Метаморфозы Катрин (СИ) - Ром Полина - Страница 17

— Марк. Зови меня Марк, дорогая жена! — и он рассмеялся — Я, надо сказать, не чувствую себя мужем. Скорее уж — отцом, у которого внезапно появилась дочь-подросток.

— Тогда уж, Марк — братом. Сводным. Я улыбнулась.

— А если бы я не уезжал на службу? Как бы вы выкрутились тогда, мадам?

— Я сказала бы вам правду до брака и предоставила бы решать самому.

— Почему же вы не сделали этого со мной? Вам показалось, что я не заслуживаю доверия?

— Нет. Но для разговора мне бы нужно было выбрать время и застать вас одного. Это явно не те сведения, которые стоит обсуждать при посторонних. А сделать это было довольно сложно, согласитесь. Поэтому я и решила пока сделать так. Ни вы, ни я ничего не теряем в случае отложенной брачной ночи.

— Да, Катрин. Я думаю, что у вас есть и ум, и характер, и сила воли. Вы очень не глупы. Пожалуй, я не буду поднимать шум. Если вы мне сейчас объясните, что такое происходит с вашим лицом. Днем вы однозначно были взрослее и…

— И красивее? — я засмеялась. — Главное, что у меня правильные и красивые черты лица. Это и есть врожденная красота. Я только немного подчеркнула ее красками. Красота стоит очень дорого. А я умею её создавать.

— Ага, вот и ответ на следующий мой вопрос! О вашем странном лирде. А откуда у вас такие сведения, Катрин?

Мне даже тут повезло, что я запомнила слова Даги. А валить всё на покойников — очень удобно. Пойди, проверь, где именно я лгу.

— Меня учил читать и считать гвайр Людус.

— Да, ваш отец говорил, что вы получили хорошее образование.

— Вот. Он увлекался на досуге алхимией.

— Только не говорите, что вы собираетесь искать философский камень!

— Вовсе нет, Марк. Эти поиски не для женских умов. Пусть золото ищут мужчины. А вот попутно он сделал несколько не очень важных открытий. И рассказывал мне. Вот так я и узнала. Потому и запросила такой лирд. Я не собираюсь всю жизнь быть на обеспечении мужа. Согласитесь, Марк, иметь жену, которая со временем перестанет тянуть деньги на платья — это очень хороший бонус.

Вроде бы так — нормально сказала. И подчеркнула, что не считаю женщин умнее, но и себя не обидела. А уж перспектива сэкономить, пусть и в будущем, должна его порадовать однозначно.

— Значит так, дорогая жена, с этого момента мы говорим друг другу — "ты". Достань кусок чистой ткани — перевязать ранку. Утром её никто не должен видеть. Ты мне действительно нравишься, малышка. Но поклянись, что больше вранья не будет.

— Клянусь господом нашим! — торжественно сказала я.

Если учесть, что я атеист, то клятва не слишком меня обязывает. Но я не собиралась ему больше врать. Он честно простил мне надувательство и отнесся хорошо. Он не глуп, не качает права, объявляя себя самым умным и главным. Нет, думаю, что в глубине-то души он в это свято верит, но хоть ведет себя прилично. А от добра добра не ищут.

Но меня насторожило то, что на вопрос о своей матери он предпочел не отвечать.

На следующий день с утра я проснулась от странного ощущения. Ночью мой муж подгреб меня к себе, прижал мою спину к своему животу и так и удерживал. Сквозь тонкую ткань сорочки я пятой точкой ощущала некоторое неудобство. Честно — мне стало страшно. И я попыталась аккуратно вывернутся из под его руки.

Думаю, я его разбудила, потому, что хриплым со сна голосом Марк буркнул:

— Лежи спокойно и не елозь. Раз уж ты моя жена — привыкай. Для мужчины это естественно. Так что не стоит бояться. Потом, когда станешь старше, увидишь, что там.

Я еле сдержала нервный смешок. Похоже, с мужем мне таки повезло. На редкость вменяемый парень.

— Когда нам нужно вставать?

— Нас разбудят, когда придут за простынью.

— Марк, а почему ты вчера не захотел рассказать мне про свою маму?

— Вот же… заноза мелкая.

Я повернулась к нему лицом. Глаза у него были янтарно-карие, красивые. Но он хмурился.

— Марк, если знаешь точно, к чему готовиться — не так страшно.

— Моя мама — леди. Она украшение графства. Но жить с ней под одной крышей не слишком легко.

— Почему?

— Она слишком безукоризненна. Она всегда точно знает, что и как нужно делать. От неё не скроется ни одна мелочь. Но все это касается только внешней стороны.

— Это как?

— Ну, ее не интересуют дела графства, её не интересует, где берутся деньги на ее прихоти, что была война и крестьяне разорены — тоже не её проблема. Зато не дай бог горничная подаст ей не те туфли.

— Ты любишь её?

— Она любила моего старшего брата. Да и то… Потому, что он наследник. Я никогда особо не пользовался её вниманием.

— Я поняла. Можно еще один вопрос?

— Спрашивай.

— Кто из нас старше? Я или она?

— Естественно она!

— Нет, ты не понял вопрос. Я сейчас — графиня. А она — вдовствующая графиня. Так кто из нас старше по положению?

— С ума сойти! Уж не собираешься ли ты объявить ей войну?

— Зачем мне с ней воевать? Я хочу понять, кто из нас главнее в замке.

— Ну, по социальному статусу ты — старше.

Так я и думала. Со смертью мужа женщина теряет часть своего статуса. Так было и на Земле. Другой вопрос, что я буду делать с этой безукоризненной дамой? Вряд ли ей понравится подчинятся малявке. Но и я плясать под дудку идиотских правил не буду. Судя по тому, что он рассказал, маман — та еще эгоистка. Конечно, дай бог, что бы я ошиблась.

— Знаешь, мне нравится, что ты все понятно объясняешь.

Он засмеялся:

— Кто бы мне сказал, что вместо любви я с женой буду определять ее статус — не поверил бы!

Тут я поняла, что возникла еще одна проблема. Я хотела в туалет.

— Марк, одевайся и иди из комнаты?

Он удивился:

— Ты меня гонишь?

— Нет, но мне нужно, что бы ты вышел!

— Зачем?

Ну, вот как ему объяснить то?

— Так, лисица, не хитри а говори прямо!

— Я в туалет хочу!

— У тебя же есть ночная ваза? Я видел сам, своими глазами.

Он уже смеялся надо мной.

— Марк, иди из комнаты!

— Ну, не стоит первое утро семейной жизни начинать со скандала!

Он вскочил резко и быстро. Его нелепая сорочка до колена скрывала тело. Но я все равно немножко подсматривала. Крепкий высокий парень. Ноги ровные и не слишком волосатые. Одевался он быстро.

Наклонился над кроватью, чмокнул меня в кончик носа и сказал:

— Я пришлю тебе служанку, но не вылезай из под одеяла, пока не затопят камин.

Выйти он не успел. В дверь постучали и, не дожидаясь разрешения, вошли священник, отец, леди Тирон и леди Фания. Пятой была та самая женщина, которая сидела на скамейке в молельной комнате. Я так и не рискнула спросить — кто она такая.

Мне было стыдно, что все пялились на нас. Но, похоже, Марк был к этому готов. Он ловко завернул меня в одеяло и весь этот кокон взял на руки.

— Вы можете забрать свидетельство, леди Фания.

Леди подошла и аккуратно сняла с кровати простынь с несколькими пятнами крови.

— Всё ли благополучно, милорд?

— Да?

— Все ли благополучно, леди?

— Да, все хорошо.

— Значит, графиня Шарон, вам повезло больше, чем вашей сестре.

С этими словами все и вышли. Марк посадил меня на кровать и велел ждать служанку.

О чем говорила леди Фания я поняла только за поздним завтраком. Наш отъезд отложили — его величество изволил задержаться еще на один день. Сестра вышла к завтраку с таким лицом, что мне стало ее жалко. Похоже, даже пара сосудов в глазах лопнула. И то, что она долго плакала — было видно. Опухшие веки, прокушеная губа. Зато этот жирный ублюдок прямо сочился самодовольством. Я заметила, как Марк поморщился, глядя на него. Завтракали все молча и быстро. Гости, частью, разошлись вчера, частью разъезжались сегодня, сразу после еды. В комнату мы вернулись вместе. Я предложила спросить на кухне чая и еще поговорить.

— Марк, расскажи, почему женят всех из разных государств? Почему ты говоришь на нашем языке без акцента?