Бессмертный, который любил меня(ЛП) - Сэндс Линси - Страница 52

– Дядя Эл, – сказала она, снова вставая и скрещивая руки на груди.

– Тогда я был просто Элом и никогда не собирался быть дядей Элом, – признался он извиняющимся тоном. – Я думал, что смогу уехать, когда ты родишься, и она увидит в тебе их ребенка, но в тот момент, когда я увидел тебя ...

В его глазах мелькнуло сильное волнение, а затем он сказал: – Я хотел быть частью твоей жизни. Итак, я стал добрым старым дядей Элом, другом семьи, на окраинах твоей жизни, но, по крайней мере, все еще способным видеть тебя пару раз в неделю.

– Пока не умер мой брат, – хрипло произнесла Шерри.

Александр кивнул. – Пока не умер твой брат и не распался брак твоих родителей. Это не моя вина, – быстро добавил он.

– Я знаю, – тихо сказала она. – Он винил ее в смерти моего брата, а она винила его.

– Они не смогли забыть это, – печально сказал он. – Твой отец, в конце концов, съехал, а мать подала на развод.

– И ты начал видеть меня каждый день, – сказала Шерри. – Забирал меня после школы, водил на балет, гимнастику или просто играл со мной в бейсбол.

– Это были лучшие годы моей жизни, – сказал он торжественно. – И самые страшные.

Ее брови поползли вверх. – Страшные?

– Ты – смертная, – тихо сказал он. – Очень хрупкая. Смерть твоего брата заставила меня вспомнить об этом. Падение, болезнь, пожар, утопление, автомобильная авария ... все что угодно могло забрать тебя у меня в мгновение ока. Я стал одержим идеей защитить тебя. Я наблюдал за тобой, даже когда ты не знала, что я наблюдаю за тобой, – Александр сглотнул и признался: – Я даже подумывал использовать свой единственный шанс против тебя. Единственное, что меня остановило, это то, что мне придется рассказать тебе, что я сделал, как ты родилась, и я знал, что ты возненавидишь меня за это.

Шерри просто опустила голову, не зная, что ответить. Ненавидит ли она его? По правде говоря, она уже не была уверена в своих чувствах. Ее чувства были в полном хаосе. Она вспомнила, как она обожала своего замечательного дяди Эла, сестринскую любовь к своему лучшему другу Лексу и дружбу с Зандером, а затем поставила это рядом с отвращением и яростью при мысли о том, что ее мать контролируется и используется как надувная секс-кукла. Ей хотелось возненавидеть этого человека за то, что он сделал с ее матерью ... но ее разум утверждал, что он пытался загладить свою вину. После встречи в больнице он остался, чтобы убедиться, что все в порядке. Другой человек, возможно, не сделал бы этого, или другой бессмертный.

И все же он почти уничтожил ее мать. Она чуть не лишила жизни не только себя, но и ребенка в своей утробе, пытаясь покончить с собой, и он довел ее до этого своим эгоистичным, высокомерным и безразличным использованием. С другой стороны, если бы он этого не сделал, ее бы вообще не существовало.

Бэзил обнял ее за спину и притянул к себе, и Шерри взглянула на него. Он нежно улыбнулся ей, а затем повернулся к Александру – ее отцу, и спросил: – Полагаю, это ты подошел к ней в примерочной комнате в Лондоне?

– Да, – торжественно ответил Александр.

– Почему ты хотел, чтобы она думала, будто встретила Лео? – спросил Бэзил, и, не давая ему объясняться, продолжил: – Я предполагаю, что это должно было заставить ее покинуть Порт-Генри и вернуться в Торонто.

– Да, – признался Александр. – Джоан позвонила мне после беспорядков в магазине и до того, как пришли твои люди, чтобы стереть память и навести порядок. Между тем, что она сказала, и тем, что я знаю о Леониусе Ливии, я знал, что Шерри взяли бы под защиту ... и я знал ... Я знал, что охотники поймут, что в ее жизни много лет был бессмертный, и захотят узнать, кто это был и почему. Я знал, что, в конце концов, все выяснится, если я не увезу ее, и я просто запаниковал.

– Как ты проследил за нами до Порт-Генри? – спросил Бэзил.

– Я знал, где находится дом силовиков, как и большинство бессмертных в этом районе, – добавил он, а затем продолжил: – Я припарковался на улице и оттуда наблюдал за воротами в бинокль. Когда появился внедорожник с Шерри, тобой и остальными, я последовал за вами в Порт-Генри.

– И следил за домом, а на следующий день последовал за нами в Лондон? – догадался Бэзил.

Александр кивнул. – Я не знал, что она была твоей спутницей жизни, когда впервые подошел к ней в магазине и начал внушать мысль, что она видела Леониуса, – заверил он Бэзила. – Я прочел это в ее мыслях, когда перестраивал ее воспоминания, и как только понял это, попытался отменить перестановку. – Он поморщился и добавил: – Похоже, я все испортил.

«Бэзил утвердительно хмыкнул, а ее отец, – мрачно подумала Шерри, – печально вздохнул».

– Прости, – сказал он. – Я просто пытался присмотреть за тобой, Шерри.

– Ты? – с сомнением спросила она, прищурившись.

– Да, – заверил он ее. – Это все, чего я хотел с самого твоего рождения.

Шерри молча смотрела на него. Она вспоминала те фразы, которые повторяла, когда речь заходила о каких-то предметах. Те, что касались дяди Эла, очевидно, были призваны защитить его, чтобы никто не расспрашивал ее слишком глубоко о дяде, которого больше не было рядом. Возможно, даже объясняющие ей, если у нее возникнут вопросы по поводу его отсутствия. Но как насчет двух других? О ее разорванной помолвке. И о том, что у нее нет времени на свидания, пока ее магазин не заработает?

Теперь, когда она думала о своем разрыве с Карлом, художником, она не могла вспомнить, почему они расстались. Хуже того, она даже не помнила, как это было на самом деле.

– О чем ты сейчас думаешь? – тихо спросил Александр и потянулся к ней, но Шерри отступила на шаг. Они сказали, чтобы она сопротивлялась тому, чтобы ее мысли читали вообще, но более конкретно, бессмертные в ее жизни. Этот человек. Она подозревала, что он должен прикоснуться к ней, чтобы прочитать ее мысли, и определенно контролировать ее, и она начинала подозревать, что он контролировал ее большую часть жизни.

Подняв подбородок, она посмотрела на него. – Просто ничего не вышло. Это к лучшему.

Александр замер, тревога вспыхнула на его лице.

– Ты вложил эту мысль в мою голову, так же как и мысль о том, что дядя Эл просто исчез из моей жизни, – обвинила Шерри.

– Да, – тихо признался он и поспешил продолжить: – Это было для твоего же блага, милая. Карл был пустой тратой времени. Он только курил травку и расхаживал с кистью в руке. Ты была намного лучше. Ты была трудолюбива и честолюбива, а он был якорем, тянущим тебя вниз.

– Я любила его, – воскликнула Шерри, хотя не была уверена, что действительно любила. Ее воспоминания о том времени были в лучшем случае туманными.

– Шерри, он подсаживал тебя на травку и другие наркотики. Ты теряла нить своей жизни, – тихо сказал он.

– Нет, – выдохнула она с недоверием. – Я никогда в жизни не употребляла наркотики.

– Ты делала это с ним, – возразил Александр. – Сначала нет, но однажды вечером после вечеринки, на которой ты слишком много выпила, ты выпила с ним пару коктейлей, а потом это повторилось снова и снова. А потом он заставил тебя попробовать кислоту и грибы ... – сжав губы, он продолжил: – Ты сходила с рельсов. Купилась на его глупости о том, что никто не должен работать, что птицы не одеваются в костюмы и не ходят в офис каждый день, и люди тоже не должны.

– Вовсе нет, – возразила Шерри, но уже не так горячо. Эта фраза показалась ей смутно знакомой. – Птицы, может, и не носят костюмов, но они работают. Они строят гнезда и охотятся за пищей.

– Именно так ты и говорила, когда была трезва. Но как только он начал втягивать тебя в наркотики, ты начала ускользать. И в тот день, когда ты повторила мне его глупую фразу о птицах, как Евангелие, я понял, что должен вмешаться.

Шерри молчала, в голове у нее царило смятение, воспоминания нахлынули на нее. Прохлаждаясь на диване в марихуановой дымке, танцуя по парку, наблюдая за легкими следами светлячков на кислоте, галлюцинации после грибов.

– Твоя мать очень беспокоилась о тебе и пыталась поговорить, чтобы ты поняла, что происходит. Но в глубине души ты винила ее в разводе. Если бы она не винила мужа, если бы просто попыталась поговорить с ним, они могли бы быть все еще вместе. Поэтому чем больше она критиковала и говорила, тем больше ты бунтовала и тем больше позволяла Карлу убеждать тебя, – мрачно сказал он.