Граница проходит рядом
(Рассказы и очерки) - Данилов Николай Илларионович - Страница 25

— Стой! — скомандовал лейтенант водителю. — Урюкалов, двигайтесь вдоль контрольно-следовой полосы, Зернев и Касаткин, осмотрите инженерные сооружения.

Пройдено несколько сот метров, и вот они, следы, отчетливые отпечатки подошв на мягко вспаханной и разборонованной земле. Следы двух человек… Нет, одного… Двигался в южном направлении и вернулся…

Стой, пограничник! Не спеши с выводом. Прошли двое в сторону границы или пытался пройти один и вернулся?

Вспомни, воин, как тебя учили следопытству. Сейчас ошибаться нельзя. Какие бывают следы?

— Товарищ лейтенант, — торопливо говорит младший сержант Урюкалов, — второй след ухищренный. Смотрите, выволока земли в сторону движения. Нарушителей двое. Один из них шел спиной вперед…

А офицер и сам это видит, и не только это. Нарушители обуты в мягкую обувь с резиновыми подошвами, узоры на подошвах разные.

Докладывают Зернев и Касаткин: инженерные сооружения нарушены в двух местах.

От тревожной группы на заставу полетел сигнал: «Идем на преследование…». Доложили «идем», а сами побежали цепью: в центре, по следу, — младший сержант Урюкалов с собакой, справа — лейтенант Кекишев и рядовой Касаткин, слева — ефрейтор Зернев с рацией за спиной.

Барс, уверенно взявший след, оторвался от хозяина на пятнадцать-двадцать метров. Он бежит на сопку, спускается в щель, натыкается на обрыв, ищет пологий подъем. Нет, нарушители явно не знают местности. Они мечутся из стороны в сторону, не ведая, какое множество здесь огромных обрывов и щелей, приводящих в тупик.

Пограничники бегут по плоскогорью, которое скоро оборвется кромкой глубокого оврага. А что это с Барсом? Он остановился и тотчас же вернулся назад, к хозяину. Ах, вот в чем дело! В зубах у него куртка. Собака бросает ее к ногам младшего сержанта. Плохи, стало быть, дела у нарушителей границы, коль так скоро начали раздеваться.

— Барс, след! — Урюкалов сунул под его нос куртку.

Поняв хозяина, овчарка вновь устремляется по следу. Но вот и обрыв. Собака заскулила, обнюхивая землю, закружилась на месте.

Вспыхнули фонарики.

— Здесь! — крикнул рядовой Касаткин. Лучи четырех фонариков скрестились на лежащем в кустах человеке. Пограничников от него отделяло метра три высоты. Лейтенант, а за ним и остальные прыгают с обрыва.

— Встать! Руки вверх!

Какое уж тут сопротивление!.. Часы офицера показывали три часа ночи.

— Где второй? — спрашивает задержанного Кекишев. В ответ хитрая бессвязная речь. Человек мотает головой и часто говорит: «Не знаю». Под ногами лежит куртка. Выходит та, которую нашли раньше, принадлежала второму нарушителю. Они бежали рядом. Где же второй? Возможно, где-то рядом? Собака, сбитая с толку, дальше след не взяла.

Лейтенант, оставив около задержанного рядового Касаткина, решает идти с остальными по вероятному направлению движения второго неизвестного.

К этому времени граница ожила. Темноту распарывали ракеты, раздвигали фары машин, по щелям бегали лучики фонариков. Воины отрезали путь перебежчику со всех сторон. Поиском руководил опытный офицер округа.

Потом, на разборе, отмечая четкие, слаженные действия пограничников заставы на первом этапе, начальник скажет, что второй этап несколько затянулся: могли бы задержать перебежчика раньше.

Видимо, могли бы. Но и тогда, глубокой ночью, никто не сомневался в том, что другой нарушитель также не пройдет: рано или поздно он столкнется с пограничниками.

Лейтенант Кекишев вел свою тревожную группу дальше, туда, где впереди и с флангов уже расположились пограничники своей и соседних застав. А нарушитель в это время улепетывал в обратную сторону…

Ефрейтор Василий Чернышев и рядовой Александр Помазан несли службу с вечера. Во второй половине ночи им сообщили обстановку. Часовые границы остались на своем посту. С рассветом им было приказано выдвинуться к наблюдательному пункту. Наступило утро, а поиск продолжался. Василий и Александр обозревали местность со всех сторон. Они до боли в глазах всматривались в каждый предмет, за которым мог укрыться неизвестный.

И вот (это было около 10 часов) острый глаз одного из пограничников зацепился за еле заметное белесое пятно. Воины передают бинокль друг другу. У обоих нет полной уверенности, что там, далеко от границы, под кустом, лежит нарушитель: расстояние скрадывала очертания неподвижного предмета. Очень будет досадно, если они в такой ответственный момент зря отвлекут товарищей. И все же солдаты сообщают о замеченном на заставу.

Вскоре на дороге показалась машина. Это старшина Геннадий Петрович Пресняков, взяв с собой троих воинов, выехал проверить сигнал наблюдателей. И у этих людей не было уверенности в том, что рядом с дорогой, под кустом, они найдут нарушителя границы. Он лежал, притаившись зайцем, испуганно глядя на пограничников. На команду «Встать» реагировал своеобразно.

— Не могу, — плачущим голосом сказал он. — Сил нет…

Улыбались солдаты, когда крепкого телосложения старшина Пресняков взял мужчину в охапку, потом взвалил его на плечо и понес к машине.

Через полчаса над пограничными сопками и оврагами кружил вертолет. Вниз полетели ракеты, оповещая воинов о завершении поиска.

Прерванный путь

н проделал путь издалека. Прибыл поездом в Туркмению, не задержался на вокзале, не попросился на ночлег в городе. Надо было спешить — погода благоприятствовала; шел крупный, хлопьями, снег. Ориентир — горы. Они где-то рядом, рукой подать, — это он знал по карте. Но в тот вечер сквозь белую мглу не различить было ничего и в двадцати шагах.

За городом, свернув с проезжей части, человек пошел прямиком по белесой целине, с удовлетворением отмечая, как его следы на глазах заваливает снег. Он оставлял километр за километром, надеясь, что скоро кончится равнина и предстанут желанные горы. Несколько часов напряженного пути по глубокому снегу вымотали силы. «А может, сбился с пути. Возможно, иду в противоположную сторону?» — вкралась неуверенность, и началось блуждание по пустыне.

Не рассчитывая на такую холодную погоду в Средней Азии, перебежчик был одет по-весеннему легко. Это ему на первых порах помогало идти быстро.

Но вот он замедлил шаги, начал тяжело дышать. При коротких и теперь уже частых остановках вспотевшее тело прихватывал холод. Начинали мерзнуть ноги, руки, а потом зазнобило всего.

Наступила ночь, крепчал мороз. Идя поначалу с твердым намерением не встречаться с людьми, обходить населенные пункты, он теперь бежал бы на любой житейский огонек. Несколько версий при случайном столкновении с кем-либо были заготовлены еще в поезде. Сейчас он желал увидеть людей (только не пограничников), спросить у них, как попасть в город — он отстал от геологической партии, — попроситься на ночлег. Но вокруг был мрак, стояла мертвая тишина…

И какие же хорошие люди, эти туркмены! Кибитка, в которую вполз перебежчик, пустовала, но в ней была железная печка, рядом лежали дрова, висело свежее мясо.

Поужинав и переночевав в теплом помещении, человек утром вышел на холм и осмотрелся. Вдали просматривались горы, но они были не так близко, как он думал раньше. Неужели шел в противоположную сторону? А это кто там? Вглядевшись, понял, что на фоне снежных сопок проходят военные. «Пограничники!». Перебежчика словно ветром сдуло с холма. Он побежал в кибитку. Но сколько можно в ней сидеть? Ему надо идти, как можно скорее приблизиться к горам. А перевалив их, он будет никем не досягаем, наивно думал пришелец.

Боясь встречи с пограничниками, он все-таки втайне надеялся как-то их миновать. Проще, считал перебежчик, иметь дело с гражданскими людьми. Выдал им одну из версий, — и пошел дальше.

Смирившись с такой мыслью, он не стал далеко огибать поселок, пошел мимо него. Около кладбища встретилась русская женщина с молочными бидонами. Она, казалось, нисколько не заинтересовалась незнакомцем.