Война (СИ) - Шепельский Евгений Александрович - Страница 6

Ладно. Кому выгодна смерть двух наследников престола?

Варвесту. Тому самому, что сидит в Адоре на какой-то высокой церковной должности.

Значит, здесь, в Санкструме, у него настолько бедовые сторонники, что смогли подложить порох в подвал? Либо сторонники совсем не в Санкструме? А, скажем, в самой Адоре? Это звучит куда более логично. Сейчас, при всеобщей коррупции и развале управления, проникнуть в Варлойн, подкупить кого надо не составляет труда.

Обдумаю позже. Кто еще?

Ренквист. Не сумел подписать меня на дело, не смог со мной сладить, да и с армией своей не решился подступать к Варлойну после того, как я усилил дворец двумя тысячами солдат, не говоря уже про Алых. Знал ведь, что его жду. Решил таким образом отомстить, внести разлад, а о том, что я наследник он, конечно, ведать не ведал — думал, приберет двух основных претендентов, запустит грызню за престол, во время которой подберет Санкструм, как сбитое с дерева яблочко…

Загадочный прозрец? Нет, я уже выяснил: он работает на Аджи и Хэвилфрая, или, по крайней мере, является их ситуационным партнером.

Но есть еще одна сторона, которая выигрывает от смерти наследных принцев.

Я.

Теперь оспаривать завещание Растара в пользу Хэвилфрая или Мармедиона бессмысленно.

Как бы не обвинили в том, что лично решил захапать корону, а чтобы не было подозрений — устроил собственное похищение… Не помню чего-то похожего в земной истории, но монархи в мире Земли творили вещи и похлеще. Тем более Великие уцелели. А вот остатки дворянских родов Простых и Умеренных могут не признать, начать бучу, что означает автоматом гражданскую войну…

Гражданская война — именно то, чего я боялся, что пытался предотвратить любым способом…

Подозвал брата Литона. Возложил на него обязанность распределять прибывающих врачей и составлять списки найденных тел и по возможности идентифицировать погибших. Сил совершенно не осталось. Дали бы мне костыли — я бы обрадовался.

Когда понял, что вот-вот потеряю сознание, решил все же уйти в ротонду, оставив Бришера руководить, однако в спины раздались крики: из-под завалов извлекли кого-то важного.

На носилках, странно искривив тело, лежал Трастилл Маорай — лидер Умеренных. Ничего у него не осталось от бешеного, борзого быка. Правая сторона лица обожжена до мяса, глаз вытек, левый уцелел, смотрит на меня бессмысленно. Правая рука вывернута под неестественным углом, обе ступни превратились в кровавое месиво. Дышит быстрыми рывками. Если и уцелеет — это будет великим чудом. Да и есть ли ему смысл выживать, чтобы влачить жалкое существование калеки?

— Торн… хелл! — выбросил он на двух выдохах. — Кара… мне… нам… Ашар покарал! Нас!

Я сказал, чтобы молчал, берег силы, но его уцелевший глаз вдруг осветился, сверкнул отсветом масляной лампы. Он слабо пошевелил целой рукой, будто пытаясь меня поймать, и сказал хрипло:

— Теперь Варвест… явится… в Са… нкструм… Дурак… ты… Зачем… нас… убил?

Случилось то, чего я боялся: по крайней мере один из лидеров фракций решил, что бомбу заложили по моему приказу. Если он выживет, начнет мутить воду.

Проклятие. Лучше бы ему умереть.

Уходя, я понял, что он не раскаивается за свои преступления. Под карой Ашара он имел в виду прибытие принца Варвеста.

Глава вторая

Спал я много больше десяти часов.

Без снов. Стражи все еще не являлись, устрашенные остатками яда в моей крови.

Проснулся от удушья.

На груди моей устроилась пудовая — а иначе не скажешь — голова Шурика. Кот не спал, наблюдал за мной прищуренными янтарями глаз, не соображая, что мешает мне дышать.

— Буррр, — сказал он и зевнул, как это водится у котов, раскрыв пасть градусов на девяносто, словно хвастаясь огромными клыками.

— Здорово, охранник.

— Муав-в! — сказал малут, и соскочил с кровати, только хвост мелькнул. Скрипнула дверь — и огромный (а для кота он и правда огромный!) хищник исчез. Ну да, я проснулся, все в порядке — дальше нет смысла меня охранять, пора по своим делам. Кошки не собаки, в рот при каждом чихе хозяина заглядывать не будут.

Солнечный свет просачивался сквозь витражное оконце.

Я на втором этаже ротонды, в одной из спален, голый, под одеялом. Не помню как добрался, как разделся, как улегся — ничего не помню. Однако силы вроде бы вернулись в тело. И еще — зверски хочется есть. Помедлив несколько минут, я осторожно сбросил одеяло и занял вертикальное положение.

Откликом на эти действия была только легкая тошнота.

Отлично. Голова не кружится. Руки, правда, слегка дрожат, но это мелочи. На танцы не пойду, а вот работать в полную силу, наверное, смогу.

Должен работать.

Резко распахнулась дверь. Вошла Амара, все в том же камзоле. Судя по кругам под глазами — ночью не спала ни минуты.

— Я растопила баню, там же новая одежда. Завтрак почти готов. — Она повела рукой перед собой. — У тебя здесь приличное хозяйство, архканцлер.

Я прикрылся одеялом, не особенно, впрочем, смутившись.

— Как узнала… что я проснулся?

— Кот на тебя заявил.

— П-принцессы, их бла…благородные высочества Авердая, Артулия, Невербенда, Варзалия… Найдена и опознана пока лишь Артулия… П-принцы Хэвилфрай и Мармедион не найдены, либо найдены в виде не опознаваемых останков, однако же оставались в зале безусловно, а значит, б-безусловно мертвы, да смилостивится Ашар над их душами…

— Найдены останки Таренкса Аджи?

— Ув-вы, но нет!

Старший секретарь умолк, откашлялся и поправил жидкие сивые космы, что затеняли его стариковские, однако живые и острые глаза. Оперся кулаком о стол, встряхнул бумагой перед глазами. Он зачитывал список возможных и еще не доказанных в полной мере утрат, составленный к полудню братом Литоном. Списки по дворянским фракциям придут позднее, пока лишь прикидываем масштабы потерь, которые вроде бы и не потери вовсе, если судить с точки зрения укрепления моей власти. Фракции понесли огромные утраты среди самых активных участников борьбы за престол. Самые лучшие, самые пассионарные — то есть активные и бедовые головы — мертвы.

За дни, что я провел на посту архканцлера, даже имен дочерей Растара не удосужился узнать — слишком быстро развивались события, да и не участвуют дочери императора в игре за престол. Разве что во внешнеполитических играх участвуют — можно выдать их за монарха из соседней державы, для закрепления договора о дружбе, это да.

Однако теперь их уже никуда не выдашь…

На столе лежало завещание Растара — смятое, захватанное, с надорванными краями. Я избегал брать его в руки, словно оно было написано кровью чумного убийцы.

— Общих тел и ошметков тел вынуто из-под завала двести тридцать два… Считаем по головам и по правым и левым рукам, ваше… ваше величество. Как только будут найдены тела с остатками регалий — голубыми имперскими лентами — объявим принцев мертвыми…

Ну да, принцы носят голубые перевязи через грудь. По ним опознать можно, ленты эти как средневековый тест ДНК…

— Что говорят во дворце?

Я встал и прошелся по кабинету. Кот дрых на своем месте, на шкафу, однако делал это таким образом, чтобы не выпускать меня из виду. Чтобы господин архканцлер снова не исчез, видимо.

— Во дворце с-смятение и т-траур… все кто мог или захотел — разбирают з-завал.

Ну да. Пока — смятение и траур. И завал. Еще дня три будет эта катавасия. Затем наступит что-то вроде горького отрезвления умов. И к этому времени мне необходимо решить, что делать с короной Санкструма. Хотелось бы, конечно, эту самую корону вообще упразднить, превратить монархию в нормальную буржуазную республику, а себе оставить должность архканцлера — а затем просто канцлера, — однако в Санкструме лишь самые зачатки парламентаризма, и сразу никакой республики не получится… Страну тупо разорвут на куски уцелевшие князьки, кто-то — как Ренквист — обязательно объявит себя новым императором, и снова покатится кровавое колесо междоусобиц… Надо действовать не так споро.