Баллада о змеях и певчих птицах - Коллинз Сьюзен - Страница 4

– Красивая рубашка. Где ты достал такую прелесть?

Кориолан посмотрел на рубашку так, словно видит ее впервые, и беззаботно пожал плечами.

– В апартаментах Сноу просторные гардеробы, – небрежно заметил он. – Мне хотелось выглядеть торжественно и в то же время стильно.

– У тебя получилось! А из чего эти бесподобные пуговки? – спросила Сатирия, ощупывая кубики на манжете. – Тессера?

– Неужели? Хм, тогда понятно, почему они напоминают мне ванную комнату нашей горничной, – ответил Кориолан, заставив друзей хихикнуть. С помощью самоиронии и шутки про рубашку он изо всех сил старался сохранить у окружающих это впечатление: он один из немногих, у кого есть ванная для горничной, к тому же облицованная мозаикой.

Кориолан кивнул Сатирии.

– Чудное платье! Прежде я его на тебе не видел, верно? – Он с первого взгляда узнал наряд, который она надевала на церемонию Жатвы каждый год, хотя в этот раз на нем и красовались черные перья. Сатирия похвалила рубашку Кориолана, и от него требовалась ответная любезность.

– Сегодня особый день, – заметила наставница, избегая прямого ответа. – Десятая годовщина, как-никак!

– Весьма элегантно, – похвалил Кориолан. Все-таки они были хорошей командой.

Удовольствие сошло на нет, едва он увидел преподавателя физической культуры, Агриппину Серп, раздвигавшую толпу уверенными движениями накачанных плеч. За ней следовал ее ассистент, Сеян Плинт, и нес декоративный щит, который профессор Серп каждый год заставляла их держать на групповом фото класса. Щит ей вручили в конце войны в награду за инструктаж и тренировки по технике безопасности во время бомбежек.

Кориолана расстроил вовсе не щит, а наряд Сеяна: легкий темно-серый костюм с ослепительно белой сорочкой и узорчатый галстук, придававший солидности высокой угловатой фигуре. Все вместе выглядело стильно, с иголочки и буквально пахло деньгами. Точнее, наживой. Отец Сеяна, промышленник из Дистрикта-2, в свое время принял сторону президента. Он сколотил огромное состояние на производстве оружия, боеприпасов и амуниции и купил право на жизнь в Капитолии. Теперь Плинты наслаждались теми привилегиями, которые старейшие, самые могущественные семейства зарабатывали поколениями. Прежде никогда не случалось, чтобы уроженец дистрикта вроде Сеяна становился учеником Академии, однако щедрое пожертвование его отца позволило практически полностью восстановить изрядно разрушенное войной здание. Уроженец Капитолия в подобной ситуации был бы вправе рассчитывать, что Академию переименуют в его честь. Отец Сеяна всего лишь попросил позволить учиться в ней его сыну.

Для Кориолана Плинты и им подобные представляли угрозу всему, что ему дорого. Новоиспеченные богачи Капитолия подрывали устоявшийся порядок вещей просто в силу своего существования. Самое неприятное, что основной капитал семейство Сноу также инвестировало в производство оружия, только в Дистрикте-13… Массивный комплекс из многочисленных заводов и исследовательских лабораторий был начисто стерт с лица земли. Бомбили ядерными боеголовками, поэтому из-за радиации весь дистрикт до сих пор оставался непригоден для жизни. Военную промышленность Капитолия перенесли в Дистрикт-2, прямо Плинту в руки. Когда новости о гибели Дистрикта-13 достигли столицы, бабушка Кориолана во всеуслышание заявила, что, по счастью, у них есть множество других активов. Увы, это было не так.

Сеян появился в школе десять лет назад. Застенчивый, ранимый мальчик с выразительными карими глазами взирал на других детей с опаской. Узнав, что он родом из дистриктов, Кориолан едва не примкнул к одноклассникам, развернувшим против новичка целую кампанию. Однако затем, поразмыслив, оставил его в покое. Капитолийские ребятишки решили, что травить сопляка из дистрикта Кориолан считает ниже своего достоинства, Сеян воспринял это как проявление порядочности. Обе догадки были не вполне верны, однако в результате и та, и другая сторона сочли его отличным парнем.

В круг Сатирии с крейсерской скоростью врезалась дама внушительного телосложения, профессор Серп, во все стороны разметав щуплую ватагу.

– Доброе утро, профессор Клик.

– Ах, Агриппина, как хорошо, что вы помните про свой щит, – заметила Сатирия, отвечая на крепкое рукопожатие. – Боюсь, молодежь довольно скоро позабудет истинный смысл этого дня. О, Сеян, шикарно выглядишь!

Сеян попытался изобразить поклон, но ударился о громоздкий щит. На глаза ему упал непослушный светлый локон.

– Даже чересчур, – отрезала профессор Серп. – Если бы мне понадобился павлин, я обратилась бы в зоомагазин. Все ученики должны быть в школьной форме! – Она смерила взглядом Кориолана. – Недурно. Старая рубаха из комплекта парадной формы твоего отца?

Кориолан понятия не имел, откуда взялась рубашка. В памяти мелькнула смутная картинка: удалой отец при полном параде, весь в медалях, – и он решил на этом сыграть.

– Спасибо, что обратили внимание, профессор. Я отдал немного ее переделать – сходство с формой не должно слишком бросаться в глаза, ведь сам-то я не воевал. Как бы мне хотелось, чтобы отец был сегодня здесь, со мной!

– Весьма уместная мысль, – одобрила профессор Серп и заговорила с Сатирией о размещении дополнительных сил миротворцев в Дистрикте-12, где шахтеры не справлялись с квотами по добыче угля.

Когда учителя увлеклись беседой, Кориолан кивком указал на щит.

– При деле с утра пораньше?

Сеян криво улыбнулся.

– Всегда готов служить Капитолию!

– И начищен-то он до блеска, – протянул Кориолан. Сеян явно напрягся: ему не хотелось выглядеть ни подлизой, ни мальчиком на побегушках. Кориолан выдержал паузу. – Кому об этом знать, как не мне. У Сатирии полно винных кубков.

Сеян вздохнул с облегчением.

– Ты тоже постоянно их начищаешь?

– Ну, не совсем. Просто она не слишком часто про них вспоминает, – проговорил Кориолан, балансируя между презрением и простодушием.

– Профессор Серп помнит про все. Она не стесняется подключать меня к делу ни днем, ни ночью. – Сеян замялся и вздохнул. – Вдобавок ко всему родители затеяли переезд прямо накануне выпускного – хотят перебраться поближе к школе. Самое время!

Кориолан насторожился.

– Куда именно?

– Куда-нибудь на Корсо. Скоро все эти роскошные апартаменты пойдут с молотка. Владельцы не смогут платить налог на имущество, как говорит отец.

Щит лязгнул по полу, и Сеян поднял его повыше.

– В Капитолии имущество налогом не облагается, только в дистриктах, – заметил Кориолан.

– Приняли новый закон, – сообщил Сеян. – На восстановление города нужны деньги.

Кориолан попытался подавить приступ паники. Новый закон! За квартиру придется платить налог! И сколько, интересно? Они и без того едва сводят концы с концами – Тигрис получает грошовую зарплату, бабушка – крошечную военную пенсию за заслуги покойного мужа перед Панемом, плюс его пособие как сына героя, убитого на войне, которое перестанут выплачивать после окончания школы. Потеряют ли они жилье, если не смогут платить налог? Кроме апартаментов у них не было ничего. Продать не выйдет – Мадам-Бабушка и так набрала кучу займов под залог имущества. Придется переехать в какие-нибудь трущобы и пополнить угрюмые ряды обычных горожан, забыв про статус, про влияние, про достоинство семьи Сноу. Мадам-Бабушка такого позора не вынесет. Уж лучше сразу выкинуть ее в окно пентхауса. По крайней мере, не будет долго мучиться.

– Что с тобой? – встревожился Сеян. – Ты белый как мел!

Кориолан взял себя в руки.

– Наверное, из-за поски. Меня от нее тошнит.

– Да уж, – кивнул Сеян. – Во время войны ма пичкала меня этой гадостью чуть ли не силком.

Ма?! Неужели апартаментами Сноу завладеет тот, кто называет свою мать «ма»? Вареная капуста и поска дружно рванули на выход. Кориолан сделал глубокий вдох и волевым усилием заставил их вернуться обратно в желудок, презирая Сеяна еще больше, чем в тот день, когда в их класс явился упитанный мальчишка из дистрикта с дурацким акцентом и с мешочком мармеладок в судорожно сжатом кулачке.