Ангел ходит голым - Измайлов Андрей - Страница 56

Короче, лет ми спик фром май харт (уж позвольте сказать откровенно):

For the sake of the nation, this coach must die. Must die, must die, this coach must die. Must die, must die, this coach must, coach must, coach must die!

Specially на зарубежном. Напеть — куда ни шло. Поди догадайся! Операция! Ы! Чтоб никто не догадался!

И стало так.

Непонятно, как она это делает, но она это делает. Всякий неугодный тут же присоединяется к большинству (англ. идиом.). И — никакого криминала.

Казалось, ничто не предвещало… Казалось, наша сборная под руководством выдающегося тренера только-только стала набирать… Казалось, ещё немного, ещё чуть-чуть… И вдруг…

Несчастный Флавио Пикколо, несчастный…

Снова и опять! Ломброзо:

Особенно частое преступление в криминологии женщин — отравление.

Цезарь рассказывает, что у галлов был обычай: когда кто-нибудь из них умирал, сжигали вместе с ним и всех его жён, если только являлось малейшее подозрение о неестественной смерти его. Эта простая процедура была обязана своим происхождением частым отравлениям.

В Китае существует особый класс колдуний, называемый «мифукау», обладающих секретом отправлять втихомолку на тот свет людей, и имеют обширную клиентуру, главным образом среди замужних женщин (Katscher. Bilder aus dem chinesischen Leben, 1881).

В Аравии приготовлением, равно как и торговлей различными ядами, исключительно занимаются женщины.

В консульстве Клавдия Марцелла и Тита Валерия в Риме был раскрыт заговор 170 патрицианок, которые отравлениями произвели среди женатых мужчин такое опустошение, что его сначала приписали эпидемии (Тит Ливии, кн. VIII). Вакханки представляли собою женщин, предававшихся разврату и другим порокам.

Римские историки оставивили нам имена Капидии, Локусты как свидетельство того, что знание ядов считалось прерогативой женщин. Ювенал говорит в своих сатирах об отравлении мужей как о чём-то рутинном среди римской аристократии.

В Египте во времена Птоломеев эпидемически распространялись среди женщин нарушения супружеской верности и отравления (Renan. Les Apôtres).

В Персии официальной женой шаха становилась та, от которой родится его первый сын. Поэтому там очень распространено отравление новорожденных завистниц-соперниц (Pfeiffer).

Во Франции в XVIII столетии, особенно в царствование Людовика XIV, отравления приняли массовый характер среди дам высшей аристократии. Король даже пошёл на создание особого трибунала, Chambre royale de PArsénale или Chambre ardente, которому вменялось заниматься исключительно делами об отравлении (Lettres Patentes от 7 апреля 1769 года). Общество было до того объято паникой, что процесс знаменитой отравительницы Delegrande тянулся несколько лет потому только, что она делала беспрерывные намёки на какой-то заговор против жизни короля.

Имена Voisin, Vigouroux, Brinvilliers сделались знаменитыми в истории преступления. В отравлении одно время подозревалась даже Olimpia Mancini, племянница Мазарини и мать принца Евгения.

В 1632 году казнена в Палермо некая Teofania, торговавшая ядами. Год спустя та же участь постигла её ученицу Francesca la Sarda. С тех пор выражение «Gnura Tufania» осталось в Сицилии синонимом отравительницы, откуда и происходит название воды «acqua tofana», состоящей преимущественно из мышьяка (S.-Marino. L'acqua tofana, 1882).

В 1642 году в Неаполе было отравлено много народу таинственной жидкостью, продававшейся некой женщиной, находившейся в сношении с вышеупомянутой Теофанией.

Около того же времени в Риме четыре женщины, Maria Spinola, Giovanna Grandis, Geronima Spana и Laura Crispiolti, торговали так называемой манной св. Николая (Manna di San Nicola) — ядом, состоявшим, по-видимому, из мышьяка.

Итак, если исключить детоубийство и выкидыши, женщина у диких, как и у других народов, совершает, в общем, значительно меньше преступлений сравнительно с мужчиной, хотя по своему характеру более склонна к дурному, чем к хорошему. Многие преступления, за которые она подлежит наказанию, чисто условны, так, например, нарушения табу и занятия колдовством…

Ломброзо! Путаник изрядный, но…

Позвольте! Только позвольте не позволить!

Она здесь каким боком?! Даже к этому псевдоавторитетному Ломброзо — каким боком! Не безгрешна, допустим. Не ангел (понятно, ходит голышом). Но!

Она ведь… Она…

…И с тех пор я помнил её так ясно, что мог делать с ней всё, что вздумается. Менял цвет её глаз в зависимости от моего настроения. Они были цвета морской воды, когда она просыпалась, медовые, когда она смеялась, и огненные, когда злилась. И так же, по настроению, одевал её в соответствии с возрастом или с обстоятельствами: в двадцать лет — влюблённая скромница, в сорок — дама полусвета, в семьдесят — царица Вавилонская, а в сто — святая.

В тридцать пять лет, если будет делать то, что ей подсказывает сердце, а не разум, в её руках окажется много денег, а в сорок она получит наследство. Будет много путешествовать. У неё двойная жизнь и двойная судьба, и она может влиять на свою судьбу. Ей нравится пробовать всё, из любопытства, но она будет раскаиваться, если не станет слушать своего сердца.

Грешен, приёмчик Макса.

Фицджеральд, Фрэнсис Скотт.

Ты, Евлогин, латентно начитанный, оказывается!

Не без того. Багдашов напоказ аплодирует: ма-ла-дец!

Не хватает Макса, как не хватает его…

Хотя казалось бы…

Да нет! Не хватает.

А про Лильку — один в один.

Ей вроде сороковник грядёт? Или чего-то не помню, не понимаю?

Ничего не понимаешь, Виталь! Мне всегда будет тридцать девять лет и ни днём больше! (Цит., Любовь Орлова, актуальн.)

Вдруг из прошлого и зафиксированного: удивительная женщина, большая любительница охоты, за свои короткие тридцать девять лет жизни успела многое, сменила четырёх мужей, отсидела в тюрьме, приняла участие в нескольких войнах, в одном из сражений противником графини был её собственный муж. Ух, жили же люди!

В летáх? В каких летáх? При Софи Лорен не ляпните, при Шер-Саркисян, при Тиночке Тёрнер! Если женщина не скрывает своих лет — значит, нагло довольна собой.

Что же до мужичков… Разница возрастная с тем же Юликом Бершем у неё — всего десяток лет (строго — четырнадцать). То самое, самое то. А что?! С несчастным Флавио Пикколо разница у неё вообще была вдвое… Правда в другую сторону.

А была, да? Была?! В смысле…

Отстаньте! При чём тут?!

Доподлинно: несчастный дон Флавио после сложных переговоров с агентом Юлия Берша благополучно убыл на отдых перед очередной грядущей судьбоносной битвой с Испандией. Как и планировал. Бимини, дайвинг, wellcome!

Ключевое: благополучно. Чаёвничали, да. Почему нет? Каркуша тоже чаёвничала с Есениным-мл. Рогалики, помнится. Но — благополучно!

Потом — да. Потом, на Бимини. Но потом, потом, потом!

Нам не дано предугадать. А надо бы!

Глянец-рекламка: Если хотите познакомиться с морским дном и его жизнью, стóит довериться опытным специалистам инструкторам-подводникам. Опустившись однажды на морское дно, вы на всю жизнь останетесь его пленником.

Ешё раз: опустившись однажды на морское дно, вы на всю жизнь останетесь его пленником.

Бонус: кормление акул! Угу.

Такое кино. Субтитр для глухонемых: «Звучит тревожная музыка».

Толком и не нашли. Ну, фрагментарно. Самая маленькая труба в оркестре. Бимини, понимаешь, дайвинг! Клара безутешна.

А он, несчастный, что-нибудь кушал перед погружением? Просто знать — на всякий случай, на страховой. Любая зацепка. Мало ли что-нибудь такое (или не такое), нет?