Харон (СИ) - Коновалов Виктор - Страница 1

[через сто три года после описываемых в романе событий]

Чёрная гора протыкала острой верхушкой низколетящие слоистые облака, словно серебряная вилка слойку, испечённую тётей Марфой… За век вокруг локации вырос самый настоящий город, населённый тысячами НПС, трудолюбиво работающими на благо собственного народа. Сто лет назад Чёрная гора была передана им человеком, сделавшим для НПС слишком многое, чтобы быть забытым.

— Этого человека звали Чернокнижник, — уважительно проговорила старая учительница, глядя на картину в рамке, изображавшую улыбчивого гуманоида со змеиной кожей. — Итак, дети, завтра мы более подробно разберём биографию столь выдающегося игрока, который век тому назад, пребывая в грязи и разрухе, создал первых гоблинов и наделил их разумом!

— Клавдия Клавдиевна, а из чего он сделал первых гоблинов? Из глины? Я читал книгу воспоминаний об алхимиках Амёбе и Эльфе. Их ученики приводят слова учёных о том, что многие человеческие боги так и делали, — протараторил маленький гоблин в очках, сидящий на первой парте.

Вертел сжал кулаки: не нравился ему этот заносчивый всезнайка. Может, в математике или русском Вертел и не мог похвастаться хорошими отметками, но в вопросах истории гоблинского народа считал себя куда более компетентным, чем одноклассники. Как-никак Вертел — сын того самого Клыка Первого, который и получил Чёрную гору от Чернокнижника. Ему просто непозволительно «плавать» в фактах, которые должен знать каждый уважающий себя гоблин!

— Шуруп, ну, во-первых, Чернокнижник не бог, а игрок. Это важно. Во-вторых, молодец, что читаешь такие книжки, но это людей, быть может, сделали из глины. Первых гоблинов Чёрный создал из программного кода, — нравоучительно ответила Клавдия Клавдиевна. — Но подробнее о том, что такое программный код и как из него сделали гоблинов, вы узнаете завтра.

Раздался звонок, и Вертел вылетел из класса, по пути толкая Шурупа. Шуруп, потирая ушибленную лодыжку, показал обидчику чёрный язык, Вертел пригразил кулаком. Но всерьёз драться со слабым Шурупом он не хотел, тем более что к ним домой сегодня должна была нагрянуть живая легенда, Кей-Си, который вместе с его отцом помогал Чернокнижнику в поисках обломков Ключа от Преисподней. Вертел выскочил на улицу и вприпрыжку побежал по городу у Чёрной горы.

За последние сто лет селение претерпело серьёзные изменения… Вместо жалких лачуг, оставшихся от предыдущих обитателей локации (то ли сиреневых, то ли лиловых — Вертел постоянно путал названия фракций), гору окружали многоэтажные кирпичные здания, крепкая стена и десятки смотровых вышек. Вокруг Чёрной горы располагались обустроенные фермы, прорезаемые дорогами, по которым неслись механические повозки, выбрасывающие в атмосферу чёрный угольный дым; чуть дальше через Черёмуху были перекинуты несколько мостов, а на противоположном берегу уже строились новые здания: гоблинский народ оказался на редкость плодовитым, и места для всех не хватало.

После ухода фракции серых гоблины не смогли пользоваться Древом развития — оно так и осталось на стене в одной из пещер Чёрной горы в качестве памятника ушедшей эпохе. Тем не менее высокий интеллект, дарованный Чернокнижником, и некоторые наработки учёных фракции дали свои плоды. Система не воспринимала гоблинский народ в качестве полноценной фракции, а потому не вынуждала его проходить через Три испытания: атака НПС, изменения климата и эпидемия. Оставалось только воспользоваться своим положением.

В Зале предков вместо статуи человека, обозначавшей прошлых обитателей Игры, появился каменный блок из другого, более светлого камня. Надпись на постаменте превратилась в сплошную линию, за которой шёл набор изредка повторяющихся символов. Ошибка кода… Всего в Зале предков таких каменных блоков было два: один стоял на седьмом месте, второй оказался последним… Вернее, предпоследним. Может, система и не считала гоблинов полноценными игроками, но рядом с бывшей человеческой статуей через несколько десятилетий после ухода серых появился небольшой постамент с фигурой маленького гоблина.

Подпись гласила:

С тех пор новые статуи в Зале предков не появлялись, что заставляло лучших учёных ломать головы в попытках объяснить произошедшие в Игре изменения. Почему, спрашивается, нет новых игроков? Или первый действительно разумный народ-НПС, созданный благодаря людям, прервал тысячелетний цикл?

Загадка.

У Клыка Первого родилось пятнадцать детей. Самые старшие уже обзавелись семьями и съехали из родительского дома. Однако вечером ожидалось крупное событие, а потому в небольшой усадьбе собралось всё семейство. Только старший сын обещал прийти чуть позже: он встречал дипломатическую делегацию барголов. Кроме семьи, в доме присутствовало несколько старых (во всех смыслах) друзей, в том числе и молчаливый Хвост.

Ждали демона. Кей-Си уже многие десятилетия исследовал игровой мир, но и о гоблинах не забывал. Однако в этот раз он был вынужден отложить все дела и поспешить к Чёрной горе. Почему?

Клык Первый умирал.

Он давно оставил пост главы народа своему старшему сыну, тоже достигшему уже весьма почтенного возраста, и стал примерным семьянином, решившим остаток дней провести с жёнами, детьми и внуками. И вот теперь столетний гоблин почувствовал приближение конца.

Клык Первый сделал над собой усилие и привстал с кровати, чтобы поглядеть в окно, туда, где между многоэтажками чернел памятник гуманоиду со змеиной кожей. Его решили выплавить из металла — в знак памяти о произошедших событиях. Стальной Чернокнижник поглядел на Клыка немигающим Третьим оком.

— Где же он теперь? — задумчиво проговорил Клык и погладил когтистой лапой голову Вертеля, своего младшего сына.

— Кто? — хмыкнул Кей-Си, тоже заглядывая в окно. — Чёрный? Ну ты и вспомнил, конечно… Спустя век! Ладно-ладно, не заводись. Знаю, думал едва ли не каждый день, но перед…

Демон осёкся, не зная, правильно ли напоминать обречённому, что он вскоре покинет этот мир.

— Перед смертью. Что уж тут? Говори смело, — слабым голосом добавил Клык, глядя на собравшуюся вокруг семью: лицо каждого гоблина выражало скорбь о скорой утрате.

Спустя несколько дней тело первого лидера гоблинского народа с фанфарами пронесут через город и похоронят рядом с отреставрированным Домом мага. Многие закалённые в боях воины не смогут сдержать предательскую слезу, что и говорить о женщинах… Вот тогда пусть и наплачутся. Клыку не хотелось, чтобы последняя встреча с близкими превращалась в поминки.

— Да, перед смертью, — кивнул Кей-Си, — стоя перед неизвестностью, ты хочешь узнать правду… В общем, моя идея такова — фракция серых выбралась из Игры и живёт теперь на свободных просторах внешнего мира. Возможно, в своём собственном мире…

— …Уничтоженном метеоритной бомбардировкой, — покачал головой Клык. — Если после Катастрофы Земля и не перестала существовать, то для восстановления природы потребуются тысячелетия, а то и миллионы лет! Вряд ли там возможно выжить…

На некоторое время собравшиеся в комнате замолчали, обдумывая сказанное. Задумался и Вертел: действительно, что могло ожидать фракцию серых за пределами Игры?

Раздался голос молчаливого Хвоста:

— Знаете… А вдруг Архонт был прав, и мир Игры — это сеть, протянутая поперёк реки Вечности? Выберешься за её пределы — и поток понесёт тебя в небытие? То есть к смерти?

Хвост был ровесником Клыка, но благодаря хорошим природным данным, сумел сохранить силы и умирать пока что не планировал. На его морщинистом осунувшимся лице читалась печать времени, но сам он оставался по-прежнему крепким и здоровым: такие гоблины рождались редко, все — родственники самого Хвоста, обладающего какой-то феноменальной генетикой.

— Хвост! Вот я всегда заявлял, что говоришь ты редко, да метко… Но явно не в этот раз, — улыбнулся Клык. — Вспомни, что случилось со всем «светлым блоком», после того как Чёрный выбил из Стального обломок ключа?..