Как это будет (СИ) - Васильев Николай Федорович - Страница 38

— Панч в глазах англичан — положительный персонаж, — возразил Кобрен. — Хотя смотря как его изобразить….

— Предоставим думать об этом английским журналистам, которых я найму. Так какие газеты Вы бы мне порекомендовали купить?

— На ум пока приходит только Эвенинг Стандарт, тираж которой падает и падает. Владеет ей лорд Бивербрук, с которым я знаком и могу дать Вам рекомендательное письмо. Но в качестве нового владельца газеты нужна солидная фигура и она у меня тоже есть на примете. Это Джон Скотт, фактический владелец Манчестер Гардиан, который не прочь выйти на лондонские просторы. Чтобы купить Эвенинг Стандарт, у него недостаточно денег, но если мы ему поможем, то он будет, конечно, считаться с нашими пожеланиями. Он, кстати, живет сейчас преимущественно в своем лондонском доме и, значит, досягаем для телефона. После обеда я с ним свяжусь и назначу встречу, на которую могу пригласить и Вас, мсье Костен.

В этот момент дверь открылась и в нее заглянул секретарь.

— Иду, иду, мсье Поммери, — заверил посол и стал подниматься из-за стола, помогая себе тростью.

— Проклятые боши, — сказал он. — Прострелили мне ягодицу и задели седалищный нерв. Иногда он мозжит — как сегодня. В итоге без трости я не могу толком двигаться.

— Могу я Вам помочь дойти до машины?

— Сам дойду. Мне главное не потерять равновесие. Ну, можете посетить нашу столовую в нижнем этаже — английские блюда не годятся для французских желудков и потому мы завели в посольстве свою кухню — а я поеду вкушать обед, приготовленный женой: она не терпит, когда я ем где-то на стороне.

В посольской столовой было людно и весело. Ото всех столов неслись шутки, смех и гомон — вероятно потому, что преобладающий возраст служащих был от 25 до 40 лет, причем присутствовали и девушки (в возрасте от 20 до 30) в соотношении 1:4. Пока Сергей стоял с подносом на раздаче, он поймал периферическим зрением немало любопытных взглядов, а когда повернулся к залу в поисках свободного места, то не встретил ни одного. Место, тем не менее он углядел, подошел, извинился и сел рядом с улыбающимся массивным брюнетом (провансалец? гасконец?), напротив которого расположились два его веселых земляка.

— Из Нормандии? — спросил его брюнет. — Новый водитель?

— Машину я вожу, — осторожно сказал Костин, — но вообще-то я атташе по культуре.

— Атташе? Так что же Вы здесь делаете? Ваш зал напротив общего. Там с официантками обслуживают….

— Оплошал, — усмехнулся Сергей, — Позвольте с вами сегодня пообедать.

— Так-то пожалуйста. Но если секретарь Поммери Вас здесь увидит, то обязательно выскажет.

— Но не уволит же? Чему вы только что смеялись?

— Увы, господам из высшего эшелона этого знать не положено, — сказал один земляк.

— Иначе нашему Жерому и одной девчонке не поздоровится, — сказал другой.

— Я никому не скажу, зуб даю, — заверил Сергей.

— Ты, конечно, не похож на этих рыб замороженных, но береженого бог бережет, — сказал Жером.

— Да я примерно представляю твою тайну: ты подкатывал к одной из служащих, а она почему-то упиралась?

— Это потому, что она меньше его в три раза! — захохотал первый земляк. — У Гастона все с ней получилось, а нашего Гаргантюа она забоялась!

— Эх, весело вы здесь, в нижнем эшелоне живете. А в верхнем девушки есть?

— Откуда? Это в СССР, говорят, есть женщины-начальницы, а здесь у нас еще капитализм с пережитками феодализма! Да оно и слава богу: дам нельзя к власти допускать, тотчас скурвятся.

— Верхние на этот счет не переживают, нашими пользуются, — сказал второй земляк. — Этих дур и уговаривать не надо, деньги и власть и так их манят. Так что, мсье атташе, скоро они тебя начнут атаковать — тем более что ты парень видный и молодой. Да и с деньгами, раз на своем кабриолете приехал.

— Ну вот, не зря я с вами пообедал: теперь знаю — что, почем и как. Благодарю, мсье. Кстати, кем вы здесь работаете?

— Мы — электрики, а Жером сантехник. Девчонки же в основном машинистки.

Встреча с манчестерским издателем состоялась в ресторане на Стрэнде, вблизи собора св. Павла. Трем господам предоставили отдельный кабинет, куда принесли бутылку коньяка и коробку сигар. Когда Сергей увидел Джона Скотта, то поразился: этот 60-летний шотландец был удивительно похож на киноактера Шона Коннери! Такая же мягкая чуть ироничная улыбка и такой же проницательный взгляд карих глаз. Сергей сразу преисполнился к нему симпатией, что не прошло мимо нового знакомца.

— Вы, Серж, как будто меня уже видели? — спросил он по-английски. — Где это?

— Я знал очень похожего человека во Франции, в Провансе, — сказал Сергей. — Но наше знакомство было недолгим. В Британии же я впервые.

— А язык где учили? В лицее?

— И в Сорбонне, — добавил Костин. — Только плохо выучил.

— Я мало знаю французов, владеющих английским языком. Даже мой друг Шарль на нем спотыкается.

— Но у Вас тоже есть акцент, — вдруг сказал Сергей.

— Еще бы ему не быть: я ведь шотландец. Но живя в Великобритании будь добр — владей английским. Таковы законы метрополии.

Тем временем пожилые господа стали выпивать и курить сигары. Серж Костен выпил полрюмки (коньяк как коньяк, ничего особенного) а от сигары отказался. Завязался, наконец, и разговор по-существу.

— Я давно мечтаю завести свою газету в Лондоне, — сказал с ноткой мечтательности Скотт. — Сидя в Манчестере, свою волю политикам не навяжешь.

— Вы ведь либерал, Джон? — спросил Кобрен. — При власти тори лучше прикинуться консерватором с некоторым либеральным уклоном. Тогда Вы сможете манипулировать консервативными политиками как пожелаете. А будучи на стороне оппозиции, Вы будете вызывать только ярость власть предержащих.

— Не люблю кривить душой, господа: Черчилль для меня не лучше Чемберлена.

— Давайте посмотрим на этих политиков с практической точки зрения, — вклинился Сергей. — Надо четко осознать, что мир стоит на грани всеобщей войны. Агрессоры, собравшиеся под знаменами Антикоммунистического пакта, дурят миру голову. Их цель — вовсе не СССР и подпольный Коминтерн, а самые влиятельные страны мира: США, Британия, Франция. Только они могут противостоять этим тварям: Гитлеру, Муссолини и императору Хирохито. Их решительные военные действия (при поддержке многих стран-сателлитов) могут быстро сокрушить военные формирования пакта. Но Чемберлен избрал политику, присущую всем трусам: угрожать, но не нападать, сдерживать, уговаривать агрессоров, уповать на Лигу наций, которая вообще никуда не вмешивается. В итоге Гитлер в Европе будет бить всех противников по одиночке: начнет со слабых (Австрию уже захватил, на очереди Чехословакия), потом разгромит средних (Польшу, Бельгию, Голландию и Югославию), а потом обрушится на Францию. Англия же имитирует помощь малыми силами и самоизолируется на острове, уповая на мощный флот и авиацию.

— Ну и страсти Вы тут изобразили, Серж, — покачал головой Скотт.

— Вспомните как началась только что прошедшая мировая война: без особенных причин, по ничтожному поводу. И когда и чем она закончилась: десятки миллионов убитых и раненых и разрушенная экономика. Эта война, если ее затянуть, будет пострашнее. Поэтому самое верное решение: начать ее самим, защищая своих слабых союзников, и крушить с моря и с воздуха промышленные предприятия, порты и коммуникации Германии. Италию надо показательно не трогать, и она сама не захочет воевать. Так вот Черчилль, в отличие от Чемберлена, сможет поднять Британию на такую превентивную войну, он понимает губительность трусости. Именно его и надо поставить во главе государства в этот решающий год.

— Кошмар! — ужаснулся медиамагнат. — Я надеялся всего лишь приобрести влияние с помощью газеты, а тут получается, что надо становиться рупором пропаганды войны?

— Мне кажется, что если мы хотим помочь Черчиллю, — сказал Шарль Кобрен, — то следует сначала связаться с ним и выяснить почетче его позицию, а также разработать совместно стратегию газеты, готовой работать на него.