Белый огонь - Пехов Алексей - Страница 17

– Госпожа. Господин. Мы из городской стражи, – сказал ей истекающий потом крепыш с намотанной на голову ярко-желтой чалмой. – Вы чужестранка. Ты ее провожатый? Как попали в наш город? Откуда пришли?

– Что-то слишком много вопросов к человеку, который не сделал ничего плохого.

Он посмотрел на нее из-под тяжелых век, решая, какую тактику выбрать. Настаивать? Или же объяснить? Или придумать какую-то байку? Или сразу потащить ее подальше от лишних глаз? Взгляд метнулся к застывшему Ярелу, вернулся к Лавиани, и наконец-то Желтая Чалма произнес:

– Надеюсь, что ничего плохого. Прилетела птица с сообщением, что ищут опасных преступников. В каждом городе Карифа. Они женщины. Одна маленькая с серыми глазами. Другая рыжеволосая слепая. Третья беловолосая, старше их. Умышляли против его светлости, убили его верного советника, нарушили слово. Велено проверять всех подозрительных.

– И я, как полагаю, подозрительная, – пробормотала сойка, пальцы ее уже готовы были схватить нож, но Ярел внезапно вытянул руку, чем напугал Лавиани куда сильнее всех этих потеющих карифцев.

В руке мертвого на толстом бирюзовом шнурке покачивался золотой грифон.

– Знаешь, что это, любезный? – произнес мертвец, и сойка, не сдержавшись, вздрогнула, ошарашенно уставившись на него.

Она смотрела во все глаза, слыша в голосе Ярела совершенно знакомые интонации Шерон, а стражники таращились на дорогую побрякушку.

– Ну?! – рыкнул Ярел.

– Да, господин, – промямлил глава отряда и облизал пересохшие губы. – Знак милорда Архази. Все знают.

– Ну, раз знаешь, то не докучай нам. Что мы делаем, делаем с одобрения герцога и на пользу государства.

Желтая Чалма суетливо поклонился, потея еще сильнее, чем прежде.

– Мы сможем что-то сделать для вас, господин?

– Не мешайте. Занимайтесь своими делами.

Когда они ушли, сойка перевела дух и прошептала:

– От твоей игрушки, оказывается, есть настоящая польза, девочка.

Хмурясь, она смотрела на улицу, где скрылись стражники:

– Значит, соколы, да? Птицы, которые могут перелететь пустыню. Тут я просчиталась. Мы должны исчезнуть сегодня, пока птахи не полетели в обратном направлении.

Она вернулась на берег, напряженно думая: не стоит ли уехать, не дожидаясь кораблей? На север, до следующих городков? Но потом остановила себя.

Бессмысленно и глупо. Они будут носиться по побережью, словно стайка испуганных крысенышей из разоренного гнезда, и в итоге их найдут и перебьют. Или же отправят обратно в Эльват, что по сути то же.

Нет. Нужна лодка. Самая захудалая. Самая дырявая. Какая, шаутт ее дери, угодно, но чтобы она увезла их как можно дальше от земли, где правит эта мстительная змеюка, «благородный» герцог.

Когда на вечернем горизонте наконец-то появились паруса, сойка едва не вскочила на ноги. В порт возвращались рыбацкие дхау – пузатые, неуклюжие на первый взгляд, но прочные и легкие, с невысокой мачтой и одним трапециевидным парусом.

Это было лучше, чем ничего, но конечно же не тот корабль, который с легкостью пересечет море. Подобные обычно ходили вдоль обжитых земель, и отправиться через Лунный залив на таком можно было, только если море обещало остаться спокойным.

Причалив, рыбаки стали выволакивать сети, кувшины, с помощью которых ловили осьминогов, ящики с уловом. Из города потянулись телеги, подвозившие невесть где хранившийся лед.

Лавиани внимательно наблюдала, отмечала людей, просчитывала, кто из них кажется более сговорчивым, кто согласился бы на долгое путешествие в Треттини? Кто нуждается в деньгах? Кто выглядит более подходящим?

Она вспомнила свое путешествие с Тэо через море Мертвецов, страшный шторм, крушение, схватку с уинами на глубине. И тупой экипаж, отказавшийся переждать день-два на островах из-за мнимого страха перед репутацией Летоса.

Не хотелось бы повторения прошлой истории.

Она уже выбрала, когда увидела обшарпанный багал, идущий с севера. Корабль куда более быстрый, надежный, пускай и тоже одномачтовый. Небольшой, с надстройкой на корме и многое повидавший на своем веку.

Отличный вариант для тех, кто занимается контрабандой. И груз возьмет, и не особо приметен, и довольно проворен, чтобы уйти от большинства лихих людей, бороздивших море.

Корабль остановился у входа в гавань, за линией волнорезов, не рискуя забираться на мелкое дно. Через полчаса спустили шлюпку, и сойка подалась вперед, рассматривая троицу. Двое на веслах, один сидел на корме. Все в карифских тряпках: грубых рубахах с закатанными рукавами, коротких широких штанах, клетчатых платках на головах. Смуглые, просоленные морским ветром, неулыбчивые люди выпрыгнули в воду, выволокли лодку на теплый песок и хмуро осмотрели берег.

Те, кого они искали, не появились, и у Лавиани возникла мысль. Шанс был, пускай и не очень большой, но она решила рискнуть. Не получится – что же. Повернет разговор в нужную сторону. Но лучше попробовать, чем потом жалеть о несделанном.

– Караван не пришел, – подойдя к морякам, сказала им сойка.

Ее осмотрели с ног до головы. Затем молчаливого Ярела, скрывавшего лицо за намотанным платком. И ничего не ответили, ожидая продолжения.

– Ирифи бушевал почти неделю, люди и звери не смогли преодолеть пустыню. Ай Шуль не придет и не привезет груз.

Опять никаких слов в ответ. Никто не спросил, кто она и откуда знает об этом. Лишь равнодушие читалось в их глазах.

– Феннефат жестока к путникам, – наконец сказал один из них, и Лавиани услышала легкий треттинский акцент человека, долго прожившего в чужом герцогстве.

Они повернулись, чтобы отправиться в сторону расположенной у пирса открытой веранды, где наливали кальгэ и готовили кальмаров на углях.

Разговор был окончен.

– Возможно, вы возьмете другой груз?

Еще один взгляд, такой же равнодушный, как и все прежние.

– Прости, мать. Видят Шестеро, но ты спутала нас с кем-то. Мы торговцы, идем из Ад-Дубайаха в Эльган, домой. И нам не нужны грузы.

– Нас четверо, – произнесла сойка, все так же неспешно и веско, ничуть не смутившись отказу. Подумала, что тьма поймет, как считать Ярела. Шерон так и не посвятила ее в свои планы насчет этой ручной опасной куклы и на всякий случай добавила:

– Возможно, пятеро.

– Не берем пассажиров, мать. Прости.

Они неспешно пошли по песку, вдоль самой кромки едва колышущегося прибоя, и теплая, точно бульон, вода лизала их ступни.

– Сорок марок. – Сойка назвала просто чудовищную сумму.

Никто из них не сбился с шага. И она мысленно поаплодировала им. Гвозди, а не люди. Обычно карифцы обожают торговаться и устраивать базар, особенно когда на кону столько монет.

Усмехнувшись, она вернулась под деревья. Спешить было некуда.

Едва край солнца коснулся горизонта, моряки возвратились из таверны. Они несли несколько пузатых бутылей, оплетенных соломой, и клеть с курами. Негромко разговаривая, стали грузить добытое в лодку. Тот, что говорил с Лавиани, подошел к ней, покосился на не шевелившегося Ярела.

Она чуть приоткрыла веки, давая теперь уже контрабандисту начинать беседу:

– В городе говорят, что пришли туаре из каравана Ай Шуль. Без груза, без седоков.

– Я не лгала. Вам незачем ее ждать.

– Вы знакомы?

Она медленно кивнула.

Он принял это скупое объяснение и сказал, наблюдая, как готовят лодку к отплытию:

– Мои друзья сомневаются, что у тебя при себе столько денег, мать.

– Вполне разумные опасения, – равнодушно протянула она, не отведя взгляда.

Она неплохо разжилась, почистив мертвых в пустыне. С деньгами сойка никогда не имела особых проблем и, едва они заканчивались, всегда находила тот или иной способ, чтобы пара монеток оказывалась в ее кармане. Но сейчас она не планировала показывать желтые кругляшки, да и при себе у нее было всего лишь несколько.

Пауза затягивалась, но Лавиани не спешила, и собеседник улыбнулся уголком рта, не став настаивать:

– Куда вам надо?