Граница проходит рядом
(Рассказы и очерки) - Данилов Николай Илларионович - Страница 6

На экзамены Валерка ехал со своей первой в жизни наградой.

Под покровом ночи

одход к границе был разработан детально. Гурген несколько раз склонялся над картой, еще и еще раз уточнял расположение населенных пунктов, расстояние от последнего поселка до того рубежа, после которого начинается земля сопредельного государства. Предполагалось, что на пути встретятся люди На этот случай были подготовлены разные версии, которые как-то поясняли, почему человек оказался недалеко от границы. Знание местного языка облегчало положение. Пистолет Гурген не взял — при первом обыске, считай, провалился. Но большой охотничий нож в чехле пристроил к поясу и спрятал под брюки. С другого бока под ремень сунул кусачки.

Пограничников никогда не застанешь врасплох. Они ежеминутно начеку. Сколько придется применить ловкости, энергии, чтобы пройти мимо них незамеченным! Будут на пути искусственные препятствия, и Гурген знал какие. Словом, он считал себя вполне подготовленным, чтобы дойти до границы, а там…

За город вышел с наступлением темноты. Горы — хороший ориентир. Их огромные темные силуэты даже вечером отчетливо выделялись на фоне серого неба.

До первого поселка час быстрой ходьбы. Туда идет асфальтовая дорога. По ней и двинулся Гурген широкой размашистой походкой. Здесь ходят многие. Но можно и ни с кем не встречаться. В вечерней тишине, если идти неосторожно, далеко раздается топанье ног. Услышал шаги или увидел издалека фары автомашины, сверни с дороги, пережди, — пусть минуют люди. Гурген так и делал.

Прошло немногим больше часа, когда он, обогнув поселок, предусмотрительно зашел в него с противоположной стороны. Столкнись с кем-нибудь нос в нос, — ничего страшного: время еще не позднее, человек из соседнего поселка возвращается в город.

Притаившись в низком винограднике, Гурген осмотрелся, прислушался. Вокруг — ни души. В центре поселка, видимо, в летнем клубе, демонстрировалось кино. До слуха доносилась медленная мелодия песни «С чего начинается Родина?» Притих, замер поселок, слушая музыку. Дослушал ее и Гурген, вздохнул и полез через невысокий забор, чтобы выйти в переулок.

На центральной улице затрещал мотоцикл, приближаясь к переулку. Вот он круто повернул, и Гурген невольно закрыл глаза полусогнутой рукой. Мотоциклист остановился, направив на незнакомца яркий сноп света. Не видя, с кем имеет дело, Гурген панически замахал руками, торопливо заговорил:

— Машина… Машина в поселке есть?

— Кто будешь? — не шевельнув рулем, спросил мотоциклист.

— Несчастье, брат, — Гурген пустил в ход одну из версий. — «Газик» у нас перевернулся…

— Как перевернулся?! Где перевернулся?! — судя по блуждающей фаре, мотоциклист заерзал на сиденье. Не дав ему опомниться, Гурген показал рукой в сторону города:

— Напрямик отсюда километра три. Нас пять человек в нем было…

— Как было? — парень-туркмен встревожился не на шутку. — Садись, на клуб поедем. Башлык там. Машину даст, людей даст.

— Спасибо, браток, Я побегу к ним, а ты поднимай людей. Пограничники, кажется, здесь. У них можно взять машину.

— Ай, зачем у них? Башлык даст…

Мотоцикл громко заурчал и, развернувшись, на большой скорости помчался к центру поселка.

«Вот святая простота!» — Гурген улыбнулся и тут же подумал: «А не перегнул ли я с такой версией?» Но размышлять над этим не позволяло время. Надо было скорей убирать ног и из поселка. Петляя переулками, благополучно выбрался на окраину.

Через пять минут он шагал навстречу тусклым огонькам маленького села. Сзади раздавались громкие голоса людей, шум моторов. Из поселка в сторону города выехали две машины; сбоку, обгоняя их, мчался мотоцикл. «На помощь „пострадавшим“», — сообразил Гурген и усмехнулся.

Подойдя к поселку, остановился у крайней постройки, осмотрелся по сторонам. Гасли в домах огни. Село погружалось в сон.

Но вот гавкнула собака, и, как по сигналу, над поселком понеслось громкое разноголосье доброго десятка псов. Дружный собачий лай заставил Гургена принять новое решение: обойти селение стороной. Он слишком хорошо знал туркменских овчарок. Крупные, сильные, они свободно берут волка, натрави — свалят и загрызут человека.

Миновав лощину, спустился в глубокий овраг. Пройдя по нему метров четыреста, выкарабкался и понял, что уклонился от нужного направления. Пограничная речушка клокотала справа. Разувшись и засучив брюки, Гурген долго шел по ее каменистому дну, не имея возможности выбраться на противоположный берег — не позволяли густые заросли кустарника. Там, где бурлящая речушка резко сворачивала влево, он нашел в сплошной зеленой массе проход. По утоптанной земле понял, что ступил на пограничную тропу.

Впереди самый напряженный путь — рядом, граница.

Бессмысленно идти по тропе, по которой ходят пограничные наряды, но справа и слева стеной стояла зеленая колючая преграда, мирно именуемая ежевикой. О, как возненавидел ее Гурген! Колючки ежевики, словно рыбные крючки, цеплялись за одежду, больно впивались в тело, и хоть плачь — не пролезешь. Другого выхода не было, и перебежчик, мягко ступая, крадучись двинулся по извилистой тропе. Но вот она оборвалась и неожиданно началась перед широкой вспаханной полосой. «Контрольно-следовая», — понял Гурген. Чтобы сбить с толку пограничников, он сейчас встанет на цыпочки и, как балерина, пробежит мягкую пашню, вплотную подойдет к техническому препятствию — инженерным сооружениям…

Однако в этот момент луч фонаря мягко упал на землю, скользнул поперек контрольно-следовой полосы, коротко вильнул вправо, влево и погас. Гурген замер. Вдоль пашни прямо на него ехали двое всадников. «Без собаки», — мелькнула успокоительная мысль. Перебежчик повернулся и на четвереньках пополз от границы.

Первый всадник остановился у того места, где только что был Гурген. Луч снова осветил землю, застыл на одной точке и, метнувшись от полосы, споткнулся о кустарник. Раздался легкий свист. Рысью подъехал второй всадник. Оба спешились.

— След. Свежий след…

Гурген больше ничего не слышал. Стараясь не обнаружить себя, он бесшумно бежал по знакомой тропе к речке. Она, говорливая, поможет уйти дальше от пограничников. У самого берега дважды зацепился за кустарник. С сухим треском порвались в ленты рукава. Перебежав речку, Гурген бросился прямиком по равнине.

В спящем селе вспыхнул огонек. Через минуту-две замерцали огни в других домах. И вот уже освещен весь поселок. «Подняли дружинников», — догадался беглец и направился левее селения, Но тут ночную мглу вспорол прожектор. Его мощный луч лег на равнину и медленно поплыл по ней, прощупывая местность. Прожектор не успел осветить человека, кубарем скатившегося на дно оврага. Гурген во весь дух побежал низом. Однако он знал, что овраг подковой врезается в ровную местность, и если двигаться по нему дальше, то не удалишься, а наоборот, приблизишься к границе. Но это было уже ни к чему.

Гурген выкарабкался наверх и с радостью отметил, что прожектор ищет его далеко в стороне, вдоль речушки. «Ушел!» — переводя дыхание, решил он и направился шагом на огни города.

Считая, что опасность уже миновала, усталый беглец потерял осторожность и совершенно неожиданно натолкнулся на отару овец. Перепуганные животные шарахнулись в сторону, подняв тучу пыли. Хрипло залаяла собака. Что-то крикнул встревоженный чабан.

Гурген растерялся. Все пастухи в приграничном районе — дружинники. Сколько раз они задерживали нарушителей границы. Сейчас, когда на ноги подняты застава и село, обмануть чабана не удастся. Надо бежать!

— Стой! — крикнул пастух.

Гурген не остановился.

— Стой, если ты хороший человек! Стой, а то буду стрелять!

Раздался выстрел, второй. Но он был от чабана уже на таком расстоянии, с которого ружейный заряд не достанет. И тут случилось то, чего больше всего перебежчик боялся. С грозным рычаньем его оседлала большая белая собака. Перевернувшись через голову, Гурген выхватил нож и ударил им в шерсть наугад.