Сопротивляющийся вампир(ЛП) - Сэндс Линси - Страница 31

– Что? – удивленно спросила она.

– Руки на столешницу, – приказал Харпер, его руки обвились вокруг ее талии и снова крепко обхватили. Это сразу напомнило ей о его квартире и о том, как он делал это перед зеркальными дверцами шкафа. Эротическое воспоминание об их отражении наполнило ее голову и на несколько градусов усилило нарастающее возбуждение.

Дрина стиснула зубы и облокотилась на столешницу, склонив голову, когда одна из его рук скользнула между ее ног, лаская ее через джинсы и прижимая ее ягодицы к бедрам и твердости, растущей там.

Когда Харпер вдруг использовал свою руку на ее груди, чтобы подтянуть ее вертикально, Дрина откинула голову ему на плечо. Закрыв глаза, она накрыла его руки своими и застонала, когда он чуть не оторвал ее от пола, зажав руку между ног в попытке воздействовать на нее через толстые джинсы.

– Восемь минут, – выдохнул он, покусывая ее ухо.

Задыхаясь от смеха, Дрина открыла глаза и заморгала, заметив какое-то движение на заднем дворе. Она прищурилась от яркого солнечного света, льющегося через окно, пытаясь разглядеть, что она увидела, затем ахнула и напряглась, когда Харпер перестал обнимать ее и переместил руку, чтобы скользнуть под талию джинсов и трусиков. Его пальцы безошибочно нашли клитор, усиливая все для них обоих.

– О, боже, – пробормотал Харпер, уткнувшись ей в шею, и его ласка стала неистовей, когда их смешанное удовольствие и возбуждение прокатились между ними растущими волнами.

– Да, – выдохнула Дрина, закрыв глаза и вращая бедрами в такт его прикосновениям, так что при каждом движении она прижималась к нему. Она вцепилась в его руки с волнением. Они достигла пика, к которому мчались, когда Харпер скользнул двумя пальцами внутрь нее и вонзил клыки в ее шею одновременно. Дрина громко закричала, когда удовольствие взорвалось над ними.

– Так расскажи мне еще раз про мышь, которую увидела Дрина и которая заставила ее закричать и упасть в обморок.

Дрина повернулась на переднем пассажирском сиденье «БМВ» Харпера и скорчила гримасу Стефани. – Ладно, умница. Ты можешь читать наши мысли и знаешь, что мыши не было. Преодолей это.

– Ну, даже если бы я не могла читать твои мысли, ты же не думаешь, что я купилась бы на всю эту историю с мышью? – весело спросила Стефани. – Я имею в виду, серьезно, грозная охотница, которая падает в обморок при виде крошечной мыши?

Дрина покачала головой и снова посмотрела вперед. Как обычно, Харпер очнулся от посткоитального обморока раньше нее. Он пытался разбудить ее, когда Стефани нашла их на полу кладовки. Она понятия не имела, зачем ему понадобилось выдумывать историю про мышь, когда девушка так легко их читала. Как и следовало ожидать, девушка обо всем догадалась.

– Это был не совсем посткоитальный обморок, – сухо заметила Стефани. – Я имею в виду половой акт ....

– Стефани! – возмутилась Дрина и в ужасе повернулась к ней.

– Ну, это не так, – сказала Стефани, защищаясь. – Харпер на самом деле не вставил часть А в часть B. Ну, я полагаю, что была какая-то вставка, но части F нет…

– Откуда ты знаешь, что? – Дрина резко прервала ее поддразнивание.

Стефани закатила глаза. – Мы это уже проходили. Я могу читать твои мысли, помнишь?

– Да, но я об этом не думала, – тут же ответила Дрина, заметив, что Харпер с беспокойством смотрит то на нее, то на Стефани в зеркало заднего вида.

Стефани пожала плечами. – Должно быть. Иначе, как бы я узнала, что вы двое делали?

Дрина молча смотрела на нее, более встревоженно, чем обычно. Она не думала о том, что они с Харпером сделали. Она думала о том, что будет после, о пробуждении на полу. Но Стефани знала, что произошло между ней и Харпером, и, конечно, во всех подробностях. Это должно было смутить ее, но она была слишком обеспокоена тем, что девушка, очевидно, читает не просто мысли, но и реальные воспоминания из ее разума, чтобы беспокоиться сейчас о смущении.

Обычно, чтобы бессмертные могли получить доступ к чьим-то воспоминаниям, они должны были заставить человека, которого они читали, вспомнить их. Стефани, очевидно, могла получить к ним доступ независимо от того, думал о них человек или нет.

– Теперь ты думаешь, что я ненормальная, – грустно сказала Стефани.

– Не урод, – тихо сказала Дрина. – Очевидно, очень одаренная.

Девушка расслабилась и слегка улыбнулась. – Одаренная?

– Очень, – пробормотала Дрина и повернулась лицом вперед, изо всех сил стараясь не думать ни о чем. Способности Стефани были ненормальными, но она не хотела даже приближаться к этой мысли в присутствии девушки. Ей нужно было это обдумать, но подальше от Стефани.

«А еще мне нужно найти возможность поговорить с Харпером», – со вздохом подумала Дрина. Хотя она была и рада, что он не избегает ее этим утром, он сделал это прошлой ночью. А его горячий, а затем холодный прием оставлял ее неуверенной и обеспокоенной их будущим. Она отправилась в Порт-Генри с твердым намерением быть терпеливой, но это было до того, как она встретилась с ним и провела некоторое время. Чем больше Дрина узнавала Харпера, тем больше эмоционально она вкладывала в себя. Да и с самого начала у нее были приличные инвестиции по той простой причине, что он был ее спутником жизни. В тот момент, когда Дрина вошла в коттедж Кейси, попыталась прочесть его мысли, потерпела неудачу и признала, что Маргарет была права, и он действительно был ее спутником жизни, она начала эмоционально привязываться к Харперу. И с каждым разговором, с каждым опытом, которым они делились, эта связь росла. Дрина боялась, что если его вина окажется слишком сильной, чтобы он мог ее отбросить, Харпер причинит ей невосполнимую боль.

– Ты хорошо себя чувствуешь, Стефани? Ты побледнела.

Харпер взглянул на девушку и нахмурился, заметив ее бледность.

– Я в порядке, просто проголодалась, – пробормотала Стефани. – Мы можем остановиться и купить мороженое или что-нибудь еще по дороге? Это успокоит мой желудок.

– Я не думаю, что ты жаждешь такой еды, – серьезно сказала Дрина. – Мы уже несколько часов торчим в торговом центре, а ты растущая девушка. Тебе нужно поесть.

– Я достану холодильник из багажника и положу на заднее сиденье, прежде чем мы уедем. Она может поесть на обратном пути, – пробормотал Харпер, ведя их к ближайшему выходу.

– Я не хочу, есть, – пожаловалась Стефани капризным голосом пятилетнего ребенка.

– Я сказала, что тебе нужно поесть. Желание тут ни при чем, – твердо сказала Дрина.

Харпер не мог не заметить, что нижняя губа Стефани непокорно выпятилась. Он заподозрил, что с такой скоростью им придется драться за то, чтобы заставить девочку поесть, но потом заметил, как она потирает живот, и сказал: – Это заставит твои судороги исчезнуть.

– Все равно, – огрызнулась Стефани, направляясь к выходу.

– Ей просто нужно поесть, – пробормотала Дрина, извиняясь за ее поведение, как будто Харпер мог плохо подумать о девушке.

– Я знаю, – заверил он ее, находя восхитительным, что она защищает девочку, как мать медведя своего детеныша. Затем Харпер обнял Дрину за талию и притянул к себе, чтобы поцеловать в лоб. – Ты будешь хорошей матерью.

Она повернула к нему ошеломленное лицо, затем быстро посмотрела вперед, и Харпер криво улыбнулся. Он предположил, что она еще не рассматривала возможность появления детей. Не то, чтобы он тоже. На самом деле он еще не думал о многом.

Вчерашние слова Андерса настолько потрясли Харпера, что он вернулся в свою комнату и лег в постель, размышляя о том, что может потерять Дрину. Он был так поглощен собственными переживаниями, что даже не подумал, как это может на нее повлиять. О, конечно, она заставила его подумать, что если он не заявит на нее свои права, то может потерять ее из-за какого-нибудь возможного альтернативного спутника, но это казалось таким далеким. В своем высокомерии Харпер полагал, что у него будет шанс вернуть ее в далеком будущем, если его действия прогонят ее сейчас.

Но слова Андерса заставили его беспокоиться о том, что она действительно умрет, погибнет в результате эмоционального потрясения и рассеянности. Возможность напугала его до чертиков и заставила задуматься о том, что было важнее на данный момент. Дженни умерла, и, хотя он чувствовал себя виноватым, он ничего не мог сделать, чтобы вернуть ее или исправить случившееся. Он горевал и терзался чувством вины вот уже полтора года. Сколько еще его совесть будет требовать, чтобы он страдал из-за смерти, о которой он даже не подозревал? Неужели он действительно считает, что должен потерять Дрину, пусть даже временно, чтобы восполнить потерю Дженни? И действительно ли он хотел рискнуть потерять ее навсегда, чтобы удовлетворить свою совесть?