Война (СИ) - Шепельский Евгений Александрович - Страница 62

— Выживет, — сообщила спустя полчаса. — На грани она была. Принесли вовремя… А теперь ступай, архканцлер. Здесь не место для мужчин!

Ишь ты, сексистка. Мы вернулись к доходному дому Реннира Доловаца. Здесь дела были в полном порядке… И масштабы катастрофы мы увидели еще на подходе. Союз Нечистивых убил всех Алых, что ожидали в доме — а было их тридцать человек. Люди Ричентера, обмотав лица мокрыми тряпками, выносили трупы собратьев и складывали в ряд у порога. Лейтенант распоряжался, сам помогал выносить. Все окна были выбиты — для скорейшей вентиляции.

— Нечестивые в клетке, — доложил спокойно, хотя взгляд у него был возбужденно-злобный. — И Хват там же. Эти спят, а он очухался — буйствовал, кляп всадили, опутали сетью и цепями.

Разговор о компенсациях семьям погибших впереди. Да, Алые — наемники, но в ловушку их втянул все-таки я, я же и заплачу за это, и заплачу немало. Я оглянулся: набитый сеном фургон у лавки Максета уже потушили; виднелись сломанные ребра дуг, обгоревший, опрокинутый набок остов с деревянными колесами. Простейший отвлекающий маневр. У Хвата все было просто — и действенно. Подожженный фургон, снотворный дым, антидот и путь отступления в виде прочной доски, переброшенной на соседнюю крышу…

— Всех скрытно перевезти в казематы под казармами, — велел я, хотя распоряжение это Ричентер уже слышал ранее. В казематах Алых уже содержались шестеро Страдальцев из тех, что уцелели при атаке в старом порту. — Хвата в одиночку. Растянуть на цепях, в рот кляп, чтобы не перекусил себе язык. — Известный способ покончить с собой за решеткой — перекусить язык и истечь, либо захлебнуться собственной кровью. — Без меня… не пытать. Пальцем не касаться!

Пытки, да. Мне придется к ним прибегнуть. Хвата, возможно, не трону, а вот с Нечестивыми не стану цацкаться. Гримасы верховной власти, черт ее дери. И — я уже знаю это — Нечестивых мне придется казнить. Возможно — публично. Возможно — я отдам их Алым, тут как сами горцы решат, хотя лучше бы они решили казнить их прилюдно и официально.

Кто предатель-то? Откуда утечка? Даже Блоджетту я сообщил про сегодняшний день — мол, буду отдыхать, заниматься внутренними делами, потому и наладил на парадный выезд двойника, а сам…

Шутейник сказал с усмешкой, с хрустом прогнув назад шею:

— Мастер Волк, но Хвата-то мы все-таки поймали!

В дверь постучали, затем без разрешения открыли. Блоджетт вошел энергичной походкой. Он, похоже, молодел с каждым часом пребывания на посту главного сенешаля.

— Ваше сиятельство! Десятый час, ваше сиятельство! Похоронный поезд уже давно готов!

Я со стоном сел в кровати. Кот мгновенно вскочил с кресла, изрядно напугав сенешаля, сложился гармошкой, затем вытянул передние лапы, нагло и бесстрашно отклячив зад в сторону Блоджетта, от чего вид у последнего стал слегка удивленный.

— Какие-то у вас красные следы на шее…

Я встал, и меня шатнуло.

— Брился тупой бритвой, — буркнул я. — Дайте мне еще час, Блоджетт. И — завтракать я не буду.

В приемной уже воцарился Гицорген. К счастью, в ротонду путь ему был заказан, а народ для раздачи тайных указаний и приказов Алые заводили с нижнего входа. Времени хватило помыться, вызвать генерала Клафферри и герцога Вейла Айордана из Адженды. Клафферри — на аудит военных складов. Немедленно, сегодня. Знаю, что там, на складах, шиш да не шиша, но посмотреть нужно. Айордан — аудит всей бухгалтерии Варлойна. Опять же — немедленно! Приказ — урезать везде, сокращать где можно, найти и заткнуть любые дыры, в которые утекают деньги Санкструма. Вот вам, господа, по приказу с моими подписями и печатями, и десяток Алых каждому в полное распоряжение. Всех, кто вздумает чинить препятствия — арестовывать. Действовать быстро и решительно.

Брауби явился — довольный, пушки — вещь! Полевые испытания прошли успешно. Суть ясна, нужная толщина дула и должный заряд — определены. Можно отливать подобные, пробную партию — штук десять. Но — металл. Но — селитра. Металл для ядер и пушек, селитра — для пороха. Серы в Санкструме полно, дешевый реактив, толченый уголь — тем более. А вот селитра… Раньше Брауби сам соскребал селитру со стен коровников, нынче же ее требуется очень много, пожалуй, что все коровники Санкструма столько не дадут. Природная селитра имеется у хоггов — с ними надо договариваться, платить звонкой монетой. Металла в горах Тервида нет, окромя золотых руд, но пушки из золота — дороговаты будут, да и мягкий металл золотишко, разорвет такую пушку к чертям и оплавит… Железа в Санкструме вообще очень мало, в основном привозное из Рендора, оттого оно дорогое, а ежели война начнется — то и вовсе поставки закроют.

— Железо нужно! — громыхнул алхимик. — И как можно быстрей!

Я сказал, что решу с селитрой и металлом. Пока — пусть Брауби наймет еще десяток людей, вдобавок к тем, что уже работают, и пусть все эти люди наскребут ему как можно больше селитры с окрестных коровников, хотя бы килограммов двадцать.

— И чтобы платили селянам щедро, — сказал.

Явился посланник от Литона: Морская Гильдия приведена к покорности, полностью разоружена. Анира Най в отсидке ведет себя тихо. Комендант порта адмирал Кроттербоун приступил к вербовке экипажей и посильному превращению торговых судов в военные. Требует хотя бы легкие доспехи и холодное оружие для тысячи человек. Ага, значит, он перевербовал матросов Гильдии, теперь делает из них матросов боевых — а оным нужно оружие, разумеется.

Где Дельбадо Роурих, которого я отправил к мятежному сынку? Уже много времени прошло… Как чувствует себя Амара? На ней контакты с брай и Великой Матерью… Где засел Таренкс Аджи? Голова разрывалась от мыслей, сердце — от массы нерешенных дел, которые надо делать спешно, как можно быстрее и — желательно — одновременно.

Похоронным поездом назывался ряд карет и повозок, растянувшийся по дороге к Норатору на километр. В первой — открытой — повозке в золоченом гробу возлежала мумия Эквериса Растара, по самый подбородок укрытая серебряным саваном, на стоимость которого бедняцкая семья могла бы купить себе стадо коров. Дальше, цепочкой, одна за другой следовали повозки с останками принцев и принцесс. По причине вполне ясной, оные останки везли в закрытых гробах, куда уложили доспехи и оружие — как боевое, так и парадное. Всего закрытых гробов было шесть. Шесть отпрысков Эквериса Растара погибли при взрыве бального зала. Принцы Хэвилфрай и Мармедион… Принцессы Авердая, Артулия, Невербенда, Варзалия… Я не чувствовал печали. Шествию остро не доставало еще одного гроба — с принцем Варвестом.

За катафалками следовала моя карета, а далее — кареты видных сановников и уцелевших дворян. Впереди, понятно, самые знатные, теперь — из Великих, дальше — мельче — из Умеренных, еще мельче — из Простых, и так до самой крысиной шушеры… Интересно, что чувствовал себя тот, кого Блоджетт, делавший расстановку, определил в самый хвост шествия?

Две сотни Алых сопровождали наш поезд.

Как на зло — стояла прекрасная солнечная погода, хотя мне, под стать настроению, хотелось сумрака и дождя.

Где-то в середину шествия затесались кареты Сакрана и Армада. На эспланаде, где, свернувшись змеиной спиралью, загружался поезд, мы не перемолвились и словом, однако послы смотрели на меня со столь красноречивым безразличием, что ясно было — знают все, мерзавцы, а если не знают — то подозревают, и подозрения их почти перешагнули грань уверенности. Я опасная и странная величина, которую желательно устранить любыми путями до того, как Варвест прибудет в Санкструм. Например, сделать вид, что купились на мои условия, принести половину требуемой суммы… Усыпить мою бдительность, так сказать, а самим готовить мое убийство… Однако господин архканцлер вчера вывернулся из ловушки, которую они подготовили руками Хвата. Экая досада… Знают ли они наверняка, что я готовлюсь к войне? Вот вопрос — так вопрос… Если знают, получается, что играют в неведение, валяют передо мной дурака и, в свою очередь, понимают — что я валяю дурака перед ними. Нет, наверняка они не знают — иначе не приставили бы ко мне соглядатая.