Паутина жизни (ЛП) - Калмз Мэри - Страница 65

— Великолепно.

— Он большая новость; ты должен быть готов к тому, что люди снова будут задавать тебе вопросы, как это было, когда ты и Кокран впервые повязали его.

— Надеюсь, все остальные тоже захотят прийти на ужин.

— Не думаю, что тебе стоит волноваться из-за этого.

ВОЛНОВАТЬСЯ МНЕ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НЕ СТОИЛО.

Судя по тому, что я услышал, когда проснулся, в доме уже было полно людей. Я хотел спуститься вниз и поздороваться, но, когда вышел из душа, у меня закружилась голова, и Ян заставил меня снова лечь. Было темно, когда я заснул, а когда проснулся — пасмурно, а потом, разумеется, потому что это Чикаго, пошел снег. Мне вообще-то нравилось находиться дома, когда шел снег, а теперь я мог наблюдать, как он падает и накапливается на потолочном окне, которое мы с Яном установили над кроватью, — это было приятно, успокаивающе, и я отключился.

Когда я снова проснулся, Ян сообщил, что сейчас ранний полдень. Кон привел свою мать наверх. Я улыбнулся ей, а она подошла ко мне в своей огромной пушистой норковой шубе, обняла, погладила и сказала, какой я хороший мальчик. Ей принесли стул, чтобы она могла сидеть и смотреть, как я ем суп, пока мы разговариваем.

Это было мило. Мне нравились мамы. Я был без ума от мамы Дженет, пока она не умерла, полюбил мать Райана с тех пор, как она приготовила специально для меня персиковый пирог и передала его с ним, и, конечно же, любил Аруну, которая всегда относилась ко мне как мать.

После супа мне снова захотелось спать, но я встряхнулся, когда Ян сообщил, что ходил к ветеринару навестить Цыпу. Наш оборотень еще находился под воздействием препаратов, но доктор Алчурейки встретился с Яном и сообщил ему последние новости, оставив нескольких своих коллег нянчиться со всеми пациентами. Он сказал, что Цыпа выглядит очень хорошо и сможет вернуться домой завтра утром, в пятницу.

— Это отличная новость, — прошептал я, улыбаясь Яну.

Он наклонился и поцеловал меня один раз, потом еще, а потом растянулся на мне, уже целуя долго и глубоко. Я обвил руками его шею, не давая ему пошевелиться.

— Я так сильно люблю тебя, спасибо за то, что ты бросил армию и планируешь вступить со мной в брак, но я не хочу, чтобы ты сожалел об этом. Нисколько.

— Нет, — прошептал Ян, целуя меня в подбородок. — Нет, детка, я ни о чем не жалею.

Боже… «милый» и «детка» добавились к «любовь моя». Я действительно был без ума от нового, стабильного, уверенного в себе Яна Дойла, которого держал в своих объятиях. Его манера поведения… все было по-другому. Как будто он чувствовал себя на своем месте, не беспокоясь о том, что подумают другие, просто земной и безопасный. Он уже решил, кем станет, и излучал счастье.

— Ты так хорошо выглядишь.

— Ну, я и чувствую себя хорошо, — проворчал он, прежде чем снова поцеловать меня.

Мне удалось перевернуть его на спину, но тут Аруна и Дженет поднялись по лестнице.

— И люди еще удивляются, как гей-порно может быть сексуальным.

— А кто удивляется, что гей-порно сексуально? — серьезно спросила Дженет.

Ян поднялся — под громкое недовольство всех нас — и объяснил девочкам, что мы тут не для того, чтобы развлекать их, а мне сказал, что скоро вернется.

Девочки забрались ко мне в постель с обеих сторон, и мы обнялись. Я пообещал, что все будет хорошо, просто очень устал. Мне очень хотелось спуститься вниз, но только когда смогу твердо стоять, и моя голова не будет идти кругом. Я мог сидеть, однако это был мой максимум.

Нед появился около трех, взбежал вверх по лестнице, как взбесившийся петух, нашел меня лежащим на подушках и разговаривающим с Лиамом, забрался на кровать и обнял.

— Ты с ним в одной постели, — заметил Лиам, сидевший на стуле, которое принесли для матери Кона, но оно так и осталось.

— Я мужчина, абсолютно уверенный в собственной гетеросексуальности, — сказал ему Нед. — И, кроме того, здесь очень удобно, а у меня был долгий перелет.

Мы с Недом закончили тем, что вздремнули, а Лиам продолжал бодрствовать, наблюдая за футбольным матчем на моем iPad.

Марго Кокран, жена Норриса, которую я не видел с тех пор, как мы перестали быть напарниками, пришла около четырех и принесла мне свой особый морковный пирог, который я обожал. Мой любимый, не слишком сладкий, сочный, а сверху — тонкая глазурь.

— Почему? — спросил я, садясь на кровати и глядя на нее.

Жена Беккера, Оливия, забрала пирог у Марго. До этого Оливия поднялась наверх и поблагодарила меня за то, что я поддержал Беккера в тот вечер, когда его остановили в машине, и я сказал: «Конечно, он же мой брат». Мы обнимались, когда Аруна, назначенная стражем лестницы, разрешила Марго подняться наверх.

— Потому что если бы ты не заставил его заплатить за то, что он сделал с тобой, он находился бы дома, и у моих детей не стало бы отца, а у меня — мужа.

Я кивнул, на этот счет у меня не было никаких сомнений. Хартли остановился сначала у Кокрана, чтобы покончить с ним.

— Когда муж вернется, мы переедем в Бостон. Я не оставила ему выбора.

Это не имеет значения. Если Хартли нужен Кокран, он его рано или поздно достанет. Но я бы поставил деньги на то, что раз уж Хартли передумал убивать меня, то его желание выпотрошить Кокрана также могло исчезнуть.

— Так что, хм, я могу… — Марго вопросительно подняла руки.

— Да ладно тебе, иди сюда.

Она залезла на кровать и крепко обняла меня.

— О, он явно хороший обнимашка, — прокомментировала Оливия, и она была следующей — после того, как передала морковный пирог обратно Марго — именно в таком состоянии Беккер нашел нас несколькими минутами позже.

— Я даже не хочу спрашивать, — вздохнул он, а затем указал на форму для выпечки, которую Марго держала в руках. — Морковный?

Она лучезарно улыбнулась ему.

— Да.

— Морковный — мой любимый.

— Ну что ж, давай отрежу тебе кусочек. — Она вздохнула и направилась к лестнице. — Пойдем со мной.

— Похоже, другая женщина соблазнила твоего мужа едой, — сообщил я Оливии, наблюдая, как они уходят.

— Они все пытаются, но у меня есть секретное оружие.

— Какое именно?

Она грешно выгнула бровь в мою сторону.

— Нет-нет, не говори мне.

Ее фырканье было идеально приправлено нужным количеством злорадства и веселья.

Около шести часов вечера Ян провел отца и мачеху вверх по лестнице. Она села на стул, а Колин встал рядом с сыном. Это было неловко, но они поговорили о Цыпе, какой он хороший пес, а потом о Лоркане и когда состоится суд, и как бы им понравилось, если бы мы с Яном смогли приехать на воскресный обед в ближайшее время. Ян пообещал, что мы приедем, не обозначив конкретной даты, а затем повел их вниз, чтобы накормить. Он вернулся через несколько минут.

— Ты в порядке? — спросил я.

— Да, детка, я в порядке, — ответил Ян и, наклонившись, поцеловал меня, а затем снова исчез.

Кабот, Дрейк и Джосуэ находились внизу уже несколько часов, очевидно, помогая Аруне — Кабот стал ее любимчиком — подавали еду, загружали и выгружали посудомоечную машину, а Джосуэ раскладывал карты Таро в прачечной поверх сушилки. В конце концов им разрешили подняться наверх, чтобы увидеть меня, и, конечно же, все трое плюхнулись на кровать, не обращая внимания на стул, стоящий рядом.

Джосуэ положил руку мне на голову.

— У тебя нет температуры. Ты хорошо себя чувствуешь?

— Я в порядке, — зевнул я. — Просто выбит из колеи.

Джосуэ кивнул.

— Ну, ты никогда не спишь и совсем не заботишься о себе. Я могу переехать сюда и заботиться о тебе.

— Для этого есть я, — сказал Ян, поднимаясь по лестнице с огромной тарелкой еды для меня и большим стаканом яблочного сока. — Я сам позабочусь о нем.

— Но ты же никогда не бываешь дома, — смущенно заметил Кабот. — В смысле, разве мы не должны начать заботиться о Миро раз уж…

— Теперь я все время буду дома. Я больше не служу в армии, так что вы будете видеть меня гораздо чаще.