Чертовка в Академии магии (СИ) - Черная Мстислава - Страница 9

— Всё верно.

Господин Рой называет цену и кладёт на перегородку договор:

— Типовой.

Причин сомневаться у меня нет, папа с господином Роем работал, сколько себя помню, но также папа учил меня читать, что я подписываю. Подписывать буду не я, но я посредник, а это для меня ещё большая ответственность. Да и папа каждый раз внимательно проверял договор. Я прочитываю и передаю мадам.

В отличии от меня, она подписывает не глядя.

— Я начну работу сразу после получения аванса.

— Мы прямо сейчас пойдём в банк.

— Господин Рой, — вмешиваюсь я. — Мы сейчас перешлём копии письма и конверта, а также копию постановления о закрытии дела и изложение основных фактов от меня. Полагаю, вам пригодится. Полный пакет материалов отправим обычной почтой.

— Мирта, хватка у тебя отцовская, подумай о получении лицензии частного следователя. Мадам, я проведу самую тщательную проверку и найду доказательства. До связи.

Астральный двойник размывается, свет гаснет.

Сеанс окончен.

Дежурный снаружи убирает фрагмент скорлупы, приглашает нас к выходу. Я провожаю мадам Ох обратно в зал ожидания, а сама прошу второй сеанс, но обычный, а вещественный. Переслать документы на старый материк невозможно, но можно через астральную проекцию сделать всё те же копии. Мадам остаётся только оплатить.

— Теперь в банк или на почту? На почту ближе, но чем быстрее господин Рой получит подтверждение перевода, тем быстрее примется за работу.

Мадам выбирает банк.

И оплачивает не только услуги частного сыщика на старом континенте, но и мою учёбу. Теперь я из кожи вывернусь, чтобы раскопать правду. После банка мы возвращаемся на почту, отправляем копии документов как обычную посылку — в конверт они просто не помещаются, упаковываем в короб.

На улице я останавливаюсь перед ожидающим нас экипажем, чешу кончик носа. Надо как-то аккуратно сплавить мадам Ох обратно в «Белую жемчужину». Время обеденное, и понятно, что мадам будет обедать в ресторане. А я? Позволить ей кормить меня мне гордость не позволяет. То есть надо где-то перекусить…

— Мирта, ты ведь останешься ночевать у меня?

— Мадам…

— Мирта, я понимаю… Нет, если честно, я скорее не понимаю. Мои родители были весьма обеспеченными, муж тоже был состоятельным, а теперь и вовсе разбогател. Я не умею беспокоиться о деньгах, не переживаю о тратах. Ты, я вижу, беспокоишься. Знаешь, Бер тоже был тем ещё гордецом. Но давай со мной между гордостью и здравым смыслом ты выберешь здравый смысл? Тебе ведь ещё письма читать.

Письма — это аргумент.

Я сдаюсь.

— Но прежде… Мирта, я видела твои вещи. Как ты собираешься отправиться в академию?!

— У меня есть вещи.

Две блузки, которые я носила в колледже, туфли и чёрные приталенные брюки. Не густо, но вполне достаточно. Да, я буду выглядеть… бедновато. Особенно в сравнении с сокурсниками. Но ничего предосудительного, деловой стиль.

— Нет, никуда не годится! Мирта, я приглашаю тебя пообедать, а потом мы пройдёмся по магазинам. Тебе же нужны тетради.

— Мадам Олвис!

— Ох, Мирта, соглашайся. Иначе я куплю на свой вкус и перешлю прямиком в общежитие.

— Вы знаете толк в угрозах, — хмыкаю я.

— Мирта, я тебя одеваю не из доброты и щедрости. Это не подачка! Как ты собираешься выяснить, что случилось с Риноном? — на глаза мадам наворачиваются слёзы, но она их быстро смаргивает. — Даже я, далёкая от расследований и всего с этим связанного, понимаю, что тебе придётся общаться с второкурсниками, расспрашивать их. Если ты не будешь выглядеть человеком их круга, они не станут отвечать на твои вопросы.

Да, это проблема, но я подозреваю, что тряпками её не решить.

— Я притворюсь знакомой его семьи.

— Идём, — решительно отмахивается мадам, подхватывает меня под руку.

Я могла бы вырваться, настоять на своём, но… я не могу не признать правоту мадам Ох. Если бы я шла просто учиться, моего более, чем скромного гардероба, было бы достаточно, при этом считают меня бедной дурнушкой или или заслуживающей внимания особой, совершенно не важно, важна справка о наборе пройденных курсов. Но я иду не просто учиться. Я должна подобрать ключик к приятелям Ринона, а они, скорее всего, из богатых семей.

Демоны!

— Пошить одежду мы не успеваем, — сетует мадам Ох. — Придётся довольствоваться готовым.

Швейцар распахивает дверь в самый дорогой магазин столицы. Только здесь предлагают модные новинки со старого континента.

Я закатываю глаза.

То, как выглядит человек, это очень важно. По одежде «читается» гораздо больше, чем считают обыватели, причём бессознательно. Если видишь хмыря в грязнущей рваной рубахе и штанах с подозрительными пятнами по внутренней стороне ноги, не ждёшь от него галантного обращения, зато легко представляешь его набравшимся и храпящем под стеной кабака. А если мужчина одет с иголочки, гладко выбрит, то он воспринимается успешным человеком, достойным внимания. Для женщин внешность работает точно также. Всклокоченная неряха, от природы красивая, уступит менее привлекательной сопернице, если та одета элегантно и со вкусом. Можно сколько угодно кричать про ценность внутреннего мира и бренность пустой мишуры, однако от правды жизни никуда не деться: одежда — это всегда своеобразное послание человека миру, рассказ о себе, визитная карточка.

Но зачем же тратиться на самую дорогую?!

И на что тратиться? Брюки с блузкой, которые я носила в колледже вполне годные…

— Начнём с платья! — объявляет мадам Ох. — В этом сезоне в моде зелень всех оттенков. Мирта, полагаю, зелёный тебе пойдёт, не придётся ничем оттенять.

— Зачем мне платье?!

Не спорю, можно надеть и платье, только идея не очень удачная: ношение форменного жилета обязательно, а проверить, как он будет сочетаться с выбранным нарядом мы не сможем.

Продавщица вместо обычных платьев с готовностью демонстрирует вечерние, а мадам Ох ни капли не возражает.

— Мирта.

— Да?

— Когда первокурсники знакомятся со старшекурсниками?

Я досадливо морщусь.

Мадам, демоны побери, права, прежде всего мне нужны не перваки, а второкурсники. Но как же неприятно!

— На празднике.

— И в чём ты пойдёшь на праздник?

Я не любительница подобных мероприятий, но пойти придётся — работа.

— В платье, — сдаюсь я.

А мадам добивает:

— И ожерелье обязательно подберём!

Мне остаётся лишь терпеливо сносить примерку. Чувствую себя куклой в руках девочки, решившей поиграть в ателье. Мадам отдаётся процессу с энтузиазмом, увлекается, и у меня складывается стойкое впечатление, что она и вовсе забыла, чем именно мы занимаемся, и перебирает наряды, прикидывая, какой подойдёт мне больше.

Надеюсь, у меня есть право голоса?

Платье с пышной юбкой я забраковываю слёту — слишком много слоёв ткани. В таком платье надо грациозно вышагивать, быстро пойти уже не получится, по крайней мере у меня, с непривычки. Я почти всё время в штанах, мне любая юбка неудобна, а уж такая… Платье-«рыбку» я тоже забраковываю. Юбка сужается к коленям, а затем резко расходится в стороны. Силуэт в платье этого кроя отдалённо напоминает рыбу.

— Мадам, мадемуазель, взгляните, — щебечет продавщица, почуявшая выручку.

Довольно простой наряд, декольте прикрыто кружевом, а лиф щедро расшит бисером. В целом мне даже нравится. Померить я согласна, хотя сама мысль, что мадам будет оплачивать мою одежду до сих пор вызывает внутренний протест.

Взгляд цепляется за платье, задвинутое в самый угол.

— Покажите, пожалуйста.

— Да, конечно. Мадемуазель, должна предупредить, это платье у нас довольно давно, с начала сезона. Оно… не самое удачное.

— Я взгляну.

Продавщица послушно вынимает его и вешает на специальный крючок перед примерочной:

— Как вам? Расшитое…

— Я померю, — перебиваю я.

Мадам задумчиво склоняет голову к плечу. Я внутренне напрягаюсь. Оплачивает покупку она, а значит, решающее мнение её.