Девятихвостая академия (СИ) - Кириллов Сергей "NonSemper" - Страница 15

— Да ладно? Куда же это? Тебя покусать?

— Я, конечно, мог бы пока и не брать меч, и ты бы не попала в такую ситуацию, но виновато ведь не это? Ты продолжаешь всех настраивать против себя, — пожав плечами, Лео поправил ножны и, прикрыв рот, закашлялся.

— Ой, от тебя еще не хватало нравоучений, — фыркнув, Шакко гордо пошла к выходу из зала.

— Знаешь, мне сначала показалось, что твоя шерстка белого цвета из-за того, что ты хотела походить на мать, — задумчиво произнес Лео. — Неужели все наоборот? Ты перекрасила свою рыжую шерсть в белый, чтобы ей насолить?

— Фыр.

— Может, лучше выделяться не внешним видом, а своими делами? — продолжил упрямо говорить Лео.

— Слушай, прекращай болтать так, будто ты меня знаешь! Ничегошеньки ты не знаешь! — обернувшись, крикнула Шакко, гневно сжав кулачки. Ее ушки мелко подрагивали, а хвост непрерывно ходил из стороны в сторону. — У меня лишь один хвост! У всех уже два-три, а у меня один! Выше хвостика не прыгнешь, понял?- в сердцах крикнула девушка, и, несмотря на звонкий милый голос, выглядела она несчастной. — Вам, людям, не понять важность подобного. Ну же, смейся! Думаешь, глупо это? Из-за хвоста убиваться? А если бы я пошла, то могла бы получить хотя бы возможность на второй хвостик.., — шмыгнув носом, сказала Шакко, закусив губу, чтобы не заплакать от обиды.

Лео не спорил, не психовал из-за ее вспышки, не обижался и не пытался успокоить. Шакко не знала, хотела бы она этого на самом деле, или наоборот, если бы он только попробовал что-то сказать, восприняла бы в штыки любые его слова. Чувствуя себя скверно, девушка не нашлась что ответить в итоге, когда Лео начал говорить после затянувшейся паузы.

— И ты уже сдалась?

Так коротко, но эмоционально. Не простая дежурная фраза для ободрения, казалось, словно это что-то личное, но Лео продолжил наседать:

— Да? Сдалась? Из-за такой мелочи? Если ты так хочешь чего-то, то кто может тебе помешать? Или ты все-таки не так уж и хочешь второй хвост?

Опешив, Шакко молча открыла рот и тут же закрыла, но затем все-таки потупила взгляд и, коснувшись хвоста, посмотрела на него.

— Хочу. Все кицунэ хотят.

— Ты хочешь, потому что другие хотят, или все-таки это твое личное желание? — вновь строго спросил Лео, и Шакко не сразу ответила.

— Я хочу. Но...

— В моих краях смерть каждому дышит в затылок. Ты ведь не задумывалась, почему кто-то торчит в деревне, если можно жить за городскими стенами? — внезапно начал рассказывать Лео, и Шакко заморгала.

— Нет.

— Огонь фей очень нужен для кузницы. Но не настолько, чтобы выделять городскую охрану на каждую захолустную деревушку, рискнувшую обосноваться рядом с огнем, — ответил Лео. — Деревень много, кто-нибудь да доставит заказ, благо болотного железа пруд пруди.

— Почему ты мне это рассказываешь? — тихо спросила Шакко, шмыгнув носом.

— У каждого из жителей деревни есть мечта. Была мечта? Открыть ткацкую мастерскую. Стать поваром в Лондиниуме. Гнать эль. Служить королевским наемником. Готовить сладости. Преподавать для детей. Вступить в Орден, — Лео рассказывал отрывисто, улыбаясь и смотря куда-то в стену, будто за каждой фразой стоял кто-то знакомый. — Простые и замысловатые, глупые и заумные, но искренние. Мечты, к которым хочется идти, но каждое утро просыпаешься, четко зная, что этот день может стать последним, — закашлявшись, Лео хрипло выдохнул. — Не минуты опасности, которые надо переждать. Не час, не день... Всегда. Можно было сдаться — и просто покориться судьбе. А можно бороться. Или ты считаешь себя хуже других? — вопрос прозвучал резко, и таким тоном, что ответ точно не требовался.

Шакко промокнула уголки глаз слегка слюнявым платком и, шевельнув ушком, посмотрела на Лео с недовольством. Он ее провел. Хочет заставить думать о том, что ее текущие проблемы — сущая ерунда, и он даже прав, но от этого ее переживания слабее не становятся. Хотя это она понимала разумом, а чувства подсказывали, что она и впрямь сдалась раньше времени.

Фыркнув, девушка развернулась и направилась к выходу, на ходу продолжая протирать уголки глаз, будто боялась, что слезки еще остались.

— Так ты пойдешь? — со слабой улыбкой сказала лисица, глянув через плечо.

— Да... Не люблю женские слезы.

— Я не плакала.

— Ну да. Слишком ранимая для бунтарки, нет? — улыбнувшись в ответ, Лео получил тычок кулачком в бок.

— Ха. Я просто прикидывалась... Конечно же, какая-то дурацкая несправедливость не выбьет меня из колеи, — фальшиво захихикав, Шакко вскоре привела парня в необычное помещение.

Разувшись, кицунэ подождала, пока Лео сделает то же самое, после чего подошла к мерцающему столику, расположенному в центре затемненной комнатушки. На нем было начертано множество иероглифов, цифры, слова «да», «нет», а по центру — изображение тории.

Вздохнув, Шакко села на колени рядом со столом и положила руки на край, почти одновременно с этим ее пальцы слегка замерцали — зажмурившись, девушка слегка раскачивалась из стороны в сторону, после чего открыла глаза и посмотрела на Лео: ее радужки стали яркими, светящимися в полумраке, а зрачки сменились на узкие и вертикальные.

— Все нормально? — осторожно поинтересовался Лео. — Я думал, тебе сказали пол подмести... Или что-то такое.

— Нет, уборкой есть кому заняться. Это Коккури. Гадание, — слегка изменившимся голосом сказала Шакко. — Люди любят верить во всякое, надеясь, что предскажут свою судьбу или найдут ответ на вопрос. Это слишком приземленно... Поэтому никто из кицунэ не любит таким заниматься. Только некоторые, надеющиеся вселиться в нерадивого человека...

Сглотнув, Шакко прошептала, будто повторяя за кем-то:

— Коккури-сан, Коккури-сан, додзе ойдэ кудасай [33]!

Поместив пальчик на торию, девушка улыбнулась и прошептала следом:

— Надо же, юная девочка... Вместе с подружками хочет знать, кому из мальчиков нравится.

— Мне это не надо рассказывать, — нахмурившись, ответил Лео, задумчиво почесывая затылок — вся эта система парню очень не нравилась. Напоминала трюки фейри, играющихся с людьми — несмотря на опасность ёкай, абсолютно всех фейри тоже проблематично назвать дружелюбными существами. — И что же, ты знаешь ответ? — уже более заинтересованно уточнил парень.

— Нет, конечно. Кицунэ не всесильны, знаешь ли. Назови какое-нибудь имя, — предложила Шакко.

— То есть, ты хочешь обмануть их? Нельзя играться с чувствами, — осуждающе пробормотал Лео.

— Кто бы тут еще в них понимал, — фыркнув, парировала Шакко.

— Взаимно. Что может ёкай знать о любви?

— Уж побольше, чем всякий бестактный мужлан, — возмутилась лисица. — Аргх! Не смей снова так самодовольно смотреть!

Лео коварно усмехнулся и, устроившись поудобнее, слегка подался вперед:

— Да? Тогда расскажи мне, знаток человеческих душ, что для мужчины важнее всего в женщине?

Слегка покраснев, Шакко отвела взгляд и дернула ушками.

— Понятно, что. Хентай [34]! — обвиняющее ткнув пальцем в сторону Лео, лисичка прикрыла хвостом свою белоснежную блузку с парой расстегнутых пуговок. — Хоть и умеете говорить, ничем не отличаетесь от любых самцов!

— О-о-о, — протянув, Лео покачал головой. — Ладно, расскажу недалекой. Женщина должна быть женственной. Необязательно красавицей с косой до пояса, но нежной, ласковой, мягкой... Доброй и преданной. Хранительница очага — то самое определение, которое очень точно подходит. В общем, все те качества, которых у тебя нет, — подытожил Лео.

Хвост Шакко распушился, ушки мелко затряслись, а глаза даже раскрылись шире от возмущения.

— Да кицунэ — мечта любого мужчины! Много ты понимаешь! В тебе тоже нет ничего хорошего, понял?!

— Как тебя задело... Я и не спрашивал про твое видение мужчин, — усмехнувшись, Лео прищурился. — Но не сомневаюсь, что подойду не всем. Мне все и не нужны, собственно.

— Так я и думала, слова неудачника, — торжествующе воскликнула Шакко, чуть не вскочив. — Стоило сразу догадаться. Сколько тебе? Лет двадцать? Двадцать пять? Плохо понимаю ваши человечьи мерки, но точно знаю, что в таком возрасте только мико не в браке, потому что им нельзя!