Хищное творчество: этические отношения искусства к действительности - Диденко Борис - Страница 3

• Предыдущая
• 3/55
• Следующая

Правильнее говорить, что всё это хозяйство не может не скрываться, ибо человечество содрогнулось бы. Ведь даже редкие «утечки информации», доходящие до широкой огласки отзвуки жизни этого зверского мира, и те вызывают у нормальных людей сильнейшее негодование и отвращение. Сюда следует отнести такие «руководства для служебного пользования» хищных гоминид, как «Государь» Н.Макиавелли, анонимные «Сионские протоколы», а также развязывание войн, «подвиги» сексуальных маньяков и т.п. «вещественные доказательства» преступных деяний хищных гоминид.

В то же время многие виды творчества — «изящные» искусства, художественная литература, поэзия, кинематограф и т.д., — наоборот, не могут «не выставляться» напоказ. И они оказываются поэтому наиболее подходящим занятием именно для суггесторов, именуемых в психологии «демонстрационными», или «акцентуированными» личностями, выражаясь же по-русски, — кривляками и пакостниками.

Вот почему многие политики, будучи, понятно, суггесторами, органически не способны удержаться от участия в различных шоу и театральных представлениях. Пристрастны суггесторы от политики также и к написанию пустопорожних книг, в частности, лживых, самооправдательных и самовозвеличивающих «мемуаров». Часто книги за них пишут наёмные суггесторы-борзописцы, но сановные «авторы» органически не понимают неэтичности подобного «писательства», паранойяльно-искренне считая их «нетленками» собственного производства. Выступать с речами на многолюдных сборищах — это их ещё одно любимое занятие.

Таким образом, творчество, в особенности искусство и художественная литература, как демонстрационные занятия, являются очень притягательными областями для достаточно полнокровной самореализации самой многочисленной и опасной части хищных гоминид — суггесторов. Им здесь не требуется тщательно маскироваться, подобно тому, как они вынуждены это делать в политике и финансовой деятельности. Так что правомерно будет определить эту их деятельность как хищное творчество. И искусство есть именно то назойливо торчащее «ушко», за которое можно вытащить на «солнышко» всю эту хищную шатию и показать её звериную суть.

Многие виды творчества, особенно художественные его сферы стали также пристанищем многих — иногда полностью сумасшедших — межвидовых гибридов. Но надо всё же отдать им должное. Такие несчастные выродки, дегенераты дали миру массу т.н. «гениальных» произведений искусства и литературы. Этой теме посвящено множество исследований, в частности, известная книга психиатра Чезаре Ломброзо «Гениальность и помешательство». Особенно ярко проявили себя подобные гении в тех областях, где не требуется ясного рассудка и использования обременительной логики, — живопись, поэзия, музыка…

Итак, в сравнении с другими областями приложения и проявления хищной пассионарности, наиболее подходящим для исследования оказывается именно хищное творчество во всех его сферах. Авангардная же и самая удобная для наблюдения часть этого пласта человеческой культуры, её «торчащие уши» — искусство. Конечно же, никакое «глобальное» всеохватное искусствоведческое исследование провести практически невозможно, ввиду, воистину, бесконечной необъятности «объекта». В мире накопилось столько работ по эстетике, культурологии, что только их перечисление займёт тома. Но вот посмотреть на все эти вещи с новой точки зрения, под иным — видовым — ракурсом представляется целесообразным. Искусство в нашем изложении хотя и будет занимать «авангардное, видное» место, но по своей значимости, как предмет серьёзного исследования, оно немедленно отступает на задний план. Это — как яркий буй на морской поверхности в сравнении с вражеской атомной субмариной на глубине.

Прежде всего следует выделить во всяком творчестве человека два основных пласта: что и как создано (написано, придумано, выполнено) и для чего, зачем, с какими намерениями (или умыслом) это делалось. Важно понять, что представляет из себя автор, каков его внутренний мир. Первый слой — это, как говорится, дело техники; второй — этический компонент творчества является основным. Конъюнктурную, меркантильную деятельность человека или погоню за славой трудно называть подлинным творчеством. Некая слабая аналогия — любительство и профессионализм. В Англии, например, в спорте статус любительства выше профессионализма. В Японии написание стихов для себя тоже смотрится более «качественно».

Давид Юм некогда предлагал вынести «частное определение» в адрес откровенно аморальных произведений: «если в каком-либо произведении порочные нравы описываются без должного порицания, то его следует признать подлинно безобразным». Нам сейчас с телеэкрана преподносят уже не с осуждением и порицанием, а, наоборот, в привлекательном, «зазывном» виде «картинки и сценки» из жизни убийц, воров, гангстеров, шулеров, проституток, и мы спокойно проглатываем всё это непотребство. По фильму Френсиса Копполы «Крёстный отец» в США читается курс в университетах. Прокурор Нью-Йорка заявляет: «Такой мафии не бывает. Таких гангстеров не бывает! Просто это лучший фильм в мире!».

Да, реальная мафия далеко не подарок, это действительно зверьё со всеми своими свинцовыми мерзостями, но «чего-изволистое» искусство создаёт монстрам романтический ореол. И главный полицейский огромного города — одной из криминальных столиц мира — восторгается этой «романтикой». Чудовищно!

Ну, а если глубоко аморальный автор выносит на суд зрителя высокохудожественное «полотно»? В чём-то похожая ситуация описана во французском детективном романе «Убийце — Гонкуровскую премию». Маньякубийца подробно описывает в книге своё преступление и получает за этот «шедевр» одну из высших литературных премий. Не счесть подобных «алмазов в сказочных пещерах» искусства, и вообще художественного творчества. Знаменитый французский поэт, сочинитель нежнейших любовных элегий, в свободное от сочинительства время зверски, садистски избивает своих любовниц. И психологи признают такое поведение «скорее нормой, чем психической девиацией». Мало того, существует даже психологическое оправдание таким вещам, мол, «Боливару не выдержать двоих», груз созидания вынуждает, обрекает творческого индивида быть циничным и низменным в повседневной жизни.

Не исключение и наш «солнечный гений», который о своей «сексуальной победе» над Анной Керн растрезвонил и сообщил в письменном виде всем, кому только мог, И один из его бесчисленных биографов — Вересаев (В.В.Смидович) — угодливо утверждает, что хотя это и откровенно подло, но нужно же-де понимать гения, его никак нельзя, мол, мерить обычным (?) человеческим нравственным аршином. Так что и то уже хорошо, что не отдубасил Эфиоп своего «гения чистой красоты», не «наградил» нефритом, отбив ей почки.

Обычно от такой постановки вопроса, о роли нравственности в творчестве, и авторы, и критики, да и аудитория (зрительская, читательская) всячески уходят (приятно осознавать, что именно русские (!) эстетики уже в начале XIX века поднимали проблему отношений искусства к общественной жизни, в частности, такой её аспект, как призвание художника и его нравственные качества (П.Плетнёв, Н.Брусилов, Н.Радишев, С.Смирнов, А.Писарев). Писатель «есть человек общественный и трудится для целого общества», утверждая своим искусством «мир, свободу, справедливость» (А. Мерзляков). Но вскоре тема гражданственности искусства оказалась под строжайшим запретом). Мол, неважно что из себя представляет творческая личность, главное то, что он сделал. На первый взгляд, такая позиция совершенно оправдана. Автора не следует судить строго, он оправдывает себя, даже если он и чудовище, своим творчеством, пользой, приносимой им людям. Пусть поэт и откровенный мерзавец, но стихи же — великолепны! Полотно — аж горит аурой, ну и неважно, что автор буйно помешанный! Музыка вызывает слезы умиления, ну и ладно, что композитор педераст и редкостный подлец!

Но вот здесь-то, как говорится, и «зарыта собака». Подобная безоговорочная апологетика творцов, элиминация их из системы нравственных оценок (вынесение за «этические скобки») — это не только неправомерно, но и предельно опасно для человечества. Достаточно будет чуть далёкого от чистого искусства примера создания ядерного, биологического, химического, психотропного и прочих средств массового поражения (людей!). Несомненно творческие, одарённые, талантливые, гениальные люди создавали весь этот бесовский боекомплект.

• Предыдущая
• 3/55
• Следующая