вздохнул и решил дальше не вмешиваться.

— Ладно.

— Что, и все? Ты устроил мне допрос с пристрастием, а закончил одним «ладно»?

— Нет, старик, ты намного сильнее, чем я был, и если сможешь вынести другую сторону, то флаг тебе в руки.

— Что за другая сторона?

— Смотреть, как он трахается с другими.

— Ебля меня нисколько не волнует, — произнес он так покровительственно, словно был выше всего этого.

— Но влюбленность будет волновать, — выпалил я.

После долгой паузы он сказал:

— Подозреваю, ты прав.

— Но ведь ничего не поделаешь, верно?

Он отказался отвечать.

Рядом послышались приветственные возгласы.

Я обернулся и увидел прямо перед собой Джосуэ Хесса: при росте пять футов и семь дюймов выглядел он еще более хрупким и красивым, чем на фотографиях в Интернете. Но в первую очередь я заметил его глаза, это была привычка со времен моего скитания по приемным семьям. Всегда сначала проверить, добрые ли у людей глаза.

Глаза Хесса — темные, как сверкающие обсидианы. А его великолепная красновато-коричневая кожа с оттенком охры и румянец цвета античного золота на шелковистом коричневом фоне, которым одарил его отец, уроженец Ямайки, — все это делало Хесса убийственно прекрасным. Но погодите. От матери с немецкими и голландскими корнями он унаследовал острые эльфийские черты: маленький вздернутый нос, большой выразительный рот и длинные изогнутые ресницы. «Хорошенький» — единственное подходящее определение для результата такой роковой генетики, стоявшей прямо передо мной.

— Джосуэ, — поприветствовал я. — Могу я называть тебя Джосуэ?

Хесс быстро кивнул, и я заметил, что он смотрит на меня так, словно выискивает недостатки. Это немного сбивало с толку, хотя в его испытующем взгляде не было интереса, скорее, он пытался определить мою ценность как человека.

— Как дела? — спросил я.

Джосуэ подошел ближе и уставился прямо в мое лицо, продолжая разглядывать.

— Джосуэ?

— Понятно, — сказал он после нескольких секунд тишины и кивнул. — Теперь ясно. Разум, тело и душа — все как я и предвидел.

— Не понял?

— Ты выглядишь именно так, как я и думал.

— Прошу прощения?

— Вас трое, вы маршалы, — возвестил он, указывая пальцем правой руки на меня с Редекером и Кэллахэна, который только что к нам присоединился. — Но я не видел их в своем предсказании, только тебя, поэтому ясно, что именно с тобой я и должен пойти.

Он что, увидел мой значок?

— Извини, я тебя пугаю. Прошу прощения. Просто я раскинул карты сегодня утром, мне выпал Рыцарь Мечей, что означает защиту, — пояснил он, затем поморщился и кивнул в сторону Кэллахэна с Редекером. — А эти двое не являются примером веры и преданности, как ты… так я и понял.

Карты?