Мера ноль (СИ) - Изотов Александр - Страница 6

Здесь все честно. Поединок в полный контакт, решают руки, навык и… сила.

Я со вздохом посмотрел на свои тощие руки, потом перевел взгляд на Торбуна. У него не руки. У него шпалы железнодорожные. И меч размером с… меня.

Как там у нас было на тренировках? Залом на локтевой – обхватываем руку противника, выбиваем оружие, давим снизу на локоть и ломаем резким рывком. Попробуй сломай такое бревно.

– Ты совсем меру потерял, ноль! – наконец сказал Торбун, оправившись от удивления, – Не понимаю, почему ты еще жив?

И это мы уже слышали. Я решил попробовать его разозлить, тогда будет шанс. Они же тут крутые звери все. Силой любят помериться. Как он, покажет слабину перед подчиненными?

– А что, сможешь без меча-то? – я презрительно кивнул на его клинок, – Или ноля боишься в рукопашной, а?

Торбун опять округлил глаза. Он посмотрел на свой меч, приподняв его, потом скосил взгляд на своих воинов, глянул на Старого. Знахарь с загадочной улыбкой молча наблюдал за происходящим, даже не пытаясь вмешиваться.

– В священном поединке нет таких правил. Я лишил тебя меча, мне и решать.

– Так я и думал, – я презрительно сплюнул на землю, и тут вдруг меня осенило, – Зверье пустое!

Воины ахнули, а десятник чуть не задохнулся от возмущения. Видимо, я выругался правильно, и попал прямо в точку. Да чтобы какой-то ноль позволил себе такое?

«Это смертный приговор».

Усмехнувшись, я подумал, что вообще-то уже умер. И тут меня быть не должно. И все эти ваши Абсолюты с их сделками, с их тринадцатыми пусть идут в… это самое небо.

«Тринадцатый?!?»

Судя по ее голосу, удивилась она сильно.

Я принял стойку боксера, слегка подпрыгивая, и стал выписывать двоечки. Ха, бой с тенью, левой в голову, апперкот! Руки прыгали и дергались, как у паралитика. Этот дрищ-святоша вообще ничем не занимался, только два пальца ко лбу и умел прикладывать. Долбанная просва!

«Тебя Небо, по сути, уже сжечь должно было!»

Словно в подтверждение слов моей спутницы, Торбун и воины несколько мгновений смотрели вверх. Но пауза затянулась, и десятнику надо было решать, как продолжить поединок и при этом не потерять лицо. Зарубит мечом и будет прав, его дело… Но лысый все же покосился на воинов.

А ведь осадок-то останется. И будут эти Кроммал с Троргалом в пивном кабаке, на пьяную голову, кому-нибудь затирать: «Ну, меча-то он так и не выпустил. Кто знает, на что этот ноль был способен, мало ли».

Торбуну этого было не надо.

Его клинок гулко упал на землю, будто рельсу уронили. Бритоголовый и бородатый великан, потирая руки, не спеша направился ко мне. Мы наверняка выглядели смешно – двухметровая шкафина и тощий дистрофик. Я успокаивал себя – зато дистрофик кулаками вовсю махал, вспоминал боксерскую секцию, которую так любил пропускать в юности.

В этот раз Торбун ничего не стал говорить, а сразу кинулся в атаку. Я быстро понял, что земной рукопашный бой ему не привычен, но ему это и не надо было. С его-то комплекцией.

Громадный кулак понесся в голову, я едва успел увернуться, вскинул ладонь, отбивая запястье, и наметил ответный удар.

Ничего не получилось, я даже не смог подвинуть его ударную руку, и кулак задел мне правое плечо. Я все же отпрыгнул, едва не вывихнув все тело, ноги заплелись, и я чуть не свалился. Но я устоял.

– Ого, – послышалось сзади, – Не может быть.

Плечо горело неимоверно, казалось, вслед за ним немело все тело. Я приложил ладонь, пытаясь затереть и успокоить боль. Ну как есть, как будто шпалой с размаху долбанули. Я покрутил правой рукой, пытаясь понять, могу ли еще на нее полагаться.

– Нулячья мера! – выдохнул Торбун.

Впрочем, в его взгляде, сквозь ненависть и ярость, я заметил искорки уважения. Будто я теперь не ноль, а ноль целых две десятых.

Второго шанса мне не дали. Боль уже затуманила мне реакцию, и я не заметил, как лысый оказался рядом. Я беспомощно выкинул руки, но он смахнул их одним ударом, подскочил вплотную, схватил сзади за шею и впечатал мне кулак в живот.

Даже пуля так больно не входила туда. Из меня просто всю жизнь выбили, и я выплюнул кровь, чувствуя, как хрустнули ребра. Сознание мигом подернулось искрами, накатила тьма. Я непроизвольно махнул рукой, и получилось только ласково шлепнуть десятника по щеке. Торбун рыкнул, клещи на шее оттянули меня назад, задирая голову, и кулак приготовился раздробить мне лицо.

Перед смертью мое внимание привлекло то одинокое облачко на небе. Оно прямо на глазах превратилось в причудливый крест, с круглой петлей вместо верхней половинки. Я встречал такие – в детстве, в компьютерных играх. Что-то с Египтом связанное, знак воскрешения, по-моему. Как же его там…

– А… анкх… – с хрипом вырвалось у меня.

Кулак остановился у самого лица, и Торбун непонимающе поднял голову.

– Не может быть, – донеслось сбоку.

Боль в животе и в плече охватили все тело, и я провалился в темноту, будто экран померк.

***

Я снова плыл. Тело покачивалось и тряслось, но я никак не мог осмотреться, глаза ничего не видели. Странно, в прошлый раз, когда я был в непонятном месте, я хоть что-то видел. Свет или тьму, я не помнил, а вот тут ничего не видел.

– Зачем он нам, Старый?

– Небо дало знак, Торбун. У Зеленых Скорпионов и так позиции ослабли, рисковать не стоит.

– Ты про Кабаньих Клыков?

– Именно, Торбун. Сейчас неудачи нам не нужны. Клыки только и ждут нашей ошибки.

– А Ноль-то тут причем?

– Он дрался с оружием и без. Откуда у него сила тела?

– И это единственная причина? Да жить хотелось, а стихия духа, сам говорил, у него сильная.

– Я не вижу его. Надо показать учителю.

– Не видишь?

– Совсем.

– Вот же дерьмо нулячье!

– Да, надо спешить, пока учитель не получил последнее жало.

– Да, он совсем плох.

Я понял, что нигде не плыву, а покачиваюсь в повозке. Чувства постепенно возвращались, и это было совсем неприятно. Дорога была с ухабами, то и дело кренилась, а иногда вообще шла с таким уклоном, хоть держись непослушными руками за что придется. Больное тело реагировало на все одинаково – страданиями.

Где-то внутри меня плавала тошнота, и я с осторожностью следил за ней, стараясь, чтобы не слишком подкатывала к горлу. Удар в живот не прошел даром – там, кажется, даже ребра хрустели.

Чтобы отвлечься, я стал размышлять. Правда, мое состояние не давало собрать мысли в общую картину.

Зеленые Скорпионы, Кабаньи Клыки. Я к индейцам попал, что ли? Надеюсь, меня не ждут тут Быстрые Олени? Вот только на индейцев эти воины не похожи. Скорее, средневековье какое-то, типа викинги там, или варвары какие.

Я выяснил, что я какой-то «ноль». Причем еще и «просветленный». И что, по меркам этого мира, я прямо-таки отброс какой-то.

Еще, у этих Скорпионов какие-то жала есть. Что это, ранг какой-то? Друг друга зверями называют. Блин, мне бы хоть путеводитель какой– дали. Ну, вводный инструктаж.

Какого тринадцатого я должен защитить? Да и кем защищать-то? Я дохляк еще тот, меня первый встречный, можно сказать, убил.

И посоветоваться не с кем. Хотя…

«Ты здесь?»

Тишина.

«Эй!»

Не отвечает. Где моя назойливая соседка по палате для сумасшедших? Судя по ее репликам, об этом мире она знает намного больше моего.

Надеюсь, ее не выбили из меня с ударом кулака. И на молчание есть причины. А, вполне возможно, ее не было, и это просто глюк из-за двухдневного висения на жаре.

– Очнулся, просветленный? – спросил Старый.

Я еще полежал немного, раздумывая, но потом решил, что скрывать пробуждение нет смысла. Тем более, мое положение у этих самых Скорпионов еще неясно. Может, этот учитель, к которому меня везут, сразу скажет – по башке, и в отвал. Нечего нулей драных ко мне водить.

– Да, – я открыл глаза.

Все еще день, и яркое солнце в зените.

Это была открытая повозка, с плетеным бортом, возле которого я и лежал. Рядом со мной навалены мешки, ящики, корзины, моя голова упиралась в плетеный короб. Где-то внизу, на дне телеги, угадывалась куча оружия, причем некоторое было еще в крови. Мечи, топоры, копья. Они тихо позвякивали на каждом ухабе.